Мы все учились понемногу? Семейная школа. 15 лет спустя

В N34 “УГ” от 20 августа с.г. мы вновь вернулись к разговору о семейной (домашней, родительской) школе. Сейчас это распространенное явление. А тогда, 15 лет назад, трудно было решиться на такое… Пора подводить итоги этого “маленького” педагогического эксперимента.

Учеба должна быть максимально свободной, с выбором вариантов, ориентированной на индивидуальные особенности детей. Как можно больше выбора, как можно меньше требований, окриков, наказаний. Наконец-то учеба должна стать приятной, увлекательной. Разве не к этому мы стремимся, решаясь на домашнюю школу?
Но оказывается, что именно создание такой вот творческой обстановки – и есть САМОЕ ТРУДНОЕ ДЕЛО. И при том, что по сравнению с обычной школой гораздо большее значение играет МОТИВАЦИЯ УЧЕБЫ. Тот из родителей, кто смог заинтересовать ребенка занятиями, уже сделал 90% того, что требуется.
Вот что писал Лев Толстой. “Школа не возбуждает вопросов, она даже не отвечает на те, которые возбуждены жизнью. Она постоянно отвечает на одни и те же вопросы, несколько веков тому назад поставленные человечеством, а не детским возрастом, до которых еще нет дела ребенку”. “Школа учреждается не так, чтобы детям было удобно учиться, но так, чтобы учителям было удобно учить. Учителю неудобны говор, движение, веселость детей, составляющие для них необходимое условие учения, и в школах, строящихся как тюремные заведения, запрещены вопросы”.
А мы с детьми, НАОБОРОТ, целые уроки, целые часы проводили ТОЛЬКО ЛИШЬ В ЗАДАВАНИИ ВОПРОСОВ. Я записывал десятки придуманных ими вопросов по ботанике, географии, физике, математике, по словесности, по чтению книг и т.п. На этих занятиях я не просил их искать ответы, больше того, я сам не умел отвечать на многие вопросы. Мы просто записывали в тетрадь то, что нас интересовало. И меня, и их. Победителем этой игры считался тот, кто поставит больше вопросов, и тот, чей вопрос будет самым ярким. И в этой игре маленький мог победить старшего. И я сам не победил ни разу.
Но эта педагогическая проблема очень трудна. И решить ее удовлетворительно не удается даже в семейных школах.
Я видел другое, к чему мои дети тянулись САМИ. И это были вовсе не учебники. Дети стремились: рисовать красками, карандашами, мелками, щепочкой, писать стихи, переписываться, вести дневник, делать самодельные книги, самые разнообразные самоделки, играть в сражения, в куклы, ставить театральные постановки… Если все это есть в жизни ребенка – он счастлив, потому что это НОРМАЛЬНАЯ, СВОБОДНАЯ И ЕСТЕСТВЕННАЯ его жизнь. И задача педагога (родителей, если речь идет о домашней школе) – найти компромисс между этой СВОБОДНОЙ жизнью и школьной программой, которую ваш ребенок должен в конечном итоге все-таки как-то освоить.
Можно говорить и рассуждать о свободе ребенка бесконечно, можно строить планы школы будущего (ХХII?!) века, но это не отменяет факт, что в седьмой класс (максимум в восьмой) ребенка придется отдавать. И он попадет в наш современный, скучный, бюрократический и в меру жестокий мир. Где к детям предъявляются вполне определенные требования со стороны органов образования и со стороны сверстников. И тех, кто таким требованиям не удовлетворяет, безжалостно опускают. Именно поэтому я и считаю, что детей надо попозже отдавать в школу, когда они уже окрепнут и душой, и мышцами, и уже смогут за себя постоять.
И значит – нам нужно подумать о ключах к мотивации учебы, даже если то, чему мы учим – “отвечание на незаданные вопросы”. И поскольку содержание нашего обучения (а также, впрочем, и форма, которую ведь тоже сразу изменить невозможно) противоречит естественной “внутренней” мотивации, то необходимо, видимо, выработать компромисс.
В поисках его мы с женой совершали еще одно педагогическое “преступление”: “платили” детям за работу. Что делать: в мире, в реальной жизни, где все они будут жить, работают за плату.
Впрочем, почему обязательно деньги? Долгое время у нас работал “магазинчик”. За определенный квант выученного учебного материала дети могли “посетить магазинчик”. То есть открывался шкаф и Татьяна доставала большую коробку, в которой лежали разные ценные штучки: хорошие конфетки, цветные ластики, солдатики, шоколадные яйца в цветных обертках, прозрачные линеечки, новые карандашики и т.д.
