Не смешно! «Литературное чтиво» для первого класса

Давно уже ни для кого не секрет, что у сегодняшних школьников с чтением отношения напряженные. Между книгой и телевизором дети, не задумываясь, выбирают последний. Как заставить ребенка свернуть с проторенной дорожки телесериалов на тернистый путь чтения художественной литературы – вот проблема, которая стоит сегодня и перед родителями, и перед учителями, и перед книгоиздателями. Довольно оригинальный рецепт ее решения предложила Виктория Свиридова в своем учебнике «Литературное чтение», вышедшем в 2004 году в издательстве «Учебная литература».

Две приманки, на которые клюнет даже самый ленивый читатель

Особенностью и безусловным достоинством учебника является то, что он написан в манере диалога с маленьким читателем: «Прочти другие произведения этих авторов. Верю, ты читаешь самостоятельно!» Как же обмануть такое доверие – придется почитать…Оборвать диалог непросто, даже если это всего лишь диалог с книгой. Как только читателю попадается какое-нибудь сложное задание, автор мастерски вставляет какую-нибудь «смешную» ремарочку: «Ну что, не помните? Попались, ребятки, – как говаривал Бармалей» – и… маленький читатель, только что хотевший захлопнуть книгу, невольно продолжает «разговор». Диалог превращает чтение учебника в приятное занятие, особенно если этот диалог с читателем ведется как бы на равных: автор не только на доступном ребенку уровне излагает теорию литературы («Кульминация – то место в тексте, где «собака зарыта»), но и идет дальше. Он пытается вовлечь малыша в процесс литературного творчества, сделать своим соавтором. «Как бы ты закончил стихотворение; попробуй, перепиши рассказ; есть два варианта сказки, а ты придумай свой», – то и дело предлагает читателю его «собеседник», при этом едва познакомив с тем, что есть проза, а что поэзия. То есть, используя терминологию учебника, скажем: сразу после беглой обзорной экскурсии по «границам литературной страны» автор учебника тут же тащит читателя на «кухню», чтобы показать ему, как легко можно «варить рассказы» и лепить стихи. «Смотри, как здорово! А вдруг ты станешь настоящим писателем… (при этом станешь ли ты читателем – еще большой вопрос). Не бойся, – многообещающе подмигивает автор, – вот даже у твоих сверстников это получается вполне прилично», – и ничтоже сумняшеся открывает учебник стихотворением… Пушкина? Лермонтова? Нет! И даже не Чуковского с Агнией Барто. А Сережи Морозова, ученика первого класса.

И двухлетний мой братишка

Тоже очень любит книжки.

Он, читая вместе с нами,

Держит книжку… вверх ногами.

Правда, стихи начинающего поэта «уравновешиваются» строчками Самуила Маршака, тоже посвященными книгам:

Говорила мышка мышке:

– До чего люблю я книжки!

Не могу я их прочесть,

Но зато могу их съесть.

Что же общего между двумя приведенными отрывками? Дети сразу догадываются: они оба «смешные». Детям предлагается выбрать: какое из стихотворений «кончается более смешно». «А что любишь делать с книжками ты?» – спрашивает автор учебника далее. И тут же сам приводит варианты ответов: «Строить из них башни, рисовать в них картинки, изображать, что читаешь, нацепив на нос бабушкины очки и т.д.» Вот и еще одна приманка для читателя: с ним ведут не просто диалог, а иронический диалог.

Сейчас большой популярностью пользуется такой жанр, как иронический детектив. Проблема лишь в том, что любители иронических детективов как правило через некоторое время утрачивают интерес к обычным детективам, и вообще к любой другой «неиронической» литературе. Почему: да просто там не легко и не смешно, надо думать и переживать по-настоящему… Представляете, каково придется через несколько лет авторам учебников физики или химии, которые в угоду пристрастиям учащихся начнут писать свои учебники в стиле иронического диалога: «Ну, как у тебя прошла реакция? Надеюсь, ты не забыл вовремя выключить газовую гарелку и колба не разорвалась у тебя в руках? Молодец! Если ты не в больнице и твои руки не покрыты ожогами, тогда запиши химическое уравнение реакции в тетрадь» и т.д.

Да и программу по литературе уж придется доработать! Добавить к «классикам» Баркова и Козьму Пруткова, а Достоевского, как совершенно «несмешного», немедленно исключить. Из «современников» школьники будут изучать монологи Жванецкого или Задорнова (даже читать необязательно, можно посмотреть на кассете – то-то рады будут дети!).

Рисуем сами. Фаворский и Билибин – отдыхают!

Есть и еще одно достоинство у этого учебника: ученикам не захочется его разрисовывать… потому что художники сделали это за них.

Художественное оформление учебника под стать его «смешному» содержанию и, безусловно, направлено на то, чтобы привлечь своим видом внимание искушенного телеэффектами первоклассника. Если нарисована девочка, то у нее непременно во все стороны торчат бантики и косички, если мальчик – то непременно лысый, очкарик и лопоухий.

Что и говорить, иллюстрировать отрывки из классических произведений картинами Шишкина или Левитана не так «прикольно». С другой стороны, рядом с Левитаном уже не намалюешь одноглазого пирата или червяка на пол-страницы. Сразу чувствуется – не тот стиль!

Логическим дополнением «комиксового» видеоряда является изобилие в учебнике Свиридовой разных загадок и заданий из серии «Игры деда Буквоеда», которые раньше публиковались на последней странице периодических печатных изданий. Что больше развивают такие задания: эрудицию, интеллект, память, чувство юмора, – это большой вопрос. Но когда этой «зарядке для ума» отводилась последняя страница, ее решали чуть ли не всей семьей с каким-то подлинным азартом. Теперь существует масса журналов типа «Отдохни», «Разгадай», «Зятек» и др., которые сплошь состоят из таких заданий, но редкий фанат, как в былые времена, начав разгадывать кроссворд, разгадает его до последней буквы.

Ничего плохого нет в том, чтобы вместо однообразных вопросов после чтения художественного текста ребенку было бы предложено часть заданий выполнить в игровой форме. Если при этом соблюдается правило: делу – время, потехе – час. Если игра помогает ребенку справиться с трудным материалом, а не расслабляет, как, например, задание к сказке «Красная Шапочка», где часть текста зашифрована в картинках. «Идет девочка лесом, а навстречу белый медведь, волк, крокодил (нужное подчеркнуть!)» В учебнике есть интересные задания, но они беспомощно тонут в огромном море пустого смеха. Возможно, мнение взрослого отлично от мнения детей, но все время выполнять «смешные» задания так же утомительно, как смотреть юмористические программы и видеть на экране обезображенные смехом лица.

Точку ставить рано

Есть в учебнике и некоторые «недоработки», которые вызывают недоумение: как такой учебник попал в школу? Во-первых, это новое правило пунктуации, согласно которому в конце всех заголовков почему-то стоят точки. Во-вторых, вызывает большие сомнения краткий экскурс в историю книгопечатания, приведенный в учебнике. Согласно авторам, «привычная нам напечатанная на станке книга из бумаги появилась в Корее» (?), при этом не сказано ни слова ни про Иоганна Гутенберга, ни про Ивана Федорова. Нет даже рисунка, иллюстрирующего, что и эти «привычные нам» первые книги выглядели довольно непривычно.

«Запомни: не по хорошему мил, а по милу хорош» – пишут авторы учебника, которых тоже хочется попросить запомнить, что уж если переводить на современный русский поговорку «не по хорошу мил, а по милу хорош», то надо переводить до конца.

Вырастут ли «думающие, культурные, образованные люди, способные принимать самостоятельные решения», из сегодняшних первоклашек, для которых учебник «Литературное чтение» стал первым учебником по литературе? И вырастут ли вообще дети, если они только и будут веселиться на уроке чтения, потешаясь над картинками из учебника, бездарно рифмовать, и не станут «морочить себе и людям голову» вопросами о добре и зле, правде и лжи, которые и составляют суть предмета литературы? Я бы не поставила здесь точку в разговоре, а может быть, предложила его продолжить вместе с авторами учебника.