Живая вода Мертвого моря

Самолет прилетел в Амман в два часа ночи. До гостиницы на Мертвом море мы добрались в пять часов утра. По дороге несколько раз, как при снижении самолета, закладывало уши. За десять минут мы спустились почти на полторы тысячи метров. Горы вокруг достигают километровой высоты, а Мертвое море – самая низкая точка на земном шаре. Оно расположено на 410 метров ниже уровня моря. Было прохладно. Легкий бриз гулял в пальмовых верхушках, расчесывая их буйные гривы. Нас поселили в глинобитных домиках, снаружи похожих на украинские мазанки. Только с узорными решетчатыми окнами. Домики образовывали несколько узеньких улочек, круто сбегающих к берегу. Как только голова моя коснулась подушки, я тут же уснул.

«…И пойдет у вас южная границаот конца Соленого моря»

Весь остаток ночи, а вернее, все утро мне снилось море. Волны с шумом набегали на берег, сердились, что им пришлось остановиться, потом на миг стихали, чтобы с новой силой накинуться на сушу. Резкий звонок будильника с трудом вырвал меня из сна. Было девять часов утра. Внутри моя арабская мазанка была вполне цивилизованным жилищем – просторный номер, с прохладными каменными полами, деревянной мебелью и старыми литографиями в потускневших рамах. Подняв шторы, я понял, почему всю ночь мне снилось море. Прямо под моим окном большая олива просто кипела на ветру. Под деревом стояла сияющая металлическая табличка. Она гласила: «Этому оливковому дереву тысяча четыреста лет». Сколько же она перевидела на своем веку, сколько караванов прошло по Королевскому тракту мимо нее с севера на юг и с юга на север, сколько раз она укрывала под своей негустой листвой измученных безжалостным полуденным солнцем путников…

…«Это несчастное дерево», – промолвил кто-то за моей спиной. Я повернулся. Молодой парень с черными как смоль волосами и зелеными глазами грустно смотрел на оливу. «Почему оно несчастное?»- удивился я. «С тех пор, как установили табличку, что ему больше тысячи лет, все иностранцы, особенно американцы, пытаются втихую листик сорвать, чтобы засушить, а потом демонстрировать своим друзьям: представляешь, это лист оливы, которая, считай, помнит Рождество Христово».

Кто этот парень, подумал я. В гостиницах не принято, чтобы персонал первым заговаривал с постояльцами. Только вежливые ответы на ваши вопросы и вечные улыбки: «Да, сэр; спасибо, сэр; я сделаю все возможное, сэр; хорошего вам дня, сэр». «А откуда вы знаете, что бедное дерево, – хотел сказать: обдирают как липку, но не нашел английского эквивалента, – страдает от туристов?»- «Не раз сам видел. Я в этой гостинице часто бываю. Мы тут недавно проводили международный экономический форум для стран Ближнего Востока. Даже Лора Буш тогда здесь выступала». Он протянул узкую длинную руку: «Ахмад. Я оттуда», – и показал куда-то в глубь нашей гостиничной улицы, где между домами виднелось море. И другой его холмистый берег. «Откуда оттуда?» – «Из Палестины. Видите на том берегу городки – это уже Палестина. А если вечером посмотреть чуть влево, то увидишь на тех дальних холмах огни Иерусалима. Знаете, я очень люблю свою землю. Она такая красивая. Там столько зелени…» – «Зелени? – прервал я его. – Мне всегда казалось, что там одни пески» – «Ну что вы, там такие сады и рощи! Этой земле, – он обернулся вокруг, – не хватает мира и воды. Мир не наступит до тех пор, пока у палестинцев не будет по-настоящему собственного государства. Дайте этой земле воду, и она вся зацветет, будет давать по нескольку урожаев в год. Но пресной воды все меньше и меньше. И следующие конфликты на Ближнем Востоке будут именно из-за воды».

Он рассказывал мне о том, что не может смотреть телевизор: ни одну зарубежную новостную программу – ни американскую, ни европейскую. Там арабский мир весь какой-то перекрученный, извращенный, придуманный людьми, которые здесь не живут и мало что понимают в том, что на самом деле здесь происходит. «Знаете, когда я говорю, что мы мирные люди, многие политкорректные иностранцы мне прямо в глаза смеются. Но мы в самом деле хотим мира. Хотим жить на своей собственной земле, которая веками переходила от отца к сыну и вдруг однажды перестала принадлежать и отцам, и сыновьям». Он взглянул на часы: «Мне пора бежать, у нас начинается «круглый стол» по толерантности». Протянул визитку и ушел, а я медленно побрел к морю.

Издали показалось, что валуны на берегу покрыты белоснежными пенными шапками. Но это была не пена, а кристаллы соли, превратившие каждый камень в причудливого огромного белого ежа. Вода была густой и упругой. Я лег на спину, и она держала меня. Попытался нырнуть, она вытолкнула меня обратно на поверхность. Сел, поджав колени к подбородку. Еще раз лег на спину и стал смотреть на небо без единого облачка. Дождей здесь почти не бывает. Зато сильные ветры дуют часто. Такой ветер мог бы угнать меня, как плот, к израильскому берегу. Повернулся, чтобы глянуть, далеко ли этот самый берег, но не закрыл рот и нахлебался воды по самые уши. Да, здесь не утонешь, но захлебнуться можно на раз, тем более что вода – настоящий слабый раствор соляной кислоты. После душа захотелось спать. Это такой эффект у этой воды. Вначале она тонизирует кожу, дезинфицирует все ранки, а потом расслабляет все тело. Засыпая, я успел подумать, что Мертвое море мелеет. Как и река Иордан, которая тысячелетиями питала это море. И еще я успел представить, как лодку с учениками Иисуса на средине моря бьет волнами, и как в четвертую стражу ночи пошел он к ним, идя по волнам… На Мертвом море, которое в Ветхом Завете называется Соленым морем, все возможно.

«Сними обувь твою с ног твоих!»

На полу греко-православной церкви святого Георгия в Мадабе лежал ковер. Сотканный из сотен тысяч разноцветных кубиков. Но это был не ковер. Это была мозаическая карта Палестины. Самая большая в мире: 93 квадратных метра – 15,6м х 6м. Самая древняя: созданная во второй половине шестого века от Рождества Христова. Самая точная на протяжении тринадцати столетий.

В начале восьмидесятых позапрошлого века жившие рядом в Караке мусульмане и христиане вдруг не стали ладить. Конфликт был серьезным. Христиане решили уйти из тех мест и написали петицию правительству в Стамбул. Турки разрешили им поселиться в Мадабе, в тридцати километрах от Аммана. В настоящем захолустье – бедной опустошенной деревне, где обитало всего лишь несколько жителей. А ведь с четвертого по седьмой век Мадаба процветала. В средние века город начал хиреть, а во времена Османской империи вообще пришел в запустение.

Эмигранты из Карака стали расчищать старые руины. В 1884 году их глазам открылась удивительная мозаическая карта на полу греко-православной церкви. Дали знать о находке патриарху в Иерусалим. Известие его не заинтересовало. Лишь через десять лет в церкви появился патриарший библиотекарь Койкулидес. Стоило ему только взглянуть на очищенный фрагмент карты, как он сразу понял, какая бесценная реликвия лежит у него под ногами. Первое цветное издание мадабской карты вышло в 1906 году.

Кроме мадабской, сохранились и другие мозаические карты. В Антониохе (450 г. н.э.), церквях Иоанна Крестителя и Святых Петра и Павла в Джараше (533 г. н. э.). Но карта в Мадабе не похожа ни на одну из них. Города и деревни, реки и моря, горы и пустыни расположены на ней так, словно смотришь на все это пространство с высоты птичьего полета. Эта карта является как бы картографической иллюстрацией к отчетам двух пилигримов. Первый написан архидиаконом Теодориусом где-то между 518 и 530 годами, второй, датированный 570 годом, принадлежит Анониму из Пьяченцы. Конечно же, не все места, описанные пилигримами, можно найти на мадабской карте. Но с помощью этих двух отчетов можно достаточно точно определить, когда именно была создана карта. В кратком описании Иерусалима (Breviarius de Hierosolyma) сказано, что новый собор Божьей матери, так называемый Nea Theotokos, был построен императором Юстианом и освящен 20 ноября 542 года. Эта церковь есть на карте. Но там нет четырех церквей, впервые описанных Анонимом из Пьяченцы. Именно поэтому исследователи и считают, что мозаика создана во второй половине шестого века.

Вверху карты восток, внизу – запад. В центре – Иерусалим. Иордан впадает в Мертвое море. Палестинские горы. Нил со своими рукавами. Один квадратный дециметр мозаики состоит в среднем из 120 каменных или стеклянных кубиков. Настоящий мастер может положить 200 таких кубиков в час. А их было уложено около 1 116 000 штук. 558 дней по десять часов в сутки. Хотя, наверное, у мастера были подмастерья.

Для пустынь, равнин и долин выбран бледно-желтый цвет. Горы обозначены коричневым, зеленым, розовым и желтым. Вода – голубая, коричневая и черная. На карте изображены не только города и деревни, но и церкви, люди, животные, растения. В Иорданской долине, к примеру, можно увидеть льва и лань. Последние до сих пор водятся в Иордании, а львы давным-давно перекочевали в Африку. В Иордане много рыбы. В рукавах Нила плавают маленькие крокодильчики. По всей карте встречаются финиковые пальмы, а по обоим берегам Иордана много терновника. Две лодки под парусами идут по Мертвому морю. Они гружены солью и ячменем. На каждой по два моряка. Еще один кораблик приютился в одном из рукавов Нила.

Большие города на карте окружены крепостными стенами. Западная стена видна снаружи, восточная изнутри. По большому счету мадабская карта – это первая настоящая городская карта в нынешнем понимании. Средние города обозначены одними-двумя воротами и 4-5 башнями. Одни ворота и две башни – это уж совсем маленькая деревня. Церкви всегда с красными крышами и желтыми трехгранными фронтонами. Есть на карте два парома через Иордан, источники, маленькие водохранилища и одна сторожевая башня. И как ни странно, совсем не показаны дороги. Зато много верстовых столбов.

Неизвестно, кто создал эту карту. Некоторые исследователи считают, что мастером был некто Саманиус, сотворивший чудные мозаики для церкви Святых Апостолов в Мадабе. Об авторе этих мозаик есть документальные свидетельства, и нигде нет ни слова о нем, как создателе мозаик церкви святого Георгия. Неизвестно также, кому пришла идея украсить пол церкви картой Святой земли. И тем более неизвестно зачем. Можно только строить догадки. Но несомненно, что тот, кому принадлежала идея карты на полу, и тот, кто ее воплотил, были людьми хорошо образованными и хорошо знали окрестные земли. Не вызывает сомнения и то, что Библия была главным идейным источником для этих людей. Но географические знания они черпали из серьезных изданий того времени. Например, из старейшего географического лексикона Библии, известного как «Ономастикон», написанного епископом Эйсебиусом из Кесарии около 320 года нашей эры. Именно из этого источника взято 61 наименование из 149 встречающихся на карте. Использовал мастер и византийские дорожные карты. До наших дней сохранилась лишь средневековая копия так называемых Tabulae Peutingerianae, созданных в четвертом веке. На этих листах изображены все(!) дороги Византийской империи.

… Иерусалим в центре карты. В центре Иерусалима – Церковь Гроба Господня. И все это в центре мира. Прихожане могли коснуться ногами святой земли. Но только босыми. Как сделал это когда-то Моисей на горе Божьей Хорив, увидев, что терновый куст горит огнем и не сгорает. Бог тогда сказал ему: «Не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая». Люди слушали службу, смотрели на карту, и им представлялось, как идет по пустыне Иисус со своими учениками, проповедуя и творя чудеса… А может быть, эту карту сделали для того, чтобы указать путь пилигримам из ближайших окрестностей в Святую землю. И конечно же, это мог быть своеобразный образовательный ресурс. И взрослым, и детям священники рассказывали священную историю. И когда они смотрели на реальную карту, лежащую у их ног, вся история казалась им тоже такой же реальной.

«Что же ты крестишь, если ты не Христос, ни Илия, ни пророк?»

Серебристый тамариск. Сухая, как порох, земля. Юркие ящерицы под ногами. Раскаленная каменная дорожка. До златоглавой церкви, спрятанной в небольшой рощице, казалось, рукой подать, а мы уже минут двадцать петляем вдоль берега Иордана. Наконец выходим к воде. Река четыре метра шириной. Крутые склоны, густо поросшие кустарником. На той стороне израильские солдаты. Смотрят, как я опускаю руки в воды Иордана, а потом омываю и все лицо. Мне вдруг почудилось, что с души ушли все мои тягости. И солнце уже не так безжалостно пекло, как раньше. И надоедливые мухи больше не досаждали. Кровь в жилах потекла спокойнее, и все обиды, терзавшие меня последнее время, вдруг забылись, ушли куда-то, словно растворились в этой желтоватой, вечно стремящейся к Мертвому морю воде.

Я не очень верующий человек. Прихожу в церковь лишь тогда, когда мне плохо. Не соблюдаю положенные православному правила и устои. Но я часто молюсь, прося Бога, чтобы он защитил моих близких и друзей, дал им силы выстоять в испытаниях, избавил их от отчаяния и уныния, если все-таки они падут на них.

И вдруг здесь, на земле, которую по-арабски называют Магхтас, посреди белого дня, на виду у моих иностранных коллег мне захотелось стать на колени, припасть лбом к раскаленной почве, молиться и плакать. О быстротечности времени, о тленности всего живого, о друзьях и врагах…

Ахмед – наш гид начинал здесь археологом. Он знает каждый камень, каждый поворот реки. Он показывает на пересохшее русло: «Именно здесь Иоанн крестил Иисуса. Найденные здесь ступени к воде – свидетельство тому».

Когда в 1996 году в Магхтасе впервые появились археологи, это была территория черных ядовитых змей. Их рубили мотыгами, как тростник. Потом они ушли, и теперь их нет в этих местах.

