Кому дано героем быть

На этот вопрос в Психологическом институте Российской академии образования на конференции «Святоотеческая психология», проходившей в рамках ХVI Международных Рождественских образовательных чтений «Православные ценности и современное образование», отвечали многие выступающие. Ясно, что это вопрос не праздный, так как сегодня молодыми людьми и подростками настолько сильно овладел прагматизм, эгоизм и желание отгораживаться от сего мира, никого не пуская ни в душу, ни в личную жизнь, что приводит к появлению сомнений насчет того, стоит ли сегодня жертвовать собой во имя общего блага, что такое общее благо, кто может быть таким героем-жертвенником.

ПИ РАО приходят во время Рождественских чтений священнослужители, заинтересованные в развитии отечественного образования. Вот и на этот раз в президиуме сидели архиепископ Петропавловский и Камчатский Игнатий, ратовавший за то, чтобы человек, желающий состояться как личность, участвовал в миссионерстве, архимандрит Платон Игумнов, профессор, магистр богословия из Сергиева Посада и протоирей Валентин Асмус, профессор магистр богословия, настоятель московского храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе, выступившие с весьма содержательными философскими докладами. Образовательную сферу православной церкви представляли ректор Московского Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета профессор Владимир Воробьев и доцент этого университета иерей Вадим Леонов. Вели заседание архиепископ Игнатий, президент РАО Николай Никандров и директор ПИ РАО, ректор МГППУ Виталий Рубцов.

Перед началом конференции каждый пришедший мог найти решение мучающих его философских проблем, в частности, в прошлогоднем номере Московского психотерапевтического журнала, который издает ПИ РАО, специально посвященном христианской психологии. Там много авторов, знакомых по их работам в психологии. Например, роли психологии религии в формировании образа мира посвятила свою статью Наталья Ионина, старший научный сотрудник Института развития дошкольного образования РАО, преподаватель курса «Психология религии» на факультете психологии Российского православного университета имени апостола Иоанна Богослова. Текст статьи читается залпом.

Психология религии уже довольно полно разработана такими выдающимися учеными, как Фрейд, Юнг, Фромм. Но, с другой стороны, психология религии остается предметом напряженных споров и столкновений зачастую совершенно противоположных мнений. Острота споров значительно усиливается, когда мы встаем на ту или иную (атеистическую или религиозную) позицию. Многие вопросы, между тем, могут быть разрешены, если рассматривать психологию религии как широкую интегративную дисциплину, в которой тесно переплетены большинство разделов научной психологии и более широкий контекст понимания, включающий культурологию, философско-религиозную антропологию, историю религии и другие дисциплины.

Под этим углом могут рассматриваться многие, в том числе и такие «трудные» для христианского рассмотрения авторы, как Фрейд или Юнг. Например, страх, с точки зрения Фрейда, – одна из детерминант религиозной веры, но такая трактовка может быть отнесена лишь к первобытным формам религиозности.

Основные темы, актуальные для психологии религии, не находятся сугубо в сфере религиозного опыта и религиозного переживания, они включены в общий контекст современных научных споров о человеке, о его месте в мире. Есть несколько тем, требующих для своего изучения синтетического подхода. Это формирование у человека базового доверия или недоверия к миру, кризисы и их преодоление, эгоцентризм и децентрализация, формирование адекватной самооценки, коммуникация между людьми – верующими и неверующими, проблема веры и неверия и так далее. Психология личности большое внимание уделяет проблеме преодоления человеком травматических ситуаций, кризисов, неразрешимых противоречий. Как правило, корень внутренних переживаний – невозможность дать ответ на вопрос: «В чем смысл этого испытания, зачем это со мной произошло?». Религиозная вера в этом случае позволяет найти выход из положения: человек верит в то, что смысл существует, но сокрыт от него до времени, и это в корне меняет всю ситуацию, лишает ее невыносимого гнета бессмыслицы. Появляется то, что может быть обозначено как «феномен отсроченного смысла».

Для современной психологии и психотерапии чрезвычайно остр вопрос о личностном одиночестве и его последствиях, он может быть дополнен и в известной степени переосмыслен при введении категории веры. Еще Юнг говорил, что вера позволяет установить истинную связь сознательных и бессознательных процессов, подобным образом обеспечивая процесс индивидуализации и движения человека к целостности. Религиозная вера может быть рассмотрена как реальный психологический механизм развития личности, без учета которого психология личности остается неполной. Рассмотрение веры как сущностного свойства человека становится, таким образом, необходимым условием решения конкретных психологических проблем. Этот общий тезис ставит перед нами задачу соотношения религиозного и научного подходов к познанию человека.

Религия обеспечивает движение человека не к знанию как таковому, а к тому, ради чего знание необходимо, – к пониманию своего места в этом мире, соотнесению жизни человека и мира, в котором он живет. Эта коллизия ставит перед психологией религии сложную задачу: с одной стороны, она должна удерживать в поле своего зрения атрибуты объективного научного познания, с другой, религиозное мировоззрение, выходящее на нравственный, духовный уровни сознания человека, которые практически не поддаются методам строго научного исследования. Сложность соотнесения этих различных плоскостей остается едва ли не главным камнем преткновения для психологии религии. В результате предпринимаются попытки либо научно препарировать религиозные феномены, либо давать сугубо богословскую трактовку феноменов религиозного сознания без учета лежащих за ними психологических механизмов. Психологи и богословы пытаются рассматривать человека то исключительно в его детерминистической «вещности», то исключительно в божественной данности. В результате в первом случае речь идет исключительно о средствах, способах, орудиях психического развития человека, а во втором – о его целях и предельных формах существования.

