Читайте классиков, друзья!

Я очень люблю Томаса Манна. В свое время, очень давно, меня поразили его «Будденброки» (именно за этот роман, написанный в возрасте 26 лет, Манну присудили Нобелевскую премию по литературе в 1929 году). Почти сразу после первого впечатлившего меня романа я стала читать другие его произведения: «Лотта в Веймаре», «Смерть в Венеции», «Тристан»… Потрясением для меня стал роман «Волшебная гора», я его не читала даже, а по-настоящему переживала, долгое время находясь мысленно вместе с героем в Швейцарских Альпах…

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений

Надо ли удивляться, что, оказавшись на территории бывшей Восточной Пруссии, упоминание которой нередко встречается на страницах произведений моего любимого писателя, я стала искать следы его пребывания там. Понятно, что Манн, имевший шестерых детей, не мог не побывать хоть однажды на знаменитых балтийских курортах – в Пилау, Кранце или Раушене. Мне было известно, что Манн с семьей три года подряд (с 1930 по 1932 год) проводил лето в собственном доме на Куршской косе в Ниде (сейчас там музей писателя). Но поскольку это территория сегодняшней Литвы, путь туда закрыт в отличие от Калининградской области. Вышеназванные курорты находятся на российской территории, совсем недалеко от Ниды.

Памятный знак, посвященный Манну, я встретила в Светлогорске (до 1946 года он назывался Раушеном) почти случайно, буквально наткнулась на него. Небольшой и неброский гранитный постамент с бронзовой раскрытой книгой, на которой увековечен автограф Манна, расположен недалеко от центрального спуска к морю, но все-таки не на виду, рядом с гостевым домом «Корвет». Возле памятника скромная табличка, сообщающая прохожим, что Томас Манн жил на курорте в августе 1929 года и писал здесь свою новеллу «Марио и фокусник» (в некоторых переводах она называется «Марио и волшебник»).

Признаюсь, прежде эту новеллу я не читала, поэтому сразу же, в тот же вечер, нашла ее в открытом доступе и начала читать.

С первых страниц стало понятно, что Манн описывает балтийское побережье, хотя, как и подобает писателю, называет море Тирренским, Кранц именует Портеклементе, Нойкурен (нынешний Пионерский) – Марина-Петриера, а Раушену дает имя на итальянский манер – Торре ди Венере. Несмотря на то что место действия Манном четко обозначено – Италия, вдумчивый читатель понимает, что в основе сюжета вовсе не итальянские, а прусские реалии.

Лето 1929 года. До прихода к власти национал-социалистов в Германии остается еще два с половиной года. Италия же с 1922 года (формально с 1926 года) в руках Муссолини. Пользуясь поддержкой большинства населения, дуче уже зачистил поле, удалив всех политических конкурентов, разогнав все партии, объявив вне закона все антифашистские газеты. В школах только одна (обязательная для всех учащихся) детская организация, занимающаяся промыванием мозгов. Она называется «Дети волчицы», ее прямым продолжением является юношеская Ballila, столь же обязательная. Там учат основам военного дела и «любви к Италии». Муссолини мечтает о возрождении Римской империи, не стесняясь говорит о своих планах, демонстрирует агрессивный внешнеполитический курс. В итальянских тюрьмах к тому времени сидят несколько тысяч политических заключенных, всякое инакомыслие жестко преследуется. Несогласные с режимом (те, кому удалось) покинули страну.

В Германии нацисты набирают силу и популярность у населения, но большинства в парламенте еще нет. Остается шанс. Умные люди понимают, что страна в шаге от пропасти, и делают все, что в их силах. Видные ученые, журналисты, прогрессивные политики не молчат, люди творческие пытаются достучаться до разума соотечественников. Но все усилия оказываются тщетными. Немецкий народ словно околдован, зачарован нацистами…

Я не знаю, какой конкретно эпизод курортной жизни вдохновил Томаса Манна на написание «Марио и фокусника», но уверена, что произведение стало итогом его долгих раздумий о природе зла, о проникновении фашизма в души обычных и незлых, казалось бы, людей. По сути, новелла – это предвидение большого художника, предупреждение, которое, как ясно теперь, осталось без внимания. Увы, нет пророка в своем отечестве! В 1933 году Манн отказывается от германского гражданства и покидает страну. Поэтому и на Куршскую косу больше не возвращается.

Что же увидел Томас Манн на берегу Бал­тики?

«Пляж кишел юными патриотами. Это противоестественное и удручающее зрелище. Дети ведь составляют как бы особый человеческий род, так сказать, собственную нацию; всюду в мире они легко и просто сходятся в силу одинакового образа жизни, даже если иx малый запас слов принадлежит к разным языкам. И наши малыши очень скоро стали играть со здешними, как, впрочем, и с детьми иностранцев. Но их постигало одно непонятное разочарование за другим. То и дело возжигали обиды, заявляло о себе самолюбие, слишком болезненное и напористое, чтобы быть принятым всерьез; вспыхивали распри между флагами о первом месте и первенстве; взрослые вмешивались, не столько примиряя, сколько пресекая споры и оберегая устои, гремели фразы о величии и чести Италии, фразы совсем не забавные и портящие всякую игру. Мы видели, что оба наши малыша отходят озадаченные и растерянные, и старались, как могли, объяснить им положение вещей: этих людей, говорили мы им, лихорадит, они переживают такое состояние, ну, что-то вроде болезни, не очень приятное, но, видимо, неизбежное».

Каково было настроение автора, оказавшегося в такой обстановке?

«…я лично должен признать, что с трудом прихожу в равновесие, когда сталкиваюсь с такими общераспространенными человеческими свойствами, как примитивное злоупотреб­ление властью, несправедливость, холуйская развращенность. Это чрезмерно долго занимает меня, погружает в раздумье, раздражающее и бесплодное, потому что подобные явления стали слишком уж привычными и обыденными».

И вот в Торре ди Венере появляется фокусник (или гипнотизер), заставляющий зрителей, совершенно обычных людей, совершать безумные поступки против их воли, на глазах у изумленной публики делая их марионетками. При этом гипнотизер комментирует все свои действия. Говорит, в частности, такое:

«Как бы вы ни сопротивлялись, результат будет тот же. Существует свобода, существует и воля; но свободы воли не существует, ибо воля, стремящаяся только к своей свободе, проваливается в пустоту. Вы вольны тянуть или не тянуть карты из колоды. Но если вытянете, то вытянете правильно, и тем вернее, чем больше будете упорствовать».

«Способность отрешиться от своего «я», стать простым орудием, – уверял он, – лишь оборотная сторона способности хотеть и повелевать; это одна и та же способность, властвование и подчинение в совокупности представляют один принцип, одно нерасторжимое единство; кто умеет повиноваться, тот умеет и повелевать и наоборот, одно понятие уже заключено в другом, неразрывно с ним связано, как неразрывно связаны вождь и народ, но зато напряжение, непомерное, изнуряющее напряжение целиком падает на его долю, руководителя и исполнителя в одном лице, в котором воля становится послушанием, а послушание – волей, он порождает и то и другое, и потому ему приходится особенно тяжело».

Я не стану рассказывать, кто такой Марио и чем заканчивается повествование. Пусть интрига сохранится. Читайте классиков! И пусть чтение удержит нас от падения в пропасть!