На чтение: ≈ 18 мин.Продолжение. Начало в №18-23
Приведу информацию о тексте по этому варианту. Сначала проблема, потом ответ на вопрос. Ничего подобного вы не читали.
- Проблема осознания жестокости войны. (Как война влияет на судьбы людей?)
- Война жестока, она отнимает жизни у людей – самую большую ценность на свете. Желание жить объединяет все живое на земле.
- Проблема единения на войне. (Какие чувства объединяют людей на войне?)
- Перед лицом смерти в душе каждого человека живет надежда на жизнь. На войне это чувство объединяет не только противников, но и все живое.
- Проблема проявления человечности на войне. (Как проявляется человечность на войне?)
- На войне противники, оказавшись в одинаковом положении, перед лицом смерти, не испытывают желания убить. Они видят друг в друге прежде всего людей, попавших в страшную ситуацию. В таких взаимоотношениях проявляется человечность.
- Проблема важности поддержки, человеческого участия в трудных жизненных ситуациях. (Почему в трудных жизненных ситуациях важны поддержка и человеческое участие?)
- В трудных жизненных ситуациях крайне важны поддержка, человеческое тепло, участие, которые могут быть выражены в рукопожатии, взгляде. Это помогает победить страх, придает внутренней уверенности, сил.
Как все, то приписали на экзамене авторам произведений, могло оказаться в нашей школе? Здесь две причины. Об одной еще 30 лет назад сказал Василь Быков. Как ни странно, я прочел его слова в пособии по ЕГЭ 2022 года, о котором мы говорили с вами.
Начну со сказанного Василем Быковым: «Во все времена жаждущие развлечений шли на торжище, в скоморошный ряд, но никогда – во храм. Боюсь, что смешение с храмом, особенно забвение высоких задач литературы, грозит уравнять торжище с храмом, сделать искусство товаром ширпотреба, средством, стоящим в рядах с продукцией мебельщиков – не более. Но исчерпывающий ответ на этот вопрос мне, однако, неведом». Мне тоже. Но храм действительно стали путать с торжищем. Выгодным торжищем.
И тут вот о чем не могу не сказать. За два года до выхода пособия по ЕГЭ 2022 года уже было напечатано задание по тексту Константина Симонова. Тот же текст, то же сочинение, те же задания, те же вопросы, те же баллы, и слово в слово все то, что вы только что прочли в моем тексте о варианте с романом Симонова. Потому что слово в слово я об этом два года назад написал в «Учительской газете». Но не пропадать же добру. ЕГЭ – поле чудес. На нем можно хорошо заработать.
Пособие, в котором впервые был напечатан текст Константина Симонова со всеми вопросами, заданиями, темой сочинения, комментариями к написанному сочинению, было выпущено тиражом в 100000 экземпляров. Оно продавалось по цене 381 рубль. Дополнительный тираж в 20000 экземпляров обошелся покупателю уже в 749 рублей. Пособие по подготовке к ЕГЭ по русскому языку 2022 года с грифом «Новая модель КИМ ЕГЭ» вышло тиражом в 20000 экземпляров по цене 669 рублей. Пособие по подготовке к ЕГЭ 2023 года – тиражом в 100000 экземпляров по цене 749 рублей. Но вот и самая сильная цифра. По данным Академии народного хозяйства и государственной службы, в 2021 году родители заплатили репетиторам за своих детей один триллион рублей. И все-таки это не самое главное. В пособии 2023 года 360 страниц большого формата. Там приведено 36 вариантов экзаменационных материалов. А вот «ответы и критерии оценивания» всех этих 36 вариантов занимают всего лишь 14 строк. Потому что все эти варианты и все критерии подгоняются под одну гребенку. Судите сами. «За верное выполнение заданий 3-7, 9-25 экзаменуемый получает по 1 баллу. За неверный ответ или его отсутствие выставляется 0 баллов».
За выполнение задания 3 может быть поставлено от 0 до 3 баллов. Экзаменуемый получает 3 балла, если в ответе есть все цифры из эталона и отсутствуют другие цифры, 2 балла – если допущены 1-2 ошибки, 1 балл – если допущены 3-4 ошибки, 0 баллов – если представляется полностью неверный ответ, то есть неверные цифры или их отсутствие. Порядок цифр в ответе имеет значение.
Допускаю, что все задания разные. Но для меня бесспорно, что все они только на одну ногу. И так 36 вариантов в первой части и еще 36 вариантов «круга проблем» и «авторской позиции», где даны однотипные проблемы и позиции по самым разным ответам.
В середине XIX века один русский учитель в своей статье использовал новое слово баллопромышленничество. Чем мы и занимаемся почти через двести лет.
А ведь существуют и другие подходы (сошлюсь еще раз на С.С.Аверинцева). Постоянные нравственно-интеллектуальные усилия, высвобождающие возможности человеческого понимания, когда современного школьника не просят написать о том, какова была позиция Константина Симонова в первые дни войны в 1941 году, и не спрашивают на основании этих первых дней о том, как воевала, как боролись наша армия и народ все эти военные годы.
Выпускник получает премиальные баллы за знание литературоведческих терминов и грамматических конструкций. А за что? Открою главный секрет. За тесты, если ответы неверные, ставят нули. Но теперь можно компенсировать эти нули и бросить все лексические и грамматические понятия на баллы за грамотность, которая, о чем я уже говорил, на ЕГЭ по русскому языку вообще не измеряется. Итоговых цифр здесь нет. А суммарные цифры по экзамену – пожалуйста.
«Одна из главных задач человека – понять другого человека. Эта задача стоит перед каждым отдельным человеком, но и перед всей эпохой, перед всем человечеством. Филология есть служба понимания… этой задачи». Но филологии нет на нашем экзамене. А насколько все это важно, понимал еще Пушкин:
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу…
Но смыслов сплошь и рядом нет и нет. Одни баллы, цифры, рейтинги.
Двадцать лет назад я ознакомился с новыми учебниками для школы Игоря Сухих. Я хотел бы, чтобы мои ученики учились по этим учебникам. Но тогда этого не получилось. И вот, уже не работая в школе, я купил последнюю книгу Игоря Сухих «Русская литература для всех. От Гоголя до Чехова. Классное чтение». Читать ее я начал с главы о «Вишневом саде». Ведь и сам я не раз проводил сочинения по этой пьесе Чехова. И мне казалось, что я хорошо в ней разобрался. Выяснилось, что это не так.
Вот несколько выписок, которые я сделал, читая главу об этой пьесе. «Сегодня в чеховской пьесе обнаруживаются иные толкования, другие смыслы, которые не всегда были заметны современникам». Я не мог не подумать о том, что все толкования всех произведений в ЕГЭ – это традиционные, вчерашние толкования. Что нигде в этих вариантах нет прорыва к новому осмыслению, более глубокому погружению. Потому-то ответы учеников близнецово близкие.
«Оригинальность характеристики распространяется не только на главных персонажей «Вишневого сада», здесь Чехов тоже совершает литературную революцию».
«Каждое действующее лицо «Вишневого сада» имеет в сюжете свою звездную минуту, когда из второстепенного оно становится главным, когда персонажи превращаются в героя».
«Судьба человека в потоке времени. Так можно определить внутренний сюжет «Вишневого сада». «Не только в каждом действии, но почти в каждой сцене как будто слышится бой часов» (М.Каллаш).
Уже в 1980‑е годы много ставивший Чехова замечательный режиссер А.В.Эфрос определил «Вишневый сад» как невероятный драматический гротеск. «Это слово не традиционный реализм. Тут реплика с репликой так соединяются, так сочетаются разные события, разные действия жизни, что получается не просто реальная бытовая картина, а гротесковая, иногда фарсовая, иногда предельно трагическая».
«Но в пьесе легко увидеть и обратное. Не только трагедия или драма превращается в фарс, но и сквозь комизм, нелепость вдруг проглядывает лицо или трагедия».
Спектакль Эфроса меня потряс. И сейчас, читая книгу, я все больше понимаю почему.
«Чеховских героев любили называть «хмурыми людьми» (по названию его сборника 1880‑х годов). Может быть, более универсальным и точным оказывается другое их определение – нервные люди. Самое интересное в них – парадоксальность, непредсказуемость, легкость перехода одного состояния в другое».
«Можно сказать, что нервность – нерв, доминанта художественного мира доктора Чехова. И в «Вишневом саде» нервность, зыбкость, неустойчивость, жизнь «вразброд» становится всеобщей формой существования героев, атмосферой пьесы…
В самом начале XX века Чехов угадывает новую формулу человеческого существования: расставание с идеалами и иллюзиями прошлого, потеря дома, гибель сада, выход на большую дорогу, людей ожидают пугающее будущее и жизнь «вразброд».
