На чтение: ≈ 22 мин.- Ирина Альфредовна, что, на ваш взгляд, отличает челябинскую региональную систему образования от других региональных систем?- В последнее время мы стали замечать, что у южноуральских выпускников растет интерес к техническим специальностям, а физико-математическое образование в школе становится все более востребованным. Я думаю, это дает конкурентное преимущество нашим школьникам, потому что физико-математическое образование – это основа основ. Это первое, а второе: нам удалось выстроить преемственность всех уровней образования, начиная с дошкольного и заканчивая высшим профессиональным. Профориентационная работа, что ведется начиная с детского сада, приводит к осознанному выбору школьником будущей профессии. Сегодня в регионе практически нет никакой разницы между сельской и городской школой. Победителями олимпиад становятся как ученики городских лицеев, так и ученики сельских школ. С моей точки зрения, это и есть показатель качества образования в нашей области.
– Мне кажется, это хороший знак, что все больше ребят выбирают для себя инженерно-технические специальности. Но одно дело – получить хорошую профессию, и совсем другое – найти соответствующую диплому работу. Хватает ли в области рабочих мест для ребят с физико-математической подготовкой?- Я считаю, что человек, имеющий физико-математическое образование, не пропадет в этой жизни. В свое время я была лучшим математиком в школе, но пошла на исторический факультет университета, и ни разу не пожалела о сделанном выборе. Мне математика помогает сейчас, когда приходится анализировать цифры бюджета. Показатели наиболее емких отраслей я знаю практически построчно. С другой стороны, вектор развития области как раз и направлен на создание новых «умных» производств, где требуются специалисты с высшим образованием. Рядом с Челябинском фирма «Рексан» построила завод, который производит жестяные банки для напитков. Туда берут только специалистов с высшим металлургическим образованием. Заработная плата – от семидесяти тысяч. Престижно и достойно. Я думаю, что те инновационные проекты, в рамках которых в области создаются новые высокотехнологичные рабочие места, безусловно, позволят ребятам, о которых мы говорили, найти работу.- Челябинская область совершила прорывы в обеспечении детей местами в дошкольных учреждениях. Результаты одни из лучших по стране.- Да, это в самом деле так. Больше 95 процентов детей в возрасте от 3 до 7 лет и 80 процентов от года до семи обеспечены местами в детских дошкольных учреждениях. Количество новых мест, предусмотренное «дорожной картой», увеличивается из года в год. Чтобы обеспечить стопроцентный охват, мы решили для привлечения инвесторов активизировать механизм государственно-частного партнерства. Если говорить о содержании, то именно Челябинская область стала площадкой, где разрабатывались, обсуждались и обкатывались государственные стандарты по дошкольному образованию. – В большом промышленном городе проще найти инвесторов. А что на селе делать с государственно-частным партнерством?- На селе тоже ситуация меняется. Я недавно встречалась с главой Агаповского района. Вместе с ним пришел инвестор, готовый строить там детский сад. – Чем вы объясняете интерес к подобным проектам со стороны частных инвесторов?- Люди из бизнеса умеют считать деньги и видеть скрытую выгоду. Такой проект дает постоянную работу на некий период времени, приносит гарантированный доход. Не секрет, что экономика не дает той положительной динамики, которая ожидалась. А тут определенный объем, гарантированный государством. К тому же у многих предпринимателей, бизнесменов появляется чувство социальной ответственности, которая становится одним из критериев оценки эффективности бизнеса. Экономисты утверждают, что социальная ответственность является одним из тех факторов, что позволяют бизнесу активно развиваться, продвигаться дальше и завоевывать новые ниши. – Ирина Альфредовна, вам жалуются на органы управления образованием?- Сейчас меньше. Раньше жалоб было гораздо больше, и все они были связаны с заработной платой. Когда только начиналось повышение, было много недовольных, которые не понимали, что происходит, как начисляется зарплата. Ситуация в последнее время изменилась коренным образом. Средняя учительская зарплата не только достигла уровня средней по экономике, но сейчас уже превышает ее, составляя 106 процентов. Я всегда, когда бываю в муниципалитетах, спрашиваю учителей, довольны ли они своим заработком. Все довольны. Недавно, выступая на линейке в школе, куда ходят мои дети, сказала, что мы – власть – со своей стороны делаем все возможное, чтобы уровень благосостояния учителей рос. Пару лет назад после таких слов по рядам пронесся бы шум, а сейчас я увидела одобрительные кивки учителей, их улыбки и поняла, что наконец-то мы выровняли ситуацию. Сейчас все хорошо понимают, кто, за что и сколько получает. Тут свою роль сыграла прозрачность, которую мы всячески старались внедрить в педагогические коллективы. – Что нужно сделать для того, чтобы в школу пришли молодые учителя?- Они уже пошли в школу. Мы это видим. Уровень заработной платы в школе стал привлекательным. Бизнесмены говорят, что сейчас в экономике зарплата стоит, поэтому многие, кто в кризис ушел из школы, теперь в нее возвращаются. После окончания педуниверситета тоже идут в школы, хотя раньше всячески старались найти любую другую работу, лишь бы не учителем. Мы всячески стараемся через систему конкурсов поддержать ищущих, талантливых педагогов, показать обществу, что это уважаемая профессия, значимая для всего общества. Мы сохранили для сельских учителей коммунальные и жилищные льготы, причем без определения нормы потребления. Ежегодно из бюджета области идет около полумиллиарда рублей на выплату этих льгот. – Хотя в школе и появились молодые лица, процесс старения ее педагогического состава еще не остановлен. Что делать с пенсионерами?- Пенсионеры бывают разные. Бывают такие, что дадут фору любому молодому. Но таких, к сожалению, зубров, учителей от Бога, становится все меньше и меньше. Все больше эмоционально выгоревших, которые никакого позитива не несут, а лишь подпитываются за счет работы с учениками, ничего не давая им взамен. Мы можем быть недовольны их работой, но ситуация так сегодня складывается, что пока без них мы не можем обойтись, потому что до стопроцентной укомплектованности всех учебных учреждений кадрами еще далеко. Должна возникнуть естественная конкуренция за рабочие места в школе. Думаю, что в ближайшее время она появится как раз за счет тех выпускников педагогических вузов, которые собираются работать в школе. Я все больше убеждаюсь, что в модернизации системы образования главная проблема – изменить сознание учителя. Пока у него не появится глубинная заинтересованность во внедрении новых технологий и методик, во внешнем оценивании результатов его деятельности, желание освоить новое оборудование, нам трудно ожидать значимого результата. – А как же деньги, которых постоянно не хватает системе образования?- Да, деньги – это важно. Никогда субъект на свои средства не смог бы приобрести такое оборудование, так отремонтировать школьные здания и создать такие условия для учебного процесса, как это было сделано в рамках проекта модернизации региональных систем образования. Федеральный центр очень сильно помог поднять, усовершенствовать материально-техническую базу образовательных учреждений. Но я еще раз утверждаю, что качество образования прежде всего зависит от учителя. Я бы сказала, процентов на восемьдесят. И здесь очень важно, каково качество высшего образования, насколько замотивирован учитель на качественный результат. Та система оценки качества образования, которая сегодня внедряется, как раз и мотивирует учителя на достижение качественного результата. Так называемые эффективные контракты, которые заключаются с каждым руководителем, мы хотим перенести и на каждого работника, мотивируя его на результат. Я глубоко убеждена, что деньгами социальные проблемы решить невозможно. – По какому принципу вы выбирали для своих детей школу?- Хотелось, чтобы начальная школа была школой полного дня. И конечно же, хотелось, чтобы дети попали к прекрасному педагогу, любящему детей, умеющему работать с ними. А средняя школа, мы решили, не должна быть сильно крутой, помпезной, где дети зачастую ориентированы немножко на другое, чем обучение, с хорошей атмосферой, комфортной для ребенка. Наш политехнический лицей вошел в Топ-500, дал третий результат в области по ЕГЭ. Удивительная мальчиковая школа. Представьте себе, там восемьдесят процентов мальчишек. Из-за этого совершенно другое отношение к девчонкам, я бы сказала, более уважительное, трепетное, чем в обычных школах. Класс моего старшего сына абсолютно весь поступил в вузы, причем на бюджетные места. Я довольна тем качеством образования, которое дают в нашей школе. Я вот о чем думаю: отдавая ребенка в престижную школу, принуждая его заниматься спортом и музыкой, вешая на него всевозможные нагрузки, родители в первую очередь удовлетворяют свои амбиции. Потому что им хочется, чтобы их ребенок был самым умным, самым лучшим, стал победителем всех олимпиад и конкурсов. И мало кто думает, как от всего этого ребенок страдает, когда начинает понимать, что сам по себе он мало что значит для родителей, им важны его победы и награды…- Так по каким параметрам, на ваш взгляд, нужно оценивать школу?- Единый экзамен и олимпиады – эти два показателя, наверное, важны для нас, чиновников, потому что их можно посчитать. Но мы все прекрасно понимаем, что есть разные школы – где отбирают детей, и где берут всех, кто пришел. Сравнивать результаты ЕГЭ в этих школах не совсем корректно: дети разные, мотивация разная, условия разные и учителя тоже разные. Что касается олимпиад, то мы ведь знаем, что участие в них часто добровольно-принудительное. А зачем принуждать ребенка, если он не хочет заниматься углубленно именно этим предметом? А без углубленной подготовки на многих олимпиадах не победить. У меня возникла аналогия со спортом. У нас он нацелен на высокие достижения, а во всем мире задача другая: вовлечь в занятия спортом и физической культурой максимальное количество детей и подростков. Ибо из массового спорта вырастает большее число чемпионов, чем когда занимаются селекцией. Мне кажется, что не надо всех детей нацеливать на победу, это огромные перегрузки, и физические, и психологические. Не только детей, но и родителей, потому что мы садимся с детьми и вместе пишем олимпиады. Для меня, честно говоря, хорошая та школа, где комфортно ребенку, когда он просыпается утром и говорит, что ему хочется идти в школу, потому что за ночь уже успел по ней соскучиться. Оценка детьми своей школы, их мнение об атмосфере в ней, может быть, самый важный показатель деятельности образовательного учреждения. – Главная задача школы, на ваш взгляд, в чем заключается?- Ребенок должен выйти из школы личностью, способной оценивать себя и свои поступки и уметь нести ответственность за сделанный выбор. Он должен понимать, что жизнь – это постоянный выбор и только он сам отвечает за принятое решение в той или иной ситуации. Школа не должна подавлять ребенка, а должна всячески поддерживать его развитие. Вот почему так важны индивидуальный подход к каждому учащемуся и построение личных образовательных траекторий, которые могут даже в рамках одного класса, не говорю уже о школе, сильно отличаться друг от друга. Когда ребенок не боится высказаться, не боится рассуждать – это, наверное, самое большое достижение школы. Если у него есть свобода мышления и взглядов, то он сможет в любой ситуации найти свое место. Я считаю, что система образования должна дать ребенку очень хорошее базовое образование. Выпускник должен знать русский язык и писать без ошибок, потому что это показатель культуры человека. И еще он должен иметь хорошую физико-математическую базу и, конечно, должен понимать, кем он хочет стать. – Первые задачи, о которых вы сказали, напрямую связаны с системой воспитания, которая является сегодня чуть ли не самым уязвимым местом в школьной практике.- Мы с министром образования и науки Челябинской области Александром Игоревичем Кузнецовым часто спорим на эту тему. Я считаю, что школа устранилась от воспитания и часто то, что называют воспитательным процессом, к воспитанию отношения не имеет. Александр Игоревич считает, что много уже делается, хотя соглашается, что надо делать гораздо больше – качественнее и целенаправленнее. Бывшая советская система воспитания была уникальной: она все время чем-то занимала ребенка. Многие негативные вещи в молодежной среде происходят именно оттого, что подростки не могут найти себе дело по душе, от большого количества незанятого времени. Недавно московских школьников спросили: «А что бы вас заставило не совершать противоправные действия?» Большинство ответили: «Наличие значимого другого». То есть рядом с ребенком должен быть человек, который был бы для него примером. Беда в том, что воспитательная работа стала для многих образовательных учреждений чисто формальным моментом, как и классное руководство. Того классного руководителя, который был у нас, его тоже практически не стало. Классного руководителя, который знал каждую семью, знал условия, в которых растет каждый его ученик, бывавший не только в сложных, но и в благополучных семьях. Кстати, этот вопрос мы недавно обсуждали на коллегии Министерства образования и науки. Стало понятно, что требуются кардинальные меры, чтобы изменить сложившуюся ситуацию.- Перед тем как стать заместителем председателя правительства области, вы работали министром социальных отношений. Бывшая должность помогает в нынешней работе или, наоборот, усложняет ее?- Помогает. Во-первых, какую проблему я бы ни решала, я знаю, что главное не финансовые средства, не здания, не оборудование, а человек. Во-вторых, на любую задачу я смотрю с точки зрения трех министерств: образования и науки, здравоохранения и социальной защиты – получается комплексный подход, при котором учитываем, казалось бы, и не значительные факторы из другой сферы, но которые могут очень сильно повлиять на результат. – Какую главную задачу будет решать система образования в нынешнем учебном году?- Меня в первую очередь волнует содержание. Я считаю первостепенной задачей наполнение программ воспитания реальным содержанием, которое помогало бы становлению молодого человека, возвращение первоначальных функций классному руководителю. Конечно, среди наиболее актуальных вопросов – повышение квалификации педагогических работников по очень конкретным направлениям, начиная с того, как работать в условиях действия нового закона об образовании и заканчивая вопросами конфликтологии и молодежной субкультуры. И еще мы будем активно заниматься физико-математическим образованием – 20 октября пройдет первое обсуждение новых подходов к нему. – Кто был вашим учителем по жизни?- Наверное, дедушка. Они у меня с бабушкой педагоги. Причем с нелегкой судьбой. Были преподавателями Саратовского университета. В сорок первом году они попали сюда, в Челябинск, и отработали сорок пять лет в девяносто шестой школе, немецкой, которая у нас в Металлургическом районе. Я жила вместе с ними, они для меня были примером настоящих педагогов, полностью отдающихся детям. Я иногда прихожу в какую-то организацию, а меня спрашивают: «А Отто Христианович не ваш дедушка?» Люди до сих пор помнят и дедушку, и то, как он их учил немецкому языку. Он много в газету советских немцев «Нойес Лебен» писал, когда уехал в Германию, то и там продолжил печатать свои заметки. Бабушка у меня была очень педантичным учителем, а дед умел отойти от формальных требований и устоявшихся шаблонов. Например, он долго переписывался с Анной Зегерс и Фридрихом Вульфом, и учеников учил на их письмах. Он просто раздавал на уроке письма, и дети видели совсем другой язык, чем в учебнике, – живой, динамичный, авторский. Хотя в советское время все жестко контролировалось, деду никто не мешал использовать этот и другие прогрессивные методы и способы обучения. Мне очень повезло, что у меня были такие дедушка и бабушка. Я искренне горжусь ими…
Выбор читателей
Комментарии