Раскопки велись между рекой и Тель аль-Харраром – холмом пророка Илии. Именно отсюда он вознесся на небо. Илия считается знаменитейшим проповедником доклассического времени. Только в Новом Завете он упоминается 30 раз. О его ученике и последователе Елисее, превзошедшем Илию количеством и необычностью чудес, всего лишь одно упоминание.

Недалеко от этих мест жил священник Захария. Когда он состарился, ему явился ангел и предсказал рождение сына, которого Захария должен был назвать Иоанном. В Библии почти ничего не упоминается о детстве Иоанна, сказано только, что он вырос и стал «по всей окрестной стране Иорданской» ходить, «крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои». Из Иерусалима пришли в эти места священники и левиты и спросили Иоанна: кто он – Христос (мессия) или Илия? И он ответил им цитатой из Исаии: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу». Тогда же он сказал фарисеям из Иерусалима: «Я крещу водой; но стоит среди вас Некто, которого вы не знаете. Он-то идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я не достоин развязать ремень у обуви Его». На следующий день он увидел подходящего к нему Иисуса и сказал: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором Я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня. Я не знал Его, но для того пришел крестить в воде, чтобы он явлен был Израилю».

На холме Илии археологи нашли пещеру, где согласно текстам византийских пилигримов и жил Иоанн Креститель. Недалеко отсюда откопали также остатки построенного в третьем веке здания, от которого сохранились лишь белые мозаичные полы. Считается, что это было первым молельным местом христиан. Более ранних христианских культовых построек ученые пока не обнаружили нигде в мире.

«И взошел Моисей

с равнин Моавитских

на гору Нево»

В семи километрах от Мадабы возносится гора Нево. Несколько ручьев круглый год сбегают вниз по ее склонам. С горы видно пол Иордании и Палестины. Именно отсюда Моисей увидел землю обетованную, на которую ему не суждено было ступить. Он родился в Египте, его воспитала дочь фараона. Но после убийства египтянина, который издевался над евреем, Моисею пришлось бежать в Мадиам. Там он женился. Там же у горы Хорив явился ему Бог и повелел отправляться снова в Египет, чтобы вывести свой народ из рабства. Во время перехода через пустыню Моисей дал Израилю скрижали закона. Вместе с народом он дошел до гор Аварим в земле Моавитской.

Поднявшись на вершину Нево, расположенную к востоку от Иордана напротив Иерихона, Моисей увидел Ханаан, землю обетованную, к которой он так долго стремился и на которую он так и не ступил, и умер. «И умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись к народу твоему, как умер Аарон, брат твой, на горе Ор, приложился к народу своему».

По преданию Моисей похоронен близ Беф-Фегора, но, как сказано в Библии, «никто не знает места погребения его даже до сего дня». Наш водитель спросил: «А не хотите ли вы посмотреть на источник, который бьет прямо из камня? Эту воду Моисей дал своему народу, когда он испытывал жажду». Мы свернули с основной дороги и спустились к подножию соседней горы. Руины небольшой церкви поросли полынью. Из скалы в самом деле бил ключ. Мощный, сильный. Водитель сказал, что сюда часто приходят люди из окружающих деревень. Вода из Моисеева источника считается целебной, и пить ее надо прямо здесь. Мы попробовали, она была кристально чистой и очень приятной на вкус.

Готовя этот материал, я нашел английскую книжку, где приводился отчет о путешествии в Святую землю пилигрима Игерии, датированный концом четвертого века. И там шла речь о посещении именно этого источника. Правда, в те времена, как утверждает автор, рядом с источником жило множество монахов-аскетов.

Он описывает, как, поднявшись на гору Нево, обнаружил в церкви большую гробницу. Когда же он спросил священника «Чья это?», тот ответил, что, несомненно, здесь похоронен Моисей, хотя Библия и утверждает, что никто не знает этого места. И добавил, что из поколения в поколение им говорят, что это гробница именно Моисея. «И я так буду говорить тем, кто придет вместо меня».

И дальше Игерия описывает, как их вывели из церкви и показали то место, где стоял Моисей, глядя на такую близкую, но недоступную ему землю. Они увидели, как Иордан впадает в Мертвое море, увидели Иерихон и Вифлеем.

Прошло полторы тысячи лет. Я стоял на той же площадке, и у меня за спиной была та же церковь, а передо мной лежала древняя Палестина. И не было видно ни машин на дорогах, ни фонарных столбов, ни электрических проводов, ни вывесок, призывающих утолить жажду кока-колой и звонить, не теряя ни минуты, по мобильному за гроши. Все это потеряло ценность, в это мгновение современность не имела никакого значения. Время остановилось. Мне показалось: стоит на миг закрыть глаза, а потом открыть, и я увижу стоящих рядом с собой пилигримов. Но кто знает, может быть, они и стояли рядом со мной и тоже смотрели на землю обетованную, только я их не видел. Может быть, где-то и Моисей стоял рядом. Мