На чтение: ≈ 12 мин.С недавних пор Галя перестала любить лето. Какое-то неясное, смутное чувство тревожило ее при виде яркой зелени, легких одуванчиков, росы на траве… Она гасила в себе эту тревогу, стараясь не замечать царящей вокруг суеты и оживления. На работе все ее подруги говорили об обновлении своих гардеробов, делились друг с другом планами на лето.
– Будто пытаются ухватить улетающую птицу счастья за хвост, – иронизировала над ними Галина. Правда, вслух она не произносила этих слов. В последнее время поймала себя на том, что научилась вести диалог сама с собою. Казалось, внутри ее жила другая женщина, и ее постоянно приходилось одергивать и ставить на место. Как-то недобро она высмеивала всех и вся.
Раздвоение личности – первый шаг в психушку. Кажется, так говорила ее давняя подруга Таисья, по профессии психолог.
Галина усмехнулась, вспомнила, как утешала многомудрую советчицу. Ту неожиданно после восьми лет совместной жизни бросил муж.
Сама-то Галя давно поняла разницу между житейской мудростью и книжной умудренностью. Не раз она убеждалась, что природный женский ум во много раз лучше всяких научных степеней по психологии.
Взять хотя бы Таисью. Печатается в толстых журналах, дома телефон разрывается от звонков – нужен срочно совет «устроителя чужих судеб» (так в шутку звала Таисью подруга).
Но одно дело давать советы постороннему человеку, а другое – в своей жизни следовать им. И та скептичная женщина внутри Гали возмущалась. Как же так? Ведь когда идешь в незнакомую парикмахерскую, то всегда выбираешь мастера с хорошей прической. Не сядешь же в кресло к «распустехе» с вороньим гнездом на голове. Сразу подумаешь, если свою голову не может привести в порядок, то что будет делать с чужой?
Галина помнила, как рыдала Таисья в трубку. Еле-еле удалось через полчаса выдавить из нее, что же произошло. А сама-то «устроительница судеб» других женщин учила сохранять хладнокровие во всех ситуациях, не идти на поводу у эмоций, включать сразу ум. Голова нам, женщинам, дана не только для того, чтобы сооружать прически на ней. Так, кажется, любила повторять кандидат психологических наук Таисья Мишина. Но где была ее голова, когда ревела в голос: «За что со мною так? За что?»
Муж Таисьи, мастер на все руки, работник преуспевающего предприятия по производству холодильников, церемониться не стал.
– Ухожу к другой. Там скоро родится ребенок, – заявил он оторопевшей жене в один из вечеров.
– А как же наш сын. Ему ведь тоже отец нужен, – только и смогла сказать «мудрая советчица и тонкий психолог». (Эти определения чаще всего звучали рядом с фамилией Таисьи.) Но в тот момент перед мужчиной стояла не психолог, а всего лишь растерянная, жалкая баба.
– Сына не оставлю, буду помогать. А ту женщину люблю и хочу быть с ней.
За восемь лет Таисья характер своего мужа изучила. Сказано-сделано. Но все-таки рискнула прибегнуть к методу, который считала действенным – пустилась в слезы.
– Не надо, Тая, – ухмыльнулся вдруг ее благоверный. – Не идет тебе эта роль. Устал я быть твоим подопытным кроликом. Хватит на мне отрабатывать свои приемы. Да и не любишь ты меня, а так…
Оставшись одна, Таисья ревела по-настоящему в голос. Галина тогда не на шутку перепугалась – такой она подругу еще не видела. Утешала как могла, слова приходили сами собой.
– Потерпи, милая, собери в кулак всю свою волю. Потерпи, хорошая. Пройдет год-другой и спасибо судьбе скажешь.
– За что «спасибо», – Таисья даже привстала с дивана, на котором лежала пластом.
– Скажешь «спасибо». Даже не судьбе, а мужу своему. «Мил человек, благодарю тебя, что оставил – бросил меня. Спасибо тебе, дорогой. Какое счастье, что не надо никого удерживать, притворяться…».
– Нет, этого не случится. Я буду ненавидеть его всю жизнь.
– Не зарекайся. Подожди год-другой. Хорошо?
Дожив до сорокапятилетнего возраста «бабы-ягодки», наша героиня считала свою жизнь более или менее удачной. И теперь уже не винила мужа, как было лет десять-пятнадцать назад, во всех своих бедах.
«Если человек долго мучается, значит, виноват сам» – этот горестный вывод не однажды помогал Галине принимать верные решения.
…Их любовь с Михаилом была стремительной. Заглянув к знакомой художнице в мастерскую, Галина увидела незнакомого высокого юношу.
– Тамара сейчас придет, – сказал он. – Кофе хотите? И он стал вытирать краску с рук куском ткани. Галина как завороженная смотрела на его руки с длинными пальцами, на холст, где проступал ее любимый сюжет. Открытое окно и букет на подоконнике. Так начиналась в детстве счастливое летнее утро.
