На острове сокровищ

Спектр музейных профессий широк. Кто об этом не догадывался, может убедиться сам, ознакомившись с материалами «Учительской газеты», посвященными ГМЗ «Петергоф». И все-таки одна из профессий вполне достойна считаться самой музейной. Это хранитель. Даже в звучании профессии есть какая-то тайна. Так и представляется сундук с сокровищами, окутанными легендами и преданиями, а хранитель выглядит при этом средоточием, аккумулятором всех этих необыкновенных историй. Впрочем, подобные фантазии не так уж далеки от реальности. Например, наша беседа о профессии «хранитель» проходит в стенах «Корпуса под гербом» Большого Петергофского дворца, где интерьеры словно подернуты налетом времен. А за мощными дверями особого хранилища наш разговор слушают раритеты, стоимость которых исчисляется миллионами и в памяти которых сотни еще не разгаданных потомками секретов. Поэтому ощущение того, что ты находишься в эпицентре увлекательного исторического приключения, абсолютное. Оно подтверждается и тем, что заведующий отделом «Музей «Особая кладовая», хранитель фонда «Драгоценные металлы» Нина Борисовна БУЛАНАЯ оказывается очень интересной собеседницей. Благодаря ей мы узнаем, что за клады хранятся в музейных сокровищницах и кто такие экспозиционеры и фондовики.

– Нина Борисовна, вы предпринимали какие-то особые попытки, чтобы стать хранителем?
– Мне кажется, что это произошло совершенно естественно. Так получилось, что мне хотелось работать в музее еще со школы. Когда я размышляла над тем, куда идти учиться, то в первую очередь рассматривала вузы, где преподавался курс истории искусств, чтобы впоследствии прийти работать в музей. Я думаю, так сложилось, потому что мои родители были замечательными людьми с разносторонними интересами. Я помню, как традиционно в первые дни нового года мы всей семьей непременно ходили в Эрмитаж. В нашем доме всегда были художественные альбомы, которые я с удовольствием разглядывала. Мне это было интересно! По окончании обучения я пришла работать в музей-заповедник «Петергоф», как и многие мои коллеги, экскурсоводом. А после завершения реставрации «Корпуса под гербом» стала хранителем этого особого объекта, где, на мой взгляд, экспонируется лучшее – художественное собрание, которым по праву гордится Петергоф. Здесь представлены не только изделия из драгоценных металлов и камней, но и другие не менее ценные экспонаты – коллекции исторического костюма, вееров, табакерок… В 2005 году в «Корпусе под гербом» был открыт музей «Особая кладовая». В таких музеях обычно экспонируются исключительно коллекции произведений искусства из драгоценных металлов в витринах из бронированного стекла. Петергофская «Особая кладовая» выглядит иначе – дворцовые интерьеры наполнены исторической мебелью, бронзой, фарфором, а витрины органично вписаны в дворцовое убранство. Тем не менее основной акцент в экспозиции музея – это собрание исторических драгоценностей, которые выделены в отдельный фонд, так как для них требуется соблюдение особых правил учета и хранения, особых мер безопасности. Хранение изделий из драгоценных металлов – большая ответственность, профессиональная и человеческая.
– Почему возникла идея создать музей?
– Эта мысль пришла в голову нашим старшим коллегам в конце 1990‑х годов, и она была совершенно оправданна именно по тем причинам, о которых я только что говорила. Петергофская коллекция драгоценных металлов богата, разнообразна, и, безусловно, ее хотелось представить широкой публике. При этом обеспечить ее безопасность и правильное хранение было удобнее всего именно в «Корпусе под гербом» Большого Петергофского дворца, здесь можно было соблюсти все строгие стандарты экспонирования. Так все сошлось, и теперь мы имеем возможность демонстрировать посетителям наши сокровища. Многие из них помнят своих владельцев – членов династии Романовых и происходят из их петергофских дворцов. Затем, после крушения империи, они стали экспонатами советского музея, созданного в петергофской резиденции сто лет назад – в 1918 году. Помнят они и срочную эвакуацию в глубокий тыл в начале Великой Отечественной войны. После возвращения эти вещи частично экспонировались в петергофских музеях, частично хранились в фонде и не были доступны для посетителей. Теперь они собраны в петергофской «Особой кладовой» и мирно соседствуют с недавними приобретениями, например ювелирными украшениями, купленными или подаренными музею-заповеднику. Ведь суть музейной работы – создание идеальной коллекции, в которой максимально полно будут представлены произведения одного жанра, или периода времени, или автора.
– Чем занимается хранитель? В чем особенности этой профессии?
