Мой гений, мой ангел. Дуэль двух эпиграмм

В 1862 году граф Г.А.Кушелев-Безбородко, издатель и меценат, оставил редактирование журнала «Русское слово», и тот окончательно облекся в леворадикальные одежды. Внешне журнал не был задиристым. На его обложке напечатано: «Русское слово». Санкт-Петербург. В типографии Н. Тиблена и компании. Васильевский остров, 8 линия, №25». Все как обычно. Обложка девятого номера за 1863 год словно нарочно оформлена так, чтобы не привлекать внимания читателей. Непритязательное, донельзя простое издание.

Дескать, не пугайся, подписчик, мы – как все. Однако содержание явно отличалось «лица необщим выраженьем». Вот, к примеру, статья «Лирическое худосочие». В ней-то и была впервые помещена пародия на стихотворение Афанасия Фета за подписью М. Бурбонов (псевдоним поэта и переводчика Дмитрия Минаева). Называлась она «Авдотье Кукшиной» и была короче гулькиного носа:

Не здесь ли в капоте нечистом,

Мой гений, мой ангел, мой друг,

Ты пьешь редерер с нигилистом

И пепел бросаешь вокруг?

Не здесь ли мы в комнате

слышим,

Как грязными пальцами вдруг

Усердно ты бьешь по клавишам,

Мой гений, мой ангел, мой друг.

Пародия должна в чем-то превосходить оригинал: может быть, неожиданным поворотом мысли, смелым сопоставлением автора и его лирического героя. Здесь ничего подобного нет: непросто превзойти хорошее произведение. Вот в каком виде появилось стихотворение Фета в журнале «Москвитянин»:

Не здесь ли ты легкою тенью,

Беседуешь тихо со мною

И тихо летаешь вокруг?

И робким даришь вдохновеньем,

И сладкий врачуешь недуг,

И тихим даришь сновиденьем,

Стихотворение вошло в цикл «К Офелии», посвященный возлюбленной поэта. Сарказм затронул не только Фета, но и другого орловца, еще более известного, – Ивана Тургенева. Ведь Авдотья Никитична Кукшина – героиня романа «Отцы и дети», которая предстает перед читателем «в шелковом, не совсем опрятном платье», стучит «плоскими ногтями по клавишам расстроенного фортепьяно», преклоняется перед нигилистом Евгением Базаровым и пьет с ним шампанское. Тургенев и сам немилостив со своей героиней, а Минаев добавляет масла в огонь. Пародист ударил сразу и Фета, и персонажа Тургенева, смешав «чистое искусство» и грязь.

Минаеву достойно ответили. Полгода спустя появилась блистательная эпиграмма Николая Федоровича Щербины «Редакция «Русского слова»:

Краснотой своей ливреи,

Демократством водки

Отличаются лакеи

Графа Безбородки.

Как аукнулось – так откликнулось.