На чтение: ≈ 10 мин.В московской общеобразовательной школе \”Ковчег\” № 1321 прошла Всероссийская видеоконференция \”Разрушая барьеры: в моем классе учится ребенок с особыми образовательными потребностями\”. Мероприятие организовано объединенной издательской группой \”ДРОФА\” – \”ВЕНТАНА-ГРАФ\” совместно с издательским домом \”Первое сентября\”. Опытные педагоги рассказали о своём понимании проблемы обучения детей с ОВЗ.
– У нас всего 600 учеников, но зато здесь самые обычные дети учатся в одних классах с необычными, – говорит Роман Абрамович. – Ребята с самого раннего возраста играют, общаются, помогают друг другу, и никогда не было, чтобы кто-то кого-то обозвал или оскорбил за то, что он какой-то “не такой”. Родители прекрасно знают об этом, оттого стараются отдать своих особенных детей именно сюда, зная, что тут их никто не обидит, не унизит, что здесь их научат. И вот что интересно: когда говорю им, чего бы они больше хотели от школы – обучения или воспитания, как правило, все делают акцент на воспитании. Поэтому мы делаем очень большой упор именно на этот образовательный аспект. У нас проходит множество различных воспитательных мероприятий, создан оркестр скрипачей, в котором выступают, в том числе, и дети с ОВЗ. Мы открыли на территории школы Музей кочевых культур, создали миникинотеатр, проводим занятия иппотерапии. Кроме того, у нас под Переславль-Залесском есть собственный лагерь, куда ребята регулярно выезжают на отдых.
– Главная задача современной школы – воплотить в жизнь принцип “Все дети равны!”, о котором сейчас так много говорят, – считает вице-президент объединенной издательской группы \”ДРОФА\” — \”ВЕНТАНА-ГРАФ\” Артем Соловейчик. – По закону “Об образовании в Российской Федерации” родители имеют полное право требовать от школы создания условий для обучения и воспитания детей с особыми потребностями. Однако реальность такова, что не каждая школа на сегодняшний день имеет возможности для этого. Как разрешить это несоответствие?
По словам руководителя Городского психолого-педагогического центра города Москвы, ведущего эксперта по теме инклюзивного образования в столице Любови Олтаржевской, до сих пор в педагогической среде нет единого понимания, что же такое – инклюзивное образование. И многие учителя до сих пор уверены, что особыми категориями детей должны заниматься особые учреждения, в частности, коррекционные школы.
– Иногда это, действительно, оптимальный вариант, особенно когда речь идёт о детях с проблемами зрения или слуха, – уверена Любовь Евгеньевна. – Однако надо понимать: в большинстве случаев обычная общеобразовательная школа не только может, но и обязана работать не только со здоровыми, но и с учениками, имеющими проблемы здоровья. Эта норма прописана в законе, и мы её уже не обсуждаем, точка! Вопрос лишь в том, насколько руководство школы сумеет найти общий язык с родителями такого ученика, насколько педагогический коллектив готов меняться, повышать свои компетенции. Главное – помочь ребёнку и его родителям.
– Опыт нашего образовательного учреждения показал, что новые информационные технологии могут оказать огромную поддержку в деле дистанционного обучения именно детей с ОВЗ, – рассказывает директор Центра технологий \”i-Школа\” Ольга Асаянова. – Мы сумели выстроить целостную систему работы с особыми категориями школьников, организовать сетевое взаимодействие в масштабах страны. И мы готовы организовать методическую поддержку всем, кто занимается инклюзивным образованием.
Впрочем, по мнению учителя Ресурсного класса для детей с расстройством аутистического спектра воронежской школы № 92 Натальи Лахиной, самое лучшее повышение квалификации и обучение педагогов происходит непосредственно на месте, то есть не в теории, а на практике, в школе. К сожалению, позволить это, в силу целого ряда причин, могут далеко не все.
Руководитель Ресурсного центра по инклюзивному образованию \”Школы будущего\” из поселка Большое Исаково Калининградской области Елена Коркина согласна с коллегами – школа должна создать все условия для особых детей. Однако, убеждена она, это вовсе не значит, что школа должна подстраиваться под каждого из детей. Просто в каждом образовательном учреждении нужно предусмотреть возможность развития всех категорий ребят, не ущемляя одних ради удобства других.
Артём Соловейчик согласился с Еленой Владимировной, отметив, что очень часто учителя мечтают совсем о другом. Вот, мол, у нас в классе есть один ребёнок, который всю картину портит – и сам не успевает, и других тормозит, и если бы этого ребёнка “вынести за скобки”, убрать куда-нибудь в отдельный класс или, ещё лучше, отдельную школу, всем бы сразу стало хорошо. Между тем, нужно учиться работать со всеми. Но и эта формула тоже имеет много степеней свободы – например, можно сделать так, чтобы дети часть учебного дня находились вместе, а какие-то занятия выполняли индивидуально, возможно, даже дома. Но для этого нужно уметь правильно конструировать образовательный процесс, что также относится к сфере компетенции педагога и руководителя школы.
– Есть ещё один очень грустный аспект, – заявил телеведущий \”Первого канала\”, автор книги \”Как общаться с солнечными детьми\” Михаил Комлев. – Дело в том, что родительское сообщество нередко весьма категорично выступает против того, чтобы дети с ОВЗ учились в обычных школах. Они дремуче невежественны, и весьма смутно представляют себе, в чём заключается “особенность” таких категорий как аутисты, дети с ДЦП, с синдромом Дауна и т.п. Им кажется, что от всех этих “больных” детей исходит опасность для их собственных чад. А это далеко не так. Поэтому предстоит провести огромную работу по психолого-педагогическому просвещению наших родителей.
– Взрослые почему-то уверены, что если их самих и их детей “минула чаша сия”, то, значит, проблемы других должен решать кто-то ещё, – сетует Наталья Лахина. – Но ведь то, как общество в целом и каждый из нас в частности относится к особым детям, к инвалидам, очень много говорит о нас самих. И нужно трезво понимать: все мы когда-нибудь станем старыми и немощными, никто не застрахован от старческого слабоумия, болезни Альцгеймера и многих других недугов, превращающих людей в беспомощных кукол. И если мы так относимся к страждущим людям сегодня, где гарантия, что к нам самим наши же дети и близкие будут относиться лучше?
Любовь Олтаржевская отметила также, что создание в Москве образовательных комплексов, куда входят, помимо школ, ещё и детские сады, помогает решать эту проблему комплексно, системно.
– У нас хорошо поставлена работа психологов, специалистов-дефектологов, которые выявляют те или иные проблемы развития ребёнка на самых ранних стадиях, – говорит она. – Это позволяет отслеживать судьбу каждого из особенных детей, выстраивать работу с ними от самого первого года обучения в дошкольном учреждении и до выпуска из школы. Поэтому могу сказать: настоящее инклюзивное образование возможно лишь тогда, когда соответствующая инклюзивная среда будет создана на всех уровнях. И, разумеется, когда общество будет к этому готово.
А то, что “необычный” ребёнок, на котором люди спешат поставить крест, с нашей помощью способен добиться потрясающих успехов, Михаил Комлев продемонстрировал, показав участникам видеоконференции серию фотографий ребят с синдромом Дауна, ставших многократными чемпионами мира по тем или иным видам спорта, артистами, певцами, мастерами и так далее. В конце концов, если в нашей стране научились давать образование даже слепоглухонемым детям, то почему же мы считаем безнадёжными “солнечных” детей? Они ждут нашего внимания и верят, что мы их любим.
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии