На чтение: ≈ 4 мин.Все мое детство прошло в Пихтовке. В тихой глухой деревушке, окруженной лесом, на берегу Бухтормы. За год до войны, осенью сорокового, я подошла к окну конторы (мой дядя тогда работал бухгалтером). Он выглянул в раскрытое окно и спросил: – Что, Олюшка, в школу собираешься? Молодец! На вот тебе на тетрадки да на учебники. Из окна он протянул мне большую красную бумажку – тридцать рублей. На эти деньги, помимо меня, мама собрала в школу еще двух сестер и младшего брата.
Школой служил деревянный дом, стоящий на пересечении двух улиц. На всех учеников одна учительница – Екатерина Анисимовна Любченко, приезжая, с Украины. В деревне ее уважали и любили. Делились с ней хлебом, молоком, картошкой. Зимой, в лютые морозы, до уроков мы отогревались в школе на большой русской печке. Мы все хотели учиться, но уже на следующий год у нас не стало такой возможности. Началась война. Бабушка распорола старый матрац и из этой материи сшила две юбки. Еще была одна пара обуви на всю семью. В школе не было чернил, и все писали свеклой, смешанной с сажей, на деревянных дощечках.
Поздней осенью сорок второго на фронт забирали мужчин нашего села. В их числе оказались четыре брата: дядя Илья, дядя Филипп, дядя Сергей и мой отец Алексей. Все мобилизованные ушли в туман, голося песни, чтобы не слышать, как в деревне плачут их жены и дети, отцы и матери, братья и сестры. За ними последовали мой старший брат Николай и муж старшей сестры Иван. Из всех родных не вернулся только Иван. После пришло извещение: «Пропал без вести».
В нашей и других ближайших деревнях остались только женщины, старики и дети. Колхозные поля были большими, и обрабатывать их было сложно. Мы пахали на быках и коровах, сеяли, косили и жали все вручную. В то время часто нашим ужином была соленая вода, а потом мы ложились спать, не забыв помолиться. Голод, холод, болезни «косили» людей семьями, селами. Поляковка, небольшая деревушка, была в нескольких километрах от нас. Там умерли все. Ранней весной от давно мучившего их голода люди пошли на колхозные поля. Там были остатки прошлогоднего урожая – пшеница. Но после долгой зимы в зернах накопился яд. Вот этой пшеницы и наелись. Бог чудом уберег нас. Не послушай мы тогда бабушкиного наказа (она строго запретила есть проросшие зерна) – так бы и мы, глядишь, померли. После войны стало еще хуже. Вся одежда и обувь давно износились. Хлеб был очень дорогой. Некоторые меняли все скудное имущество на хлеб.
С фронта вернулся отец. Большая радость и новые проблемы. Он был ранен, прострелен насквозь желудок. Он не мог ничего есть, и поэтому нам пришлось заколоть корову – последнее, что осталось от большого хозяйства. Мама варила ему бульон и кормила его. Не будь мой отец знахарем (мог лечить даже от укуса ядовитой змеи), так и не оправился бы. Сестра мамы, вдова, все жаловалась на одиночество. Тогда она пришла к маме и выпросила меня к себе на некоторое время. Как-то утром я вышла из дома тети на улицу, а там была уже вся деревня. Все кричали, пели, плакали. Я влетела в дом со словами: «Война кончилась! Война закончилась!»
Евгения ГЛЕБКО, ст. Евсино, Искитимский район, Новосибирская область
Выбор читателей
Комментарии