Сравните эти сложные, трудные, противоречивые формулы наступающей жизни с теми банальными прописями, которые я сейчас процитирую, взяв их из материалов готовых ответов пособия. Здесь жизнь упрощена, примитизирована, сведена к пошлой банальности.
Судите сами. «125 или любая другая последовательность цифр». Эта арифметическая точность преобладает, господствует. Но столь же банальны нравственные прописи, на которых учат выпускников школы, вбивая их им в головы. «Настоящая любовь жертвенна. Но это должна быть добровольная жертва». «Природа, как и жизнь, не поддается логическому определению». «Человек не может и не должен быть счастливым, когда есть несчастные». Категория счастливых полностью вычеркивается из жизни людей, как видите. «Люди не должны обманывать тех, кто оказал им услугу, в которой они нуждались». «Человек по своему мировоззрению не может быть абсолютным нигилистом». «Подняться над глупостью и пошлостью, приобщиться к вечным ценностям человеку помогает привычный процесс чтения». «Гений дается от природы и соединяется с исключительной личностью, поэтому людям невозможно стать гениальными, даже упорно работая над собой». И так десятки страниц абсолютно точных цифр и совершенно банальных истин.
И я с ужасом думаю о стотысячном тираже пособия с вопросами и заданиями, 36 вариантов сочинений, подгоняемых под одни и те же ответы и решения.
Помните, у Анны Ахматовой:
Словно в зеркале страшной ночи,
И беснуется и не хочет
Узнавать себя человек.
Но как узнать себя, когда в прочитанном не видишь ни себя, ни других? О будущих своих читателях с болью и горечью думал Александр Блок:
Когда под забором в крапиве
Несчастные кости сгниют,
Какой-нибудь поздний историк
Напишет внушительный труд…
Вот только замучит, проклятый,
Ни в чем не повинных ребят
Годами рожденья и смерти
И ворохом скверных цитат.
Печальная доля – так сложно,
Так трудно и празднично жить,
И стать достояньем доцента,
И критиков новых плодить…
Так трудно и празднично жить для того, чтобы потом по тебе делали ЕГЭ, искали правильные цифры, подсчитывали нужные баллы… А ведь вся суть совершенно в другом. Восприятие литературного произведения глубоко личностно, каждый из нас открывает в нем свое, соприкасаясь с художественным миром всем своим «я», и степень этой сопричастности у разных читателей разная, порой полярная.
Ограничусь одним примером. К 110‑летию «Войны и мира» я провел домашнее сочинение о том, как воспринимается роман сегодня. Вот выписки из четырех сочинений об Андрее Болконском. Но как по-разному он увиден, понят, прочувствован, воспринят!
«Я безумно полюбила Андрея Болконского, наверное, потому, что в нем было много нерешенного, не было спокойствия, а был вечный поиск, искание своего Я. Меня очень волновал вопрос, обретет ли счастье и найдет ли смысл жизни Андрей Болконский. Толстой не дал однозначного ответа на этот вопрос. Но меня охватило непонятное радостное чувство, когда я перечитала слова, которые мне так хотелось услышать от Андрея Болконского: «Я не могу, я не хочу умирать, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух». Не о вечном небе думает в решительную минуту своей жизни Андрей Болконский, а о себе, земле, полыни, струйке дыма. Князь Андрей, стремящийся всю жизнь к чему-то неземному и высокому, понял, что счастье всех на земле…»
«Потрясло меня небо над Аустерлицем. Серое, с тихо ползущими темными облаками. В нем есть какая-то спокойная уверенность, надменность, величавость. Такое небо удивительно. Это невозможно передать, это надо почувствовать. В нем есть какая-то недосягаемость, что-то высокое и чистое, к чему надо стремиться. Я теперь очень часто, когда иду в школу, смотрю на мчащиеся потоком машины, на толпы людей, в какой-то странной возбужденности спешащие по своим делам. Каждый занят собой. Все бегут, спешат, боятся опоздать. И над всей этой суетой – аустерлицкое небо. Спокойное, медленное. В нем есть что-то, что нам не дано».
Лев Айзерман
Выбор читателей
Комментарии