Но мне все же всегда хотелось, чтобы работали настоящий интерес, настоящая прямая мотивация. Я старался использовать все резервы и ресурсы по увеличению мотивации к учебе. Придумывал игры, где требовалось бы знание программного материала, проводил экскурсии, сочинял творческие задания… Получалось только тогда, когда я вглядывался в детей, изучал их и старался быть не впереди, а рядом, даже немножечко сзади (так, чтобы мое присутствие не слишком бросалось в глаза). Это не всегда получалось, часто были срывы, часто я гнул свое без понимания, интересно ли то, что я объясняю. Иногда полностью терял контроль и над ними, и над собой, кричал, нервничал, срывался. Потом, успокоившись, обнаруживал, что они все-таки развиваются, но не я тому причина. А где она – эта подлинная причина и мотив их развития?
И постепенно я пришел к такому выводу: есть мощная природная программа, заданная в генах детей, отвечающая за их развитие. Только опираясь на нее, работая с ней заодно, можно чего-то получить взамен своих усилий. Ведь много столетий и тысячелетий дети входили в мир без всякой школы. Сама жизнь была им школой.
Только ИЗУЧАЯ детей, начинаешь схватывать, где и как можно связать внутренние, генетически заданные программы и навязанные обществом требования. Продумывая теперь опыт домашней школы, я прихожу к необходимости целого ряда КОМПРОМИССОВ. Один из серьезных ее недостатков – малая “тренированность” ребят на самопреодоление, на дисциплину.
Привыкшие к свободному режиму работы, мои дети, когда идут в школу, отличаются чрезмерной, на взгляд учителей, подвижностью, активностью. Они недостаточно, с их точки зрения, аккуратны. Нам с Татьяной трудно разбудить ребят рано утром – они ведь не привыкли с детского возраста рано вставать. Бесконечные картинки в тетрадях, на обложках учебников – учителя расценивают это как нарушение дисциплины.
Да и знания на первых во всяком случае порах не выглядели блестящими: они знали и умели много другого, того, чему не учили в школе их сверстников, но подчас терялись при выполнении элементарных школьных заданий. Чем больше времени проходило, тем проще учителям было с нашими детьми. Кроме того, подходило время принятия важных жизненных решений, будущей профессии, и наши ребята, оказывается, довольно быстро концентрировались на круге выбранных ими интересов и планов. Вообще многие говорят, что наши дети выглядят более взрослыми, чем их ровесники. Это кажется парадоксальным: ведь домашняя школа, казалось бы, продлевает детство. Но на самом деле получается так, что в личностном плане, в плане ответственности за свои действия, в плане саморефлексии наши дети перегнали ровесников. Это можно объяснить тормозящим влиянием на развитие личности школьного подавления, искусственно загоняющего ребенка в состояние трехлетнего малыша, над которым висит постоянная опека родителей и нянь.
Однако все же необходимо и в домашней школе постепенно приучать детей к дисциплине и к аккуратности, к работе тогда, когда это нужно, а не только, когда хочется.
Другая группа проблем связана не с детьми, а с родителями. Дело в том, что мы, родители, действительно не обладаем знанием многих вещей, необходимых при обучении. Например, подавляющее большинство не очень хорошо знают даже, как научить ребенка читать, писать и считать. Не знают, как к этому приступить. Есть также определенная однобокость в умениях каждого родителя, связанная с его интересами и эрудицией. К примеру, я могу научить математике и словесности, на худой конец, истории. Но такие предметы, как химия и иностранный язык, чрезвычайно далеки от моих собственных интересов. В результате у детей образуется “ахиллесова пята”, интеллектуальная болячка, которая заживает очень долго и трудно. Выход я вижу только один.
Нужны кооперация родителей в РОДИТЕЛЬСКИЕ ЦЕНТРЫ, организация небольших групп детей по интересам и занятия с ними родителей по принципам “взаимообмена”. В таких центрах родители также могли бы получать нужную им информацию друг от друга и от других подобных центров. (В далеком будущем могло бы организоваться Содружество Родительских Центров – мечты, мечты…)
Это могли бы быть специальные мини-школы “с разделением педагогических функций” или родительские университеты – название не играет роли. Это одновременно решило бы проблему общения у детей. В психологии изоляция детей называется депривацией. Она начинается еще в детском саду. Поэтому по-настоящему родительские центры должны охватывать не только школьный возраст, но и дошколят.
Итак, семейная (родительская, домашняя) школа ВОЗМОЖНА. И это – главный результат нашего маленького семейного педагогического эксперимента.

Евгений БЕЛЯКОВ