Есть в журнале и статья члена-корреспондента РАО Виктора Слободчикова, который размышляет об этапах становления психологической науки и намечает место христианской психологии в этом процессе как знания, исцеляющего, интегрирующего человеческую реальность, раздробленную классическими формами знания. По мнению Виктора Ивановича, подкрепляемому его рассуждениями, человеческая реальность может быть понята только в триединой интуиции о бытии человека: его творении, палении и спасении, а христианская психология – знание об условиях возрастания человека в меру благо вести о спасении. Как откровенность воспринимается такое положение статьи: «Нам, психологам, надо честно признаться, что большинство категорий современной психологии не является собственными ее категориями. Как правило, они заимствованы из других систем знаний богословия, философии, естественных наук и даже житейского опыта, где они вполне уместны и по своему происхождению, и по своему функциональному назначению». Слободчиков задает вопрос: уместен ли механический перенос их в психологию, хорошо ли это, почему не хватает своих слов, но тут же говорит, что поиск ответа на эти вопросы – специальная, концептуальная работа по выяснению природы, статуса, назначения психологического знания, которая в теоретической психологии пока так и не реализована. В трех главках статьи Виктор Слободчиков рассматривает этапы становления психологического знания, онтологию христианской психологии и возможности христианской психологии. Пересказать все это невозможно, нужно внимательно читать. Наверное, поэтому многие покупали журнал и углублялись в чтение, которое отчасти готовило их к предстоящей дискуссии в рамках конференции.

Высокий научный уровень разговора на конференции поразил и в то же время порадовал, ведь долгие годы темой разговора был некий эмпиризм, рассчитанный на не очень образованных, но сильно верующих людей. В этот раз в знаменитой «Щукинской аудитории» ПИ РАО сидели тоже очень верующие люди. Не случайно все началось с молитвы, текст которой пропел практически весь зал (причем очень много было студентов, не ушедших до самого конца Чтений), но отрадно было и то, что сидящие в аудитории воспринимали научный текст если не легко, то во всяком случае с пониманием.

Кое-что участники конференции воспринимали с немалым восторгом. Например, выступление президента РАО Николая Никандрова, который накануне выступил на открытиях Чтений с большим и содержательным докладом. А вот в ПИ РАО Николай Дмитриевич привез свою бывшую дипломницу из МПГУ и многодетную маму Анну Сапрыкину. Ане долго хлопали – она выглядела как Мадонна с младенцем. Младенца, как с удовольствием сказал Никандров, как и его, зовут Николаем Дмитриевичем.

Единственным выступлением, которое поразило и было не очень положительно расценено и святыми отцами, и светскими участниками чтений, было выступление Владимира Воробьева. Мы в прошлом году уже печатали текст его выступления на Чтениях. Речь тогда шла о грядущем (или возможном) введении в школы курса «Основы православной культуры». Отец Владимир тогда сказал так (его слова прозвучали диссонансом по отношению к позиции церкви): «Не дай Бог, чтобы это приняли, откуда мы возьмем столько преподавателей по этому предмету?!». В этом году отец Владимир размышлял о героизме и жертвенности подрастающего поколения. Оставим в стороне его рассказ о том, как создавалась негосударственная православная школа. У школы не было здания, но Владимир Воробьев предложил своим ученикам помолиться об этом, и через год здание – новое и уютное – у школы появилось. Скорее всего, власти решили, что негоже оставлять без внимания бедственное положение ребят, учащихся в православной школе, или нашлись богатые спонсоры, но секрета появления нового здания Воробьев так и не открыл. Дескать, Бог помог и точка. Кстати, сегодня, как стало понятно из разговора с отцом Владимиром, трудности с набором в такие школы весьма существенны. Так, например, он признался: его школа не могла дать тот высокий уровень знаний, который нужен детям для дальнейшей жизни. Трудновато набирать студентов и в Свято-Тихоновский гуманитарный университет, не случайно церковь так лоббирует законопроект о выдаче выпускникам конфессиональных высших учебных заведений дипломов государственного образца и освобождении их от призыва в армию на время учебы. Правда, наша газета уже писала о том, что есть вероятность выдачи аттестатов или документов об образовании выпускникам церковно-приходских школ, которые, вполне вероятно, будут открыты в тех селах, где чиновники закрыли светские ОУ, обосновывая это нерентабельностью их деятельности. Сегодня у родителей нет выхода, и они возят на автобусах своих детей в районные центры и крупные села, но если церковь откроет свои школы в тех селах, где живут семьи, родители сделают выбор в пользу таких школ.

Отец Воробьев совершенно неожиданно рассказал о своем опыте борьбы с городской рекламой. Дескать, настраивает он на эту борьбу подростков, и они уничтожают стенды. Воробьев уверен, что это правильно, что если закон злой, то даже маленький гражданин может выступать против него. Но ведь, уничтожая рекламу (да, плохую, да, не устраивающую всех нас), ребенок нарушает прежде всего Уголовный кодекс РФ и в результате может стать правонарушителем, попасть в колонию. Отца Владимира это не смущает, что, конечно, очень странно.

Апофеозом форума стало выступление доктора медицинских наук, академика РАО, генерал-лейтенанта Владимира Пономаренко. Владимир Пономаренко очень много лет занимался подготовкой летчиков-испытателей и летчиков-космонавтов. Выяснилось, что, проводя анкетирование пилотов, генерал всегда интересовался, что они видели и чувствовали, поднимаясь в небо или выходя на космическую орбиту. Пилоты отвечали скупо, и все же можно было понять: нечто неизвестное, но очень могущественное помогает им, в трудных случаях поддерживает, даже что-то подсказывает и советует. Не называя впрямую, кто бы это мог быть, Пономаренко все же и сам дал совет присутствующим: исследовать многие известные феномены, чтобы понять происходящее.