На чтение: ≈ 35 мин.Розанов вырос из русской культуры свободно и радостно, как цветок.
М.М.Пришвин
Василий Васильевич Розанов (20 апреля 1856 ‑ 23 января 1919) органично соединяет российскую педагогику второй половины ХIХ века с ее демократическими, социально-педагогическими, антропологическими подходами с обаянием эпохи Серебряного века и православного ренессанса начала ХХ века, а затем с насущными проблемами современного образования.
В его размышлениях о воспитании и образовании, их значении в жизни личности и общества, педагогическом потенциале национальных культур и значимости духовного наследия для становления человека нашли отражение неповторимая личность мыслителя и та драматическая эпоха российской истории, в которой ему довелось жить.
Василий Розанов, пожалуй, стал самой неодномерной, таинственной и иррациональной личностью за всю историю отечественного образования, он явление во многом загадочное для русской педагогики. Современники с негодованием отворачивались, исследователи предпочитали обходить молчанием, потомкам десятилетиями запрещалось читать его статьи и книги. Но вырубал он свои педагогические заметы, несомненно, талантливо, неординарно, как никто.
Исследователи творчества мыслителя справедливо отмечали, что русская культура XX века складывалась «вне Розанова, который от этого не пострадал, но русская литература, русская философия и культура стали беднее на Розанова». Действительно, в течение долгих 70 лет после смерти мыслителя в связи с его нестандартными взглядами и противоречивыми высказываниями и он, и его культурно-педагогическое наследие в нашей стране оказались под запретом.
С начала 1990‑х годов В.В.Розанов становится в России одним из самых читаемых и цитируемых философов, к его трудам, как к животворному чистому источнику, с самым пристальным вниманием обратилась отечественная педагогика. Это было обусловлено необходимостью переосмысления феномена образования в изменившихся социальных и экономических условиях, преодоления отчуждения между культурой, наукой и образованием, укрепления связи образования с истоками национальной культуры.
Родом из детства
Творчество Василия Розанова тесно связано с его судьбой и наполнено интимно-личностным содержанием.
Василий родился 20 апреля 1856 года в провинциальной глубинке – небольшом городке Ветлуга Костромской губернии. Его отец, Василий Федорович, служил там чиновником лесного ведомства. Мать, Надежда Ивановна, происходила из обедневшей дворянской семьи.
В городке тогда господствовали патриархальные, домостроевские традиции с их светлыми и темными сторонами. Но в отчем доме, в котором проходило детство Василия, эти традиции, скорее всего, проявлялись не столько в добрых и радостных для ребенка формах, сколько в жестких и мрачных. «Во всем нашем доме я не помню никогда улыбки», – вспоминал он впоследствии.
Старший сын Николай уже учился в Костромской гимназии, и, для того чтобы остальные дети получили образование, Розановы в 1859 году перебираются в Кострому. Настоящая беда пришла, когда вскоре после переезда семьи 28 февраля 1861 года умер отец. Василию не было и пяти лет. На руках матери оставались семеро детей, и она ожидала появления восьмого ребенка. Семья практически лишилась средств к существованию. Последовавшая затем убогая и полунищенская жизнь наложила глубокий и тяжелый отпечаток на впечатлительного ребенка. Безусловно, известная угрюмость, пессимистичность работ мыслителя имеет свое начало в его семье, в годах детства.
Когда Василий был во втором классе гимназии, умерла мать, и воспитанием детей стал заниматься Николай, фактически заменивший им отца. С 14‑летнего возраста Василий воспитывался в семье старшего брата, преподававшего в гимназиях сначала Симбирска, а затем Нижнего Новгорода. Безусловно, Николай оказал значительное влияние на его мировосприятие.
Уже в самые ранние годы у Василия в его детской натуре проявились черты личности будущего мыслителя. Сам Розанов так напишет об этом: «К чертам моего детства принадлежит поглощенность воображением. Но это не фантастика, а задумчивость. Мне кажется, такого «задумчивого мальчика» никогда не было. Я «вечно думал», о чем – не знаю. Но мечты не были ни глупы, ни пусты».
С юных лет у Василия сложилось отрицательное отношение к государственному гимназическому образованию, которое было полностью оторвано от реальности. В силу своих личностных качеств подросток крайне тяжело переносил гимназию, существовавшие в ней порядки, школьный формализм, тягостный для его широких творческих дарований. Это убеждение он пронес через всю жизнь. Тем не менее годы, проведенные в гимназии, многое дали юноше. Он взахлеб читал классиков мировой философии, глубоко усвоил основы наук и искусств. Среди сверстников его выделяли такие качества, как образованность, доброта, искренность и отзывчивость.
В 1878 году Василий поступает на историко-филологический факультет Московского университета, становится стипендиатом философа-славянофила А.С.Хомякова. Особенно запомнились ему лекции по русской истории В.О.Ключевского. Юношу очень впечатляло преподавательское мастерство великого историка. «Ничего подобного я не слыхал ни прежде, ни потом, – вспоминал он. – Речь, им произнесенную, без поправок, без корректуры, без просмотра автора можно было помещать куда угодно: все было завершено, отделано последнею отделкой».
В университетские годы у Розанова пробудился серьезный интерес к философии.
Взаиморазрушение «должности» и «человека»
После окончания в 1882 году университета начался достаточно длительный период учительской деятельности Розанова. 12 лет (1882‑1893) он преподавал историю и географию в гимназиях и прогимназиях провинциальных городов: Брянска (1882‑1885), Ельца (1885 – июль 1891), Белого (1891‑1893).
В Белом «вольнодумный учитель» взялся за критику рутины гимназического обучения и стал с января 1893 года публиковать в «Русском вестнике» главы своей книги «Сумерки просвещения». Это восстановило против него весь Московский учебный округ, а министр просвещения сделал владельцу «Русского вестника» Ф.Н.Бергу внушение, которое последний спокойно отклонил.
На протяжении всех этих лет судьба самого Василия Розанова была достаточно тяжелой. Сказывались остро переживаемое интеллектуальное одиночество в провинциальной глуши, постоянные материальные трудности, резкая критика современников, и не только махровых реакционеров, но и передовых деятелей культуры…
Конечно, служба в гимназии ничуть не благоприятствовала его литературно-философской работе. Учительство тяготило В.В.Розанова, в нем, кроме «милых физиономий» и «милых душ» ученических, для него, по собственному признанию, все было отвратительно, чуждо, несносно, мучительно в высшей степени: «Форма: а я бесформенный. Порядок и система: а я бессистемен и даже беспорядочен. Долг, а мне всякий долг казался в тайне души комичным и со всяким «долгом» мне хотелось устроить «каверзу», «водевиль». В каждом часе, в каждом повороте «учитель» отрицал меня, я отрицал учителя. Было взаиморазрушение «должности» и «человека». Что-то адское. Я бы (мне кажется) схватил в охапку всех милых учеников и улетел с ними в эмпирии философии, сказок, вымыслов, приключений «по ночам в лесах» – в чертовщину и ангельство, больше всего в фантазию. Ну что толковать – сумасшествие».
Новый поворот
Понятно, что Василий Васильевич Розанов искал другого окружения и иного поля для применения своих способностей. Сама его личность настоятельно требовала широкого интеллектуального общения и понимания как элемента общественного признания.
Может, и остался бы Василий Васильевич навсегда провинциальным учителем, изредка печатающимся в столичных журналах, если бы стараниями Н.Н.Страхова и С.А.Рачинского он не получил места в Петербурге.
В апреле 1893 года Василий Васильевич с семьей переехал в столицу, где приступил к должности чиновника особых поручений VII класса при Государственном контроле. Шесть лет службы оставили у него самое тяжелое воспоминание о «крайней материальной стесненности», натянутых отношениях с новым начальством. Все это привело к глубокому жизненному и творческому кризису, который писатель пережил в 1896‑1898 годах.
В 1899 году Розанов уходит со службы и становится постоянным сотрудником газеты «Новое время», издававшейся А.С.Сувориным. Доход его резко увеличивается. Из скромной квартиры на Петербургской стороне семья писателя, в которой было уже три дочери и сын, переезжает на престижную Шпалерную. Широкая лестница вела в его просторную квартиру из пяти комнат с видом на Неву. Здесь осенью 1900 года родилась младшая дочь Розанова. То были, безусловно, самые светлые годы в жизни Василия Васильевича и его семьи.
В начале XX столетия в его доме собирались выдающиеся деятели русской культуры, проводились розановские воскресенья, на которых обсуждались проблемы религии и философии, литературы и искусства. Здесь бывали Д.Мережковский, Н.Бердяев, 3.Гиппиус, А.Ремизов, Вяч. Иванов, А.Белый, Ф.Сологуб, С.Дягилев и другие деятели Серебряного века.
Сумерки просвещения
Педагогические воззрения Василия Розанова явились отражением его мировоззренческой позиции, которая неоднократно менялась под влиянием событий жизни и творческой биографии. Основными факторами, определившими становление и развитие его взглядов, были российские реалии конца XIX – начала XX века, особенности личности мыслителя, обстановка в семье, литературная деятельность и личные взаимоотношения с различными представителями интеллигенции.
Проблемам воспитания и образования были посвящены более тридцати его остро полемических статей. Среди них выделим «Афоризмы и наблюдения», «Три главные принципа образования», «Педагогические трафаретки», «О гимназической реформе 70‑х годов», «Город и школа», «Семья как истинная школа» и «Беспочвенность русской школы». Часть из них затем вошла в сборники «Сумерки просвещения», «Около церковных стен» и «О писателях и писательстве», остальные так и остались лишь на страницах периодической печати. Добавим к этому плодотворные размышления писателя на педагогические темы в книгах «Уединенное», «Опавшие листья» и «Русский Нил».
Несмотря на глубину рассматриваемых в этих произведениях педагогических проблем, можно утверждать, что известность Розанова как философа и педагога обусловлена именно блестящей литературной формой его работ.
Центральным и наиболее известным педагогическим произведением мыслителя стал публиковавшийся с января 1893 года в «Русском вестнике» цикл статей (общим объемом 90 страниц) с характерным для писателя и мыслителя заголовком «Сумерки просвещения». Название было взято по аналогии с «Сумерками кумиров» Ф.Ницше. Этот цикл дал затем название всему сборнику педагогических работ, вышедшему отдельным изданием в 1899 году.
Главная педагогическая книга Розанова сразу оказалась в эпицентре споров и дискуссий, захвативших первые годы ХХ столетия. А сама личность Розанова привлекла пристальное внимание педагогической общественности.
Среди появившихся рецензий отметим статью известного философа П.Б.Струве «Романтика против казенщины», в которой книга Розанова называется «замечательной и рекомендуется для внимательного чтения, ибо читатель найдет в ней в редком обилии мысль, сильную оригинальностью и глубиной, облеченную всегда в оригинальную и нередко в блестящую форму». Сам Василий Васильевич высоко ценил «Сумерки просвещения», отмечал, что это «мои литературные «рудники», которые я прошел, чтобы помочь детям», и подчеркивал, что в книге «каждая страница полна любви».
Перечитывая составившие эту книгу статьи с символичными названиями, обжигаешься мыслью, как же мало было воплощено затем в российском образовании из тех насущных задач, которые резко и определенно выдвинул В.В.Розанов.
Фиктивное образование
В своих мастерски написанных статьях педагог действительно по-максималистски беспощадно осудил, конечно, далеко не худшую систему образования, существовавшую в то время в России. И не какие-то детали – перегрузку учащихся, отсутствие совместного обучения, нет, он отвергал существующее школьное обучение целиком.
Из воспоминаний о годах обучения в гимназии и университете, собственного десятилетнего опыта учительства Василий Васильевич вынес горькую и страстную убежденность в абсолютной порочности существовавшей тогда в России школы.
Наряду с констатацией своего определенно негативного личного отношения к существующей системе образования В.В.Розанов развивает подробную аргументацию, призванную доказать, что вывод о глубоком кризисе этой системы вполне объективен и не зависит от пристрастий автора.
