Поперёк

«Он не любит ходить строем!» – так обычно говорят об убежденных оппозиционерах. И это почему-то предполагает наличие некой идеологической составляющей, которая не вяжется с общепринятыми установками. На самом деле, как мне кажется, налицо упорное стремление выдать желаемое за действительное. Потому что идеологией тут и не пахнет, а появляется она много позже.

С самого раннего детства в моем окружении всегда находился кто-нибудь, не принимающий правил, по которым нам предлагалось играть. Говорят: «Не чавкай!», а он чавкает и смотрит, как на это отреагируют взрослые. Говорят: «Не ходи по газонам!», а он прется напрямик, всем своим видом показывая: вот, я прошел, и ничего, значит, можно! Говорят: «Не сквернословь!» – и что, думаете, такие люди сразу же начинают выражаться культурно? Ничего подобного, они норовят либо что-нибудь крикнуть матом из кустов, либо написать на заборе то самое слово, либо выдумать еще что-то.

Самое смешное, что потом вот таких вот «бунтарей» некоторые стараются преподнести как «борцов с режимом», мол, человек с детства не хотел быть частью толпы, протестовал и самовыражался как мог.

Но есть ли тут идеология в контексте столкновения «двух миров – двух образов жизни»? Нет. Это столкновение появляется уже потом, и именно с подачи тех, кто всегда старается представить подобное бунтарство в выгодном для себя свете. Дескать, мой мальчик не хочет учить вашу биологию, потому что там говорят, будто человек произошел от обезьяны, а ему это противно слышать, в нашей семье все верующие! И все, был обычный лентяй, не желающий учить уроки, стал идейным борцом с материалистическими догмами.

Или так: «Да, моя дочка действительно написала на парте ругательство в адрес педагога. Но почему? А потому что тот ее довел! Про хороших учителей не пишут, а если такое дело, виноват взрослый, а не ребенок! И вообще система виновата!» В самом деле, отличный повод перевести стрелки с плохо воспитанного подростка на экзистенциальный кризис всего образования.

Вспоминаю советские времена, о которых многие говорят с придыханием. Дескать, все были такими одухотворенными, осмысленными, стремились к высоким идеалам. На самом деле система действительно пыталась наставить нас на путь истинный, как ей казалось. Но всегда находились те, кому внешние установки были поперек горла. Повторяю, не потому что они имели претензии именно к социалистическому строю, а просто по причине нежелания быть такими, как все, а еще из-за отсутствия мотивации соотносить свои интересы с общественными.

Уже позже нам скажут, что вот эти самые детишки, оказывается, настоящие либералы по своей природе, ведь они на первое место ставят интересы личности и убеждены, что государство существует для обслуживания интересов своих граждан, а вовсе не наоборот. Но все это маленькие «революционеры» поймут потом, когда вырастут. Или не поймут вовсе. (Слово «революционер» я специально взял в кавычки, потому что нам во времена СССР очень часто попадались книжки про то, как в царских школах и гимназиях отдельные отважные мальчики боролись с махровым произволом, а потом из них выросли те, кто брал Зимний и штурмовал Перекоп. Правда, из этого следовало только одно: тогда они поступали правильно, но вот с нашей школой и учителями бороться не нужно, у нас все совсем не так, как при царе!)

Но все-таки резонно задаться вопросом: что же заставляло молодых людей норовить пойти поперек течения, если можно было просто отдаться на волю волн и плыть прямиком в светлое будущее?

Вы не поверите, но… переизбыток в нашем воспитании доброго и светлого, правильного и гармоничного. Знаю, звучит дико, однако давайте вспомним, как оно было. Нам постоянно демонстрировали ситуации, где добро побеждает зло, где торжествует справедливость, правда уничтожает ложь, а хорошие дяди берут верх над плохими. Какой советский мультфильм ни вспомни, там герои либо изначально положительные до приторности, либо были плохими, но потом исправились и стали ну очень хорошими. Ни в одной серии «Ну, погоди!» волк не способен победить зайца, а почему? Потому что он отрицательный персонаж – курит, постоянно нарушает правила, обижает слабых, игнорирует чужие интересы. А заяц хороший до нимба вокруг головы. Как и кот Леопольд, который постоянно призывает всех жить дружно. И Незнайка у нас вроде бы настоящий, живой, но все равно в итоге исправляется, понимает, что такое хорошо и что такое плохо, и приходит к истине. Да и старуха Шапокляк, вспомните, какие песни поначалу пела и как общему делу вредила, но потом стала нормальной женщиной.

