На чтение: ≈ 13 мин.3 июня в Москве прошел XIII ежегодный форум ведущих вузов «Будущее высшей школы». Помимо традиционного обнародования результатов рейтинга лучших вузов России RAEX-100 и предметных рейтингов, на этом мероприятии обсуждали много других важных и интересных вопросов, связанных как с текущими проблемами высшего образования, так и с перспективами развития университетов. Модерировал дискуссию генеральный директор RAEX Дмитрий Гришанков.
На вопрос о необходимости готовить инженерные кадры во все более возрастающем количестве, дабы заполнить существующие вакансии, заместитель министра образования и науки РФ Дмитрий Владимирович Афанасьев отметил, что в СССР количество абитуриентов, поступающих в вузы по этому профилю, составляло 43,6 % от общего числа, у нас, на сегодняшний момент – 42 %.
– Проблема, однако, в другом – до финала, то есть до выпускных экзаменов, доходит гораздо меньше, – констатировал замминистра. – Понятное дело, отсев происходил всегда, и это было продиктовано стремлением сохранить высокий уровень образования в нашей стране. Однако проведенный нами мониторинг показал довольно печальную картину: главной причиной отсева является элементарная неспособность студентов освоить вузовскую программу. И вот над этим стоит задуматься.
По словам Афанасьева, тут есть и еще одна опасность: в условиях подушевого финансирования руководство вузов не заинтересовано в отчислении даже самых неуспевающих студентов, поскольку в этом случае вслед за человеком уходят и деньги. Именно поэтому таких людей «тянут» до последнего, а в итоге мы вроде бы выпускаем большое количество инженеров, а по факту многие из них не идут работать по специальности или их не берут на работу из-за катастрофически низкого уровня образования. Поэтому, подчеркнул Дмитрий Владимирович, нужны новые подходы, новые принципы финансирования вузов.
По тому же вопросу у ректора РАНХиГС при Президенте РФ Алексея Геннадиевича Комиссарова была несколько иная точка зрения.
– Сам я хоть и возглавляю неинженерный вуз, но имею диплом инженера, – признался он. – Поэтому осмелюсь спросить – а надо ли нам стремиться приблизиться к тому количеству студентов, которые учились в СССР на инженеров? И надо ли нам сегодня столько представителей данной профессии? Ведь времена изменились, подходы к решению технических задач – тоже, и очень многое из того, что раньше делал целый коллектив, сейчас выполняет компьютер, искусственный интеллект, причём ничуть не хуже. Думаю, нам не нужно бросаться из крайности в крайность, надеясь, что, если мы наберем на инженерные специальности больше людей, чем было в Советском Союзе, это сразу же решит проблему технологического суверенитета нашей страны.
А вот с чем реально столкнулся ректор РАНХиГС за годы своей работы, так это с реальным дефицитом «мягких навыков» не только у рядовых сотрудников, но и у руководителей разного уровня. В первую очередь, это касается умения принимать решения в сложной ситуации и способности взять на себя ответственность за его результат. Вот этому бы и надо обучать будущих управленцев.
В конце Алексей Геннадиевич напомнил, что, когда советские ученые посылали на Луну автоматическую станцию, никто точно не знал, какова структура поверхности нашего естественного спутника. Одно дело – если она покрыта толстым слоем пыли, совсем другое – если это прочный каменистый грунт. Ошибка в выборе решения могла обернуться катастрофой, но наш генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв имел смелость заявить: «Луну считать твердой». Как потом оказалось, он был прав. И вот таких людей, способных принять стратегически важное решение, сегодня нам очень не хватает.
Ректор Финансового университета при Правительстве РФ Станислав Евгеньевич Прокофьев видит проблему инженерных кадров несколько иначе. Он отметил, что в его вузе примерно 25 % студентов учатся по направлению IT, их вряд ли можно считать «чистыми инженерами», однако специфика подготовки Финуниверситета заключается в тесной взаимосвязи различных направлений и комплексном подходе к обучению.
– Мы знаем, что если будем просто выпускать специалиста в области IT, он будет пользоваться меньшим спросом, чем если мы его также обучим смежным специальностям, – заявил Прокофьев. – А это значит, что такие люди просто обязаны очень хорошо разбираться в специфике применения IT, например, в сельском хозяйстве, экологии, промышленности и пр. Кроме того, уровень их востребованности резко возрастет, если они будут владеть знаниями из сферы экономики, маркетинга и т.п. Отсюда вполне естественным образом получается не просто инженер, но инженер-экономист или кто-либо еще в той же логике.