– Ученическая работа, – услышала она голос художника. – Неужели вам нравится?
С того дня они не расставались. Все происходило быстро, будто кто-то торопливо прокручивал ленту жизни – быстрее, стремительнее, выше…
Через месяц они уже были в Бахчисарае (Галя мечтала давно побывать у своей хорошей институтской подруги). Та ничуть не удивилась их приезду, а на следующий день повела их в знаменитые пещеры Чуфут-Кале. И там, стоя над обрывом, Галя услышала слова, которые давно ждала от юноши… Где-то внизу зеленела долина, шумела бурная речка, а здесь, на уступе пещерного города, стояла нестерпимая, звонкая тишина. Такая, что казалось, оттолкнись от земли, и она примет тебя и будет качать и баюкать над этой бездной. И краше этих зеленых лугов, синего неба, меловых белых скал нет ничего на свете.
Через месяц они сыграли свадьбу. Через год родился сын. И, глядя на его сморщенное маленькое лицо, молодая мама снова ощутила в себе эту небывалую легкость. Как тогда над обрывом.
– Ах, сударыня, со мной вы согласитесь, наш сынишка удивительно хорош, – переиначивал их любимую песню из любимого телеспектакля счастливый отец и муж. И Галина понимала, почему влюбленные во всех спектаклях избегают прозы.
Проза жизни. Может, она погубила их яркую любовь. Как же так случилось? Уставшую от пеленок, детских болезней, страха за хрупкую жизнь сына, Галину вдруг стала раздражать абсолютная непрактичность мужа. Он мог оставить всю свою зарплату в художественном салоне и удивляться, отчего не разделяют с ним радость от удачных покупок. А потом Галина обнаружила, что вдвоем с сынишкой ей даже легче, чем втроем. Муж, как большой ребенок, требовал много заботы. А ее приходилось делить на двоих. И Галина выбрала сына.
Однажды Михаил пришел домой лишь под утро и виновато произнес: «Прости, заработался в мастерской у друга». Галина почувствовала себя мячиком, из которого выкачали весь воздух. А кому нужна одна оболочка?
Все, что происходило дальше, тянулось как замедленная съемка в кино. Так и хотелось сказать: «Стоп! Хватит!»
Картину с букетом на подоконнике Галина убрала за шкаф. На обороте увидела их любимые стихи: «Ты пробудилась и преобразила вседневный человеческий словарь, и речь по горло полнозвучной силой наполнилась, и слово ты раскрыло свой новый смысл…»
Вспомнить заключительные строки: «Сама ложилась мята нам под ноги, и птицам было с нами по дороге, и рыбы подымались по реке, и небо развернулось пред глазами… Когда судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке».
Пророческими оказались эти слова.
…Недавно во время редкого визита бывшего мужа к ним с сыном Галина поймала себя на странной мысли: «А что делает в нашем доме этот усталый пожилой человек с инфантильной улыбкой мальчика?» Вопрос созрел изнутри и готов был сорваться с губ. Пришлось даже сжать их посильнее, чтоб вдруг не проговориться. Этот сегодняшний Михаил был Галине совсем неинтересен. Наверное, даже и знакомиться с ним не стала, подойди он сейчас с этой целью. А уж в гости и подавно не пригласила…
Хотя сын охотно общался с отцом, передались ему в генах и художественные способности. После училища занялся монументальной живописью. Взяли в бригаду по росписи храмов. Тогда-то он и привел мать к настоятелю подмосковного монастыря.
– Побеседуй с батюшкой, знаешь, какой мудрый человек. Он мне здорово помог. Помнишь, когда я маялся, жениться – не жениться.
Такого сына Галина не знала. Потому не стала отнекиваться, зачем ей советы, живет не хуже других, на жизнь роптать грех. А что одна, так сплошь и рядом вокруг свободные женщины. Так и сказала батюшке: «Женщина я свободная, проблем особых нет, а о сыне хотела бы поговорить!»
– А что сын? Он идет своей дорогой, – улыбнулся священник. – А что касается вас, то женщина из свободной быстро превращается в одинокую. А таковой обязательно руководство требуется.
И Галина выложила незнакомому человеку всю свою историю с мужем. Спросила тихо:
– Почему у нас все распалось и мы стали чужими? Я до сих пор так и не поняла.
– Да не было любви-то. Той настоящей, которая не раздражается, не завидует, не ищет своего, а все покрывает, все прощает, все переносит. Страсть была, вот она и обуглила вашу душу. Видимо, не ваш это человек.
Замуж надо выходить за человека, которого будешь уважать, ценить всю жизнь. Любовь – это труд души. А многие просто попадают на «обманки». Намечтают, навыдумывают себе неземную страсть, а потом недоумевают, куда все подевалось. Страсть как одуванчик. Чуть ветер дунет, и что остается?
Выбор читателей
Комментарии