Когда со всех сторон тебе упорно пытаются внушить что-то одно, простое и незатейливое («хорошим быть хорошо, а плохим – плохо!»), нередко возникает внутренний протест, отторжение. И не потому, что ты против света и на стороне зла, а просто тебя достало вот это самое постоянное внушение. Я хочу быть добрым по собственному желанию, а не потому что от меня этого требуют и к этому принуждают. И зло у меня может проявляться не потому, что я злой по природе, а именно в результате протеста: вы миллион раз твердили мне, что нельзя рвать цветы с клумбы, ну так вот вам, получите!

Когда радио и телевидение преподносят только пафосные и идейно выверенные песни про долг перед Родиной и милые сердцу рябины, через некоторое время наступает пресыщение, и душа требует чего-то другого, часто гораздо более острого (вплоть до колючей проволоки). И вот тогда народ начинает выискивать запретное – переписывать матерные стихи Баркова и частушки Северного, покупать у спекулянтов диски с вражескими мелодиями и ритмами, переписывать друг у друга Высоцкого, Токарева, Новикова и пр., делать самопальные пластинки из рентгеновских снимков, на которых опять же будут вовсе не «Песняры» и «Самоцветы», а «Чингисхан» и Ozzy Osborn. Возникает желание слушать отнюдь не богоугодных итальянцев, а опальных «киссов» и «битлов».

А вот здесь снова наготове дежурные клише. Мол, Beatles плохи уже тем, что пользуется огромной популярностью на загнивающем Западе, так чего же хорошего нам от него ждать после этого?! В то же время если тут, у нас, кто-то обожает британский квартет, значит, он прославляет западный образ жизни, а это всегда унижает нас, советских граждан.

Да не было у нас никакого убеждения на этот счет. Просто действие рождает противодействие, и если нас заставляют любить Родину и ненавидеть кольцо врагов, которым она окружена, возникает рефлекторное отторжение. Не потому, черт побери, что мы не любим нашу Родину и прославляем чужую, а просто достали вы с требованием любить одно и ненавидеть другое. Это как раз тот случай, когда важно не переборщить, не перегнуть палку.

Но вот в случае с патриотическим воспитанием есть риск, что перегнем. Точно так же, как и с духовно-нравственным, предлагаемым нам в контексте религиозно ориентированных модулей ОРКСЭ. Как только начинают слишком сильно давить на мозги, что вот это хорошо, а это плохо, следовательно, всегда и везде поступай именно так и ни в коем случае не делай иначе, есть риск сорваться в пропасть отрицания и отторжения, где есть либо полный нигилизм, либо негативизм. Говорите, Запад – зло? Значит, будем любить Запад наперекор Востоку! Утверждаете, что рэп чужд русскому человеку, склонному к русским народным напевам? Значит, будем читать рэп, и в гробу мы видели эти напевы. Твердите, что граффити – культура криминальных трущоб Нью-Йорка, а нашему глазу милее чистые и монохромные стены? Значит, будем изо всех сил раскрашивать эти стены, просто чтобы было не так, как вы хотите.

Между прочим, в эпицентре этого противостояния периодически оказываются как школьники, не желающие ходить строем, так и их учителя. В том числе учителя года, как ни странно. Хотя почему же странно? На конкурс ведь приходят самые разные люди, и с чего же вы взяли, что в результате отсева на многочисленных испытаниях остаются лишь среднестатистические, утюгом отглаженные? На мой взгляд, бесспорное преимущество нашего самого известного профессионального испытания как раз в том, что оно помогает отыскивать необычных, нестандартных и самобытных педагогов.

Вот только что потом?.. В который раз получаю информацию – в таком-то регионе победитель прошлых лет впал в немилость, ему предложили уволиться, потому что не вписывается в общую картину, выбивается из колеи, будоражит воображение школьников и показывает, что вести себя можно не так, как подобает учителю.

И здесь самое время задать вопрос: а что делать-то? Как, во-первых, построить систему воспитания, чтобы она не вызывала протеста и желания поступить наперекор? Как, во-вторых, построить общество, в котором было бы место не только тем, кто дружными рядами движется к единой цели, но и тем, кто принципиально не ходит строем? Как, в-третьих, лично вам удается оставаться в строю, не противореча собственным убеждениям, или быть в стороне, не конфликтуя с остальными?

P.S. Знаю, читатель ждет от автора готовых решений. Но их у меня нет. Оттого мне так важно услышать мнение тех, у кого такие решения есть.

Вадим МЕЛЕШКО

Комментарий психолога

Ну нет же!

Сергей АЛХУТОВ, практикующий психолог, педагог, соучредитель студии психологического консультирования «Каштаны»:

– Начав читать все это, я первым делом подумал: «Ну нет же, ерунду какую-то пишет автор!» И сразу понял, что действую (пусть в мыслях) именно так, как описано в статье, – поперек. Попробуем проанализировать подобную модель поведения.

Прежде всего надо попытаться поискать его корни в свойствах самого человека. Людей, всегда идущих наперекор, отцы-основатели нейролингвистического программирования назвали полярными ответчиками. Это те, кто склонен возражать на любой вопрос и любое предложение. Скажешь ему: «Давай пойдем в кафе». Он ответит: «Нет». Может, даже обоснует: «Я не голодный, не хочу тратить деньги». Скажешь ему на это: «Хорошо, давай пойдем не в кафе, а куда-нибудь еще». Он ответит: «Нет, ну почему же». И даже придумает обоснование: «В кафе хотя бы тепло, ты не подумал, что мы можем замерзнуть?»

Если встретятся два таких человека, они никогда не родят истину. Зато могут описать обсуждаемый предмет со всех возможных сторон. Потому что желание возражать (точнее, вежливая необходимость обосновывать возражения) заставляет искать все новые и новые стороны.

Мой вам совет: как только вы поймете, что общаетесь именно с таким человеком, предложите ему обратное тому, что хотите от него. Есть желание позвать его в кафе – скажите: «Ну в кафе мы с тобой, конечно, не пойдем». Разумеется, он возразит. И обязательно пойдет.

Можно попробовать найти корни протестного поведения в системе. Для описания того, как система формирует протест, неплохо подходит теория автономного действия Бруно Беттельгейма. Автор создал ее, находясь в нацистском концлагере. Чтобы вы смогли в ней разобраться, можете прочесть его книгу «Просвещенное сердце», а пока я просто вырву из теории несколько кусков.

Во-первых, система, как ее увидел Беттельгейм, стремится сократить до полного исчезновения зазор между отдачей приказа и его выполнением. Если капо приказал закопать еврея в землю, вы обязаны без секундного размышления тут же сделать это. Останется ли от вас при этом то, что можно назвать «вы», – вопрос отдельный, но винтик для системы выйдет отменный.

Во-вторых, Беттельгейм описывал систему, против которой идти крайне опасно. Если ты не выполнишь приказ надзирателя, тебя в лучшем случае отправят в печь. Хотя это не самый худший вариант.

Третье вытекает из двух первых. Чтобы остаться человеком в системе, Беттельгейм рекомендовал делать то, чего от тебя не требуют, оставив за собой область, в которой ты все решаешь сам и только сам. Это и есть автономное действие.

Какое отношение теория, созданная в концлагере, имеет к сегодняшней педагогической действительности? На мой взгляд, прямое. Вопрос не в том, к добру или злу призывает система, а в том, что она решает за вас, как вам следует поступать. И таким образом сокращает зону вашего автономного действия. Поэтому протест против системы – всего лишь попытка сохранить автономность «без перехода на личности». Беттельгейм же просто предложил способ наращивания зоны автономности в безопасную сторону, когда протестовать действительно смертельно опасно.

Что делать, если вы сами пытаетесь построить систему? Как избежать массовых протестов? Просто попробуйте дать людям возможность действовать автономно.

Наконец, можно поступить подобно психоаналитикам, которые описывают сопротивление как процесс, возникающий в общении двух людей. Классический психоанализ работает с сопротивлением, и это важнейшее, чему учат таких специалистов. Но современный психоанализ обходит сопротивление: аналитик просто присоединяется к пациенту.

А как быть, если ваше действие встретило сопротивление? Попробуйте присоединиться к тому, с кем вы общаетесь. И тут я, отсылая к первому подходу, замечу: если вам встретился полярный ответчик, присоединитесь к его склонности возражать. Возразите первым!