Количество и качество – две взаимосвязанные категории, считает ректор Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» Владимир Игоревич Шевченко. Поэтому простое увеличение количества инженеров, в принципе, может когда-то ликвидировать проблему кадрового голода, даже при условии большого отсева и нежелания выпускников работать по специальности, но лучше все-таки пойти другим путем – оптимизируя образовательные программы.
– А еще я хочу напомнить о том, что во всем мире доля людей с высшим образованием неуклонно увеличивается, и это факт, – сказал ректор МИФИ. – Но точно таким же фактом является и то, что уровень сложности современной техники постоянно растет, однако людей, которые в ней разбираются, умеют ее придумать, создать, настроить и отремонтировать, довольно мало. Поэтому ставка на искусственный интеллект, который заменит многих специалистов, вполне оправдана, но надо понимать и другое: нам остро нужны люди, способны создавать и настраивать сам искусственный интеллект и подобные ему системы. Поэтому, может быть, стоит сосредоточиться на обучении сравнительно небольшого (по сравнению с тем, что было в СССР) количества специалистов, но постараться обучить их максимально качественно, чтобы каждый был уровня экстра-класса.
Ректор Российского нового университета Владимир Алексеевич Зернов в очередной раз напомнил: как бы мы ни относились к Советскому Союзу, не только у нас в стране, но и во всем мире до сих пор используют те технологии, которые были созданы нашими инженерами в 50-70-е годы. А значит, надо попробовать в очередной раз совершить тот колоссальный рывок, которым СССР потряс все мировое сообщество, первыми запустив в космос спутник и отправив на орбиту человека.
– Посудите сами: мы все, выходцы из Физтеха, были обучены так, что теоретический минимум Льва Ландау для нас не представлялся чем-то абсолютно неподъемным, – напомнил Зернов. – Но сегодня я спрашиваю своих коллег, бывших однокурсников, которые работают в иностранных вузах – как они оценивают уровень тамошних студентов. И слышу только одно: там теорминимум Ландау просто не понимают. Между тем, несмотря на высочайший уровень образования наших физиков, почему-то количество прорывных открытий, технологий, Нобелевских премий и прочих достижений сегодня у нас гораздо ниже, чем в тех же США или Китае. Почему? Если мы это поймем, тогда проблему технологического суверенитета можно будет решить в кратчайшие сроки.
Владимир Алексеевич также напомнил о своих учителях. Виктор Борисович Раушенбах, будучи одним из основоположников советской космонавтики, по современным меркам имел индекс Хирша даже меньше, чем у многих нынешних кандидатов наук. При этом на его разработках держится все современное космоплавание. А создатель бортовых систем управления ракетами и космическими кораблями Борис Евсеевич Черток производил вычисления вовсе не компьютере, а всего лишь с помощью логарифмической линейки, однако он сумел правильно рассчитать орбиты искусственных спутников, и результатами его трудов пользуются по сей день.
Следовательно, сделал вывод ректор РосНОУ, нам нужны не просто умные люди, а профессионалы, способные свои знания воплотить в конкретные дела. Поэтому и вузы надо оценивать не по количеству людей со степенями, а по тем технологиям, которые ими созданы и реально работают на благо страны.
Конечно, на все это нужны деньги, отметил профессор МГСУ Кирилл Юрьевич Кулаков. Надеяться целиком на государство не приходится, с некоторых пор оно выступает за то, чтобы образовательные организации старались привлекать средства со стороны, в том числе, и за счет платных образовательных услуг. Однако и уход целиком в частное образование также далеко не всегда может привести к желаемому результату. А вот эндаумент-фонды – совсем другое дело.
– Напомню, что эндаумент – это сформированная за счет пожертвований часть имущества некоммерческой организации, переданная в доверительное управление управляющей компании для получения дохода, – пояснил Кулаков. – Средства, перечисленные в такой фонд, являются «вечными», то есть университет их не тратит, а только получает проценты, которые и пускает на своё развитие и поддержание тех или иных программ. В 2012 году, когда эту тему только поднимали, всего по стране было не более 10 вузов, имеющих собственные эндаумент-фонды. А сегодня их порядка 150. Правда, объемы финансирования далеко не такие, как в крупнейших вузах Америки, Великобритании или Японии, но все-таки это очень неплохое подспорье, и такие фонды оказывают серьезную поддержку, в том числе, и в плане повышения качества образования, поскольку из их средств закупается современное оборудование, выплачиваются премии и пр.
В целом, участники прошедшей в рамках форума дискуссии сошлись во мнении: у России есть все шансы снова стать лидером в области науки, а технологическое лидерство и независимость вполне достижимы, если понимать, куда идти и как решать стоящие перед нами проблемы.
Выбор читателей
Комментарии