Читателю «Сумерек просвещения» сразу же бросается в глаза его эмоциональный протест, направленный не только против образовательной практики, но и вообще против системы образования, формируемой и опекаемой «бездушным чиновничеством».
В.В.Розанов тщательно выясняет, почему современное ему образование, не давая ни совершенной тени, ни совершенного света, порождает томительные сумерки.
Основным недостатком современного ему образования мыслитель считал отсутствие в отечественной педагогике философии национального образования и воспитания. Розанову принадлежит заслуга в том, что он одним из первых заметил принципиальные причины застоя в развитии отечественной школы: ее несамостоятельность, подражательность, карикатурное копирование европейских традиций (искусственное выращивание личности, по Руссо) и, главное, непомерное давление на нее российских государственных указов. Причины этого педагог и философ В.В.Розанов видел в том, что Церковь, семья, другие столь же живые и конкретные институты устранены от воспитания, им занимается в основном государство.
При государственном воспитании воспитанники предстают огромной массой, государство «слепо к лицам, именам, прошедшему и будущему индивида».
Фиктивная идея, по Василию Розанову, неизбежно породила «фиктивное образование», в котором, чтобы воспитать человека и гражданина, была создана искусственная система образования на основе идеологических предпочтений.
Государственное воспитание «имеет в основном книжный характер, ученики верят на слово учителю, воспитателю. При таком воспитании обременяется память, а сильные, страстные и деятельные стороны души остаются пассивными. Поэтому действительность теряет интерес для воспитываемых, в них утрачивается вкус к самой жизни. Поколение молодых людей, получивших такое воспитание, безынициативно, бездеятельно, вяло».
Вместо опыта приобщения к жизни ученик получал сумму фактов, которую должен был механически усвоить. Отсюда, считал мыслитель, берет начало процесс «безжизненности возрастающих поколений». Постепенно деградируя, образовательная система вообще отказывается от поиска идеала и общей идеи образования, а ее адепты все более и более погружаются в бесконечные и, в сущности, пустые споры о технологиях образования.
«Живую мысль молодости не задушить»
Однако Василий Розанов не только критиковал образование, но и стремился доступным ему способом решить насущные проблемы. Педагог был противником любых вариантов «казарменного обучения». Столь же решительно он выступал и против возникшего разрыва между школой и жизнью. Получать вместо реальной жизни ее схемы – это главный порок современного образования.
На протяжении всей своей жизни Розанов задавался вопросом, почему возникает пропасть между целью воспитания и его результатом, почему из гимназий выходят вольнодумцы и революционеры, а не покорные верноподданные? Философ утверждал, что в содержании образования всегда присутствуют элементы, дающие толчок вольной мысли. С тех пор как появились гимназии, молодые люди стали общаться, и любое стремление заглушить их любопытство обречено на неудачу. «Живую мысль молодости не задушить ни хитрецам, ни мудрецам, ни повелителям», – подчеркивал Розанов.
Естественное образование
При всей разнице подходов к образованию Василий Розанов считал, что, в сущности, есть только два пути в педагогике – естественный и искусственный. Естественный путь – это гармоничное воспитание, которое состоит из «непосредственных созерцаний» и определяется совокупностью исторических, культурных и бытовых традиций. Идея же искусственного человека порождает «образование вне истории и вне жизни». Эта идея полностью ориентирована на «условные абстракции». Но живому человеку требуется что-то абсолютное, играющее роль духовного центра жизни, и образование не может игнорировать эту его потребность.
Наряду с отстаиванием культуросообразного образования Розанов решительно выступал за его развивающий и личностно ориентированный характер. Главное в процессе воспитания для Розанова-педагога – это внимание к растущей и развивающейся душе, духу, уму ребенка. Он всегда восхищался детьми, называл их «Божьими любимцами» и считал, что «детское сердце верит людям и любит их, и поэтому оно прекрасно».
