За трапезой поговорим. Самое время воспользоваться опытом Макаренко

Мы признаем: наши детские дома и интернаты не справляются со своими задачами. Детям там настолько неуютно, что они бегут оттуда, пополняя ряды беспризорников и правонарушителей, а выпускники совершенно не приспособлены к жизни. Не достигают цели перевоспитания большинство колоний для несовершеннолетних – велик процент рецидивов.

Самое время бы сейчас воспользоваться опытом, системой А.С.Макаренко. Но, к сожалению, они забыты. Более того, распространился предрассудок, что педагогика Антона Семеновича неприменима в наше время. Появились даже утверждения, что опыт Макаренко – «пример перевоспитания преступника, а не воспитания обычного ребенка». Печальнее всего, что это высказывание принадлежит известному педагогу.

Все это происходит от поверхностного представления о системе замечательного педагога, от непонимания ее сути.

Система эта основана на трех взаимосвязанных принципах. Принцип первый: труд, от которого зависит реальное благосостояние ребят (качество питания, одежды, развлечения, экскурсии и т.д.). При этом у воспитанников должна быть возможность выбора, чтоб каждый мог найти дело по душе. Мы же повторяем слово «труд» как заклинание, забыв, что воспитывает не всякий труд. Если качество жизни детей от него не зависит (как у нас и происходит), будут ли они заинтересованы в результатах труда? Отсюда – принцип второй: самоуправление. Ребята сами управляют всем, что для них жизненно важно. Организовать такое самоуправление без соблюдения первого принципа невозможно, потому что чем тогда всерьез управлять? Разве что организацией очередной дискотеки… Самоуправление превращается в фикцию, игру, фальшь.

Принцип третий: коллективная ответственность. За проступок одного отвечает вся группа (отряд). В здоровом коллективе дурные поступки осуждаются. И осуждение товарищей для ребенка, подростка гораздо значимее наказания со стороны «начальства».

Я знаю о том, как работает система Макаренко, не только из книг. В 60-е годы мне посчастливилось несколько раз гостить в детском доме, которым руководил Семен Афанасьевич Калабалин, воспитанник, ученик и последователь Антона Семеновича (тот самый Сенька Карабанов из «Педагогической поэмы»). После выхода в свет книг Ф. Вигдоровой, посвященных этому замечательному человеку, мне предложили сделать радиопередачу о его детском доме. Так я оказалась в этом удивительном детском царстве.

Детский дом располагался в селе Клейменово под Егорьевском (Московская область). Имелось большое хозяйство: кролики, поросята, огород, фруктовый сад. Работали мастерские. Доходами от продажи живности распоряжались сами ребята (овощи и фрукты шли на стол). Помню заседание Совета командиров, на котором обсуждалось, как использовать деньги, полученные за проданных кроликов. Ребята решили единогласно: часть денег отложить на помощь тем, кто в этому году поступит в вузы и техникумы, а на остальные съездить в Москву. Не могу забыть другого заседания Совета, где решалось, как наказать нахватавшего двоек мальчишку. (Вообще-то такое случалось редко: тем, у кого были трудности с учебой, помогали воспитатели). Постановили: отлучить от ухода за поросятами, пока не будут исправлены двойки. Пацан плакал (!) и просил разрешить ему нагнать упущенное без отрыва от любимых поросят.

Кстати, выбирались командиры по всем демократическим правилам: кандидатов – несколько (кого предложат отряды), голосование – тайное. (Это было одной из причин недовольства чиновников: «Развели демократию! Мало ли кого дети навыбирают!»)

Cамообслуживание в детдоме было почти полным (из взрослых рабочих – только повариха). Дежурные сами развешивали масло и раскладывали его по масленкам (как в семье!) на каждый столик, сами клали конфеты в вазочки, наливали кисель, насыпали в сахарницы песок. Это исключало и возможность «недовложений»: кто же станет воровать у себя и своих товарищей? Чистили овощи, мыли посуду, убирали тоже дежурные.

Не было в доме нелепых запретов: малыши свободно бегали по коридорам (так решил Совет командиров!), за едой ребята негромко переговаривались («А разве в семье люди за общей трапезой молчат?» – говорил Семен Афанасьевич. Да и не приняли бы ребята такого запрета).

Немного о коллективной ответственности. Как-то во время сеанса в егорьевском кинотеатре кто-то из воспитанников громко свистнул. Семен Афанасьевич тут же увел всех. Ребята даже не стали выяснять, из-за кого им не удалось досмотреть фильм. Но больше такое никогда не повторялось.

Сельские женщины отзывались о детдомовцах так: «Такие ребятки культурные, воспитанные. Слова худого от них не слышно, или чтобы там курили… Поздороваются всегда. Вот бы нашим мужикам с них пример взять».

В детском доме воспитывались и обычные сироты, и ребята, поступившие из колоний (там с ними не могли справиться!). Семен Афанасьевич не делал никаких различий между ними. Он понимал: несовершеннолетний правонарушитель – это просто ребенок, у которого не было нормального детства, испытавший жестокость родителей или их равнодушие.

Инна КЛЕНИЦКАЯ, педагог, Москва