Дозированное обучение. Умеем ли мы вовремя отпускать руку ученика?

Завяжите глаза и проживите так хотя бы час – вслепую. Или заткните уши, чтобы ни один звук не проникал в вашу голову, если это, конечно, возможно. А если бы такое несчастье случилось с вами взаправду? Слепым или глухим быть ужасно, несправедливо, уродливо. Особенно страшно понимать, что так будет всегда, всю жизнь, до смерти. А теперь представьте, что у вас одновременно отказали оба самых главных органа чувств. Слепоглухота – один из самых-самых тяжело переносимых человеческих недугов. И если она врожденная или сформированная в раннем детстве, то как человека научить хоть чему-нибудь?

«Действительно, как, например, приучить ребенка следовать определенному режиму дня, когда у него нет даже представления о смене дня и ночи? Как научить его разговаривать и понимать окружающих? Такой человек ничего не видит и не слышит, ему нельзя ничего ни показать, ни сказать. Сам он тоже ничего не может сказать. Он никогда не слышал человеческой речи и не знает, что существует язык, слова, обозначающие предметы и мысли. Он не знает, что существует беспредельно огромный предметный мир. Можно ли такое существо сделать человеком, научить его трудиться и мыслить? Если можно, то какими путями?» Эти строки принадлежат Александру Мещерякову, выдающемуся дефектологу, одному из создателей научной системы обучения слепоглухонемых детей. Путь обучения таких детей чрезвычайно длинен. К примеру, вот как их учат пользоваться простейшим предметом – ложкой. Сначала ложка вносится в рот ребенка и сразу в нем опрокидывается. Затем вносится, но не опрокидывается: ребенок должен сам забрать с нее пищу. Затем не вносится в рот, а подносится к нему, касаясь губ. Наконец, делаются попытки вызвать реакцию на запах пищи, когда ложка не касается рта, а находится где-то возле него. Дальше ложка вкладывается в ручонку ребенка, при этом чаще всего тот сопротивляется и «лезет мордой в тарелку». Но рано или поздно, на десятой или сотой попытке, ребенок начинает помогать педагогу – заработал закон «совместно-разделенной деятельности», который, в конце концов приведет к тому, что слепоглухонемой научится самостоятельно пользоваться столовыми приборами, включая ложки, чашки, ножи и другие предметы. По тому же принципу их учат прочим навыкам, а также жестам, особой пальцевой азбуке, специальным приемам общения и получения информации, так как без этой науки они бы навсегда остались полуживотными-полурастениями. Все это, разумеется, занимает колоссально много учебного времени по сравнению с обучением зрячеслышащих детей, которые миллиону вещей учатся самостоятельно, просто путем подражания. И когда мы, учителя обычных школ, сетуем – как же трудно с ними стало, никакого терпения не хватает! – представьте себе упорство, выдержку, многотерпимость  и веру, без которых невозможна работа педагога-дефектолога!  Главный принцип «совместно-разделенной деятельности»: начинать действие вместе с ребенком (в данном случае слепоглухонемым), руководить им (в буквальном смысле – водить его рукой, вложенной в свою), затем ослаблять свое влияние и, наконец, дать возможность ученику самостоятельно закончить действие. С каждым разом самостоятельный отрезок увеличивается, пока не придет время, когда все действие с начала до конца ребенок сделает сам. Самое важное в этой технологии, как говорят специалисты, не пропустить порыв ребенка к самостоятельности. Философ и педагог Эвальд Ильенков, работавший со слепоглухими, в одной своей работе буквально кричит: «Ослабляй, педагог, руководящее усилие в нужный момент! Если ты подавишь росток детской активности, ты не получишь личность! Ты получишь дрессированное животное».Один из его учеников Александр Суворов (слепоглухой, ставший впоследствии доктором наук) пишет: «Полурастением» слепоглухонемого, да, по существу, и всякого ребенка, делает тотальное обслуживание взрослыми, когда с ним обращаются как с неодушевленным предметом – кормят, одевают-раздевают, сажают на горшок, моют, – с ним что-то проделывают, а от него требуется только «удоборуководимость». Всеобщий закон формирования навыков самообслуживания, да и вообще закон всякого возможного обучения – совместно-разделенная предметная дозированная деятельность… Деятельность ученика и учителя».Заметьте – всякого возможного обучения! То есть этот принцип, считает Суворов, касается любого обучения. Значит, и в обычной школе к обычным детям можно и нужно применять дозированное руководство. И чем педагог точнее рассчитает нужную дозу, тем успешнее учеба. Окидывая взглядом свое педагогическое прошлое в общеобразовательной российской школе, я не уверен, что мы, учителя, всегда точно взвешивали свое педагогическое усилие, свой «тоталитаризм» в образовательном процессе. Так ли уж сильно отличаются наши уроки в 11-м классе от уроков, например, с пятиклассниками? Конечно, возрастные различия учитываются, но общая схема все та же. Учитель чаще всего, образно говоря, цепко держит руку школьника в своей ладони. Да и кто ему позволит ее отпустить! Есть программа, аттестат, методические рекомендации, ЕГЭ, аттестация, администрация, традиции, наконец, самое глубокосидящее – «мы отвечаем за них!», мы ответственны. И хотя самостоятельно учиться в нашей школе проблематично, на выходе ФГОС рассчитывает увидеть самостоятельную личность. Конечно, не стоит доводить мои сомнения до абсурда – у школы много обязательств перед обществом, государством, родителями, и учителю не с руки экспериментировать, да еще в выпускных классах, давать больше свободы школьникам в выборе учебного материала, в формах проведения занятий, в самооценке и т. д. Но что делать с таким фактом: каждый пятый студент в России не может окончить вуз. Конечно, причины отчислений различны, но чаще всего – академическая неуспеваемость, вызванная среди прочих факторов тем, что по сравнению со школой в вузе резко падает тотальная педагогическая поддержка: хочешь – учись, не хочешь – уходи. А наш выпускник не привык без поддержки. Он как слепоглухой – всегда ищет руку провожатого. Школьное наследие!Принцип дозированного руководства в нашей школе непросто соблюдать. В старших классах мало свободы в выборе своих учебных интересов (хотя начали создавать профильные классы, посмотрим, что получится). Но это лишь видимая, внешняя сторона проблемы. Меня больше интересуют универсальные учебные действия и компетенции, пусть уже и набившие многим фэгэосную оскомину – так долго о них говорят! Но для формирования именно этих незаменимых качеств как раз и не хватает реального руководства учителя! Здесь, наоборот, слишком много «свободы». В том смысле, что универсальные способности к обучению присваиваются отдельными немногочисленными способными детьми чаще стихийно, за счет разных факторов, в том числе во внеучебной деятельности, а не целенаправленной работой учителя на уроке. (Так как такая работа и по трудоемкости, и по технологии сравнима с процессом обучения слепоглухонемого ребенка пользоваться ложкой!) Но самотеком, к сожалению, большинству детей дается не так много, как хотелось бы касательно данной проблемы.Мы привыкли выдавать учебный материал от начала до конца. Многие ли учителя прервут доказательство теоремы, дав возможность ученику его закончить самостоятельно с целью разбудить поисковые интеллектуальные инстинкты, да еще и преобразовать эти ростки в нечто универсальное? Не думаю. Так как на это у них нет ни времени, ни желания, ни четких пошаговых методических инструкций. К тому же с преподавателя спросят позже за то, как его ученики разберутся с теоремами на экзамене, за их баллы, а не за какие-то эфемерные «универсальные навыки» в их головах, которых не увидит ни один рентген. Вы наверняка слышали нечто подобное: «Это отличный учитель, дает крепкие знания, у него олимпиадники, стобалльники, на уроках дисциплина…» Или: «Она допоздна в школе, с двоечниками возится, чуть ли не каждый день какое-нибудь мероприятие, трудяга…» Безусловно, такие наши коллеги вызывают уважение (у кого-то искреннее, у кого-то с оттенком предубеждения, не в этом суть). Но, ознакомившись с методикой «совместно-разделенной деятельности», что практикуют педагоги слепоглухонемых, я заподозрил – трудолюбие, любовь к детям, креативность, толерантность, обязательность и прочие, кажется, незыблемые учительские добродетели не являются ли только дополнением к ключевому качеству педагога? Которое можно сформулировать как способность вымерять до гульдена меру своей помощи ученику, в нужный момент отдав ему право остаться одному, чтобы убедиться в собственных силах. Дозированное обучение – необычайно чуткий инструмент в умелых руках и «расстроенная гитара» у плохого «музыканта». Всё есть яд и всё есть лекарство – дело в пропорциях. Это хорошо знают те, кто наперекор Богу, судьбе и природе вытаскивает из колодца небытия живые души, – педагоги-дефектологи. Возможно, знать это полезно нам всем?Использована информация с сайта доктора наук Александра Васильевича Суворова  http://suvorov.reability.ru. ​Евгений ВИРЯЧЕВ, преподаватель-организатор ОБЖ, учитель физической культуры средней школы №7 города Вологды, лауреат Всероссийского конкурса «Учитель года России-2007»