– Хранитель – от слова «хранить», поэтому мы в первую очередь внимательно изучаем то, что находится в нашем ведении, чтобы обеспечить максимально правильные, грамотные условия хранения и экспонирования. Для начала нужно понять, как экспонат «себя чувствует», ведь через 100‑300 лет металл устает, стекло стареет, жемчуг умирает. У нас множество нежных и капризных вещей – бумага, ткани, живопись, которые боятся света, влаги, температурных колебаний. Им нужно обеспечить оптимальные условия, как правило, это около 20 градусов тепла и не менее 50 процентов влажности воздуха. Если нужна скорая помощь, обращаемся к реставраторам…
В специально оборудованном хранилище обеспечить сохранность наших музейных предметов легче, там созданы все необходимые условия. Но ведь хочется показать эти раритеты людям. Поэтому хранители фондов, фондовики, иногда со слезами и множеством рекомендаций выдают свои шедевры на хранение в постоянные музейные экспозиции или на выставки, а хранители экспозиций обеспечивают правильное экспонирование и внимательно следят за тем, как шедевр «себя чувствует». Так получилось, что я выступаю в обеих ипостасях – и фондовика, и экспозиционера, но фонд мне достался не самый капризный: драгоценные металлы и камни не боятся температурно-влажностных колебаний, и лишь некоторые минералы выцветают от яркого света.
Так что суть профессии «хранитель» заключена в названии – хранить музейные предметы, оберегать их от вредных воздействий. При этом мы должны внимательно изучить свои коллекции, составить научные описания, сопроводить аннотациями при передаче на выставки, помочь экскурсоводам увлекательно рассказать о них…
– Нина Борисовна, нужны ли были вам дополнительные знания, скажем, по ювелирному искусству?
– Да, обязательно. Но это такие вещи, которые нарабатываешь самостоятельно. Сейчас существуют специальные курсы, а в мое время приходилось искать информацию самой. Читала массу специальной литературы, слушала старших коллег, которые делились своими знаниями. Есть такие профессионалы в нашей области, которые с первого взгляда по мельчайшей детали способны атрибутировать произведение искусства – определить, в какой стране, в какие времена и какой мастер его изготовил. Это, конечно, вершина хранительского мастерства. Мне еще учиться ему и учиться.
– А кого из мастеров-ювелиров вы, например, можете узнать по почерку?
– Хорошо узнаю представителей крупных российских ювелирных фирм рубежа XIX-XX веков. Это время расцвета отечественного ювелирного искусства, и оно у нас очень хорошо представлено: конечно же, Фаберже, братья Грачевы, Сазиков, Хлебников, Овчинников и т. д. Если говорить о менее крупных фигурах, то мы целенаправленно занимаемся собиранием произведений такого ювелира, как Иван Савельевич Брицын. В 80‑90‑х годах прошлого века моя предшественница, хранитель фонда «Драгоценные металлы», открыла это имя, и у нас сформировалась небольшая, но очень достойная коллекция его произведений. Это очень самобытный мастер, и сегодня на международных аукционах изделия Ивана Брицына вызывают большой интерес.
Однако важно понимать, что вещь легко «опознать», если она хорошо сохранилась, имеется авторская подпись или, как в моем случае, клейма. По клеймам-именникам определяется авторство, по годовым – датировка, по городским – страна и город происхождения. Зачастую клейма отсутствуют – сбиты или затерты, и тогда нужны сопоставления, поиск аналогичных предметов, работа в архивах, консультации с коллегами. Со временем, конечно, приходит опыт распознавания, особое чутье.
– Задам наивный вопрос: почему люди испытывают тягу к драгоценностям?
– Вовсе не наивный! Украшения из драгоценных материалов – золота, серебра, ювелирных камней во все века были особой привилегией, часто – недоступной роскошью. Мне кажется, ответ – красота и долговечность. Золото не тускнеет, и золотые украшения сохраняют свою красоту даже после долгого пребывания в земле или под водой. Редкий драгоценный камень может путешествовать сквозь века, меняя оправы и владельцев. Думаю, старинным украшениям присуща особая магия, ведь они долгое время взаимодействовали со своими владельцами, переходили по наследству от старших членов семьи к младшим. Фамильные драгоценности, мне кажется, хранят информацию об истории рода, семьи и, быть может, умеют влиять на людей…
Если говорить о моде на драгоценности, то золото и серебро вне времени, они в моде всегда. Что касается ювелирных камней, да, мода была. Недаром XVIII век называют веком бриллиантов. Им на смену пришло увлечение цветными или непрозрачными минералами.
– Нина Борисовна, традиционный для подобных интервью вопрос: кто работает с вами в команде?
– Мои коллеги-хранители, очень образованные и увлеченные люди, настоящие энтузиасты. Часто они предлагают: «А давайте освежим музейную экспозицию», и я выдаю им из хранилища предмет, который не выставлялся раньше. Как наилучшим образом представить его публике, решают они. Витрины, специальное музейное оборудование, иногда даже дизайн – это их ответственность. Некоторые произведения существуют в единичном экземпляре и имеют огромную историческую и культурную ценность. Это не может не дисциплинировать.
Наша профессия непубличная и кому-то может показаться скучной, но это не так. Сюда идут люди, которым нравится изучать историю материального мира. Мы уже подметили, что молодой специалист, пришедший в Петергоф, либо уходит в течение первого года, либо остается здесь навсегда и становится профессионалом высокого класса. История петергофских дворцов и их убранства таит колоссальное количество тайн, поэтому будущим поколениям музейных хранителей всегда найдется интересное занятие.