Василий Васильевич мечтал о новой школе, которая должна быть основана на идеале свободного общения между учителем и учеником. По его убеждению, весь процесс обучения должен быть насыщен поисковой, опытнической, исследовательской деятельностью школьников, сопровождаться их яркими и высокими эмоциональными переживаниями от поиска истины и вызванных этим «озарений и просветлений».
Труд учителя тоньше профессорского
Причины «сумерек просвещения» кроются и в положении учителя. Проработавший много лет среди учителей разных гимназий Розанов внимательно наблюдал за их бытом, образом мыслей, особенностями характеров.
По его убеждению, «труд учителя – умственный, нервный; он и воспитательный, он и учебно-ученый. Он гораздо труднее и тоньше профессорского труда. Учитель за все ответствует; он творит не только «урок», но – по всеобщему ожиданию и по своей справедливой и бескорыстной вере – творит и обязуется сотворить и душу ученика, самое восприятие, самое усвоение. Это страшно тонко, одухотворенно, заботливо».
Розанов считал, что «учителя в огромном большинстве люди с чрезвычайно тонким душевным развитием, с задатками, с позывами к научному мышлению и изучению и, что несравненно важнее этого, душевно чистые».
При этом Розанов делает вывод, что хорошими педагогами становятся не те, кто больше способен к наукам, а зачастую посредственные середнячки. Почему так происходит? Способный к наукам человек не может хорошо справляться с рутинной педагогической работой, ибо его быстрый ум, стремительное соображение, живое влечение к истине в процессе стандартизированного учительского труда окажутся невостребованными. А педагогическая профессия предполагает прежде всего умение терпеливо и многократно объяснять один и тот же материал, его суть.
В результате, проработав на педагогическом поприще, учитель «ощущает усталость, постоянную нарастающую невротичность, психическое изнеможение». Розанов с горечью отмечал, что «учитель стал почти синонимом неврастеника, и это около учеников-детей, на которых его нервность отражается почти заражающим образом». В нашем обществе представление об учителе чисто языческое, грубо римское: «учитель – это немножко «раб», конечно, «ученый» раб и все-таки не смеющий возвыситься до сравнения в положении с отцом детей, к которым он приставлен и который есть для него немножко «господин».
Розанов был убежден, что учитель нуждается в улучшении своих материальных условий, «низкая заработная плата отгоняет от школ активных, сильных людей. Учителя захлебываются в уроках, бесконечных тетрадях. Учебная нагрузка учителя должна быть три часа в день. Количество учащихся в классах также должно быть сокращено».
Есть в нашей стране, писал Розанов, «общества покровительства животным, благодетельные попечители о тюрьмах. Но нет никого и ничего, кто бы заботился об учителе. Надо немедленно принимать меры в отношении учителя: энтузиасты, работающие в просвещении, не вечны».
Философия просвещения
Исходя из своего педагогического опыта, Розанов впервые обосновал идею необходимости научной разработки философии национального образования и воспитания. Без этого, по его мнению, все остальное становилось бессмысленным. Можно было бесконечно спорить о том, какой предмет, в каком объеме и как изучать, но от этого «русская школа не избавлялась от главной беды – беспочвенности».
Главная особенность философско-педагогической концепции Розанова заключается в глубоком постижении им связи феномена образования с историей и культурой человечества, с судьбами народа, его традициями, нравственным и психологическим строем.
По его убеждению, национальный воспитательный идеал (идеал человека культуры) как образ, смысл, главная цель образования – это целостный человек, носящий в себе какой-нибудь культ, любящий Родину, почитающий исторические традиции, помнящий свой долг перед прошлым, стремящийся к духовности и творчеству.
Культурно-образовательная среда семьи, Церкви, гимназии и университета создает условия для непрерывности патриотического воспитания как основы воспитания человека культуры. Школа должна опираться на окружающую культуру, использовать ее в образовательном процессе.
В этой связи обучение и воспитание предстают у В.В.Розанова как диалог культур, как процесс «личностного проживания истории культуры, в ходе которого все, что открыто, понято и выстрадано предками, становится целью наших собственных познавательных и нравственных усилий и постепенно осознается как сфера жизни нашей души – наше духовное наследие».
Апокалипсис нашего времени
Последние годы жизни Розанова (1917‑1919) были крайне тяжелыми. Он, как в детстве, вновь погрузился в нищету.
После Октябрьской революции по решению Военно-революционного комитета Петроградского совета газета «Новое время», с которой он сотрудничал, была закрыта. Розанов остался без средств к существованию. Вскоре Василий Васильевич с семьей переехал из Петрограда в Сергиев Посад под Москвой, где его друг философ П.А.Флоренский подыскал ему квартиру рядом с Троице-Сергиевой лаврой. Бегство Розанова в Сергиев Посад было вызвано желанием «скрыться с горизонта». Близко его знавшие в те годы писали, что он «пережил состояние отчаянной паники». «Время такое, что надо скорей складывать чемодан и – куда глаза глядят», – говорил он.
Розанов не принял революцию, она его потрясла, в ней он видел только разрушение национальной жизни («Русь слиняла в два дня!»). Философ и писатель размышлял о России и ее судьбах до последних дней жизни. С 15 ноября 1917 года он начал печатать в Сергиевом Посаде свою лебединую песню – ежемесячные выпуски «Апокалипсиса нашего времени». В них отразились растерянность, боль и непонимание революции, представлявшейся автору всеобщим Апокалипсисом: «Нет сомнения, что глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия».
Нельзя без душевного трепета читать моление о помощи Розанова Максиму Горькому: «Максимушка, спаси меня от последнего отчаяния. Квартира не топлена, дров нету; дочки смотрят на последний кусочек сахару около холодного самовара; жена лежит полупарализованная и глядит тускло на меня. Испуганные детские глаза и я глупый… Максимушка, я хватаюсь за твои руки. Ты знаешь, что значит хвататься за руки? Я не понимаю, ни как жить, ни как быть. Гибну, гибну, гибну…»
Чтобы помочь Розанову выжить, Максим Горький обратился за деньгами к Федору Шаляпину, который оказал помощь, однако было уже поздно. «Спасибо за деньги, – писал ему Горький, – но В.В.Розанов умер…»
В статье, опубликованной в связи с его смертью, отмечалось, что, «быть может, он самый гениальный человек в России. Розанов есть изумительный, потрясающий факт русской истории, которого простым отрицанием не вытрешь и никакою слепотою не обойдешь. Такой оригинальности, широты мысли, глубины анализа и открывающихся горизонтов, какие явил Розанов, ни у кого до него не было. И в то же время он принадлежал к тем «одиноким» мира, изгнанникам человечества, которых трудно понимать, труднее, может быть, о них рассказать другим. Печать чего-то «другого», не нашего, печать какой-то драгоценной «уники» лежит на каждом самом незначительном его произведении, будь то журнальная статья или газетная заметка».
«Праведны и истинны пути Твои, Господи!»
Скончался мыслитель в разгар Гражданской войны, 23 января (5 февраля) 1919 года, от голода, холода и бесприютности, оставив нам в наследство свои блестящие по литературному уровню и глубокие по содержанию статьи и книги, написанные, как он отмечал, «сострадающим сердцем».
…На дровнях, покрытых елочками, гроб Розанова после отпевания в приходской церкви Михаила Архангела отвезли на кладбище Черниговского скита, где и похоронили рядом с могилой философа К.Н.Леонтьева, близкого ему по духу человека.
В 1923 году кладбище при Черниговском ските было срыто и, несмотря на официальную охранительную грамоту от Реставрационных мастерских Москвы, могилы К.Н.Леонтьева и В.В.Розанова – уничтожены. Черный гранитный памятник Леонтьеву разбили на куски, а крест на могиле Розанова сожгли. На нем была выбита надпись, выбранная из Псалтири Павлом Флоренским: «Праведны и истинны пути Твои, Господи!»…
Михаил БОГУСЛАВСКИЙ, заведующий лабораторией истории педагогики и образования Института стратегии развития образования РАО, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент РАО, почетный работник науки и высоких технологий РФ, лауреат знака «Золотое перо «Учительской газеты»-2020
Выбор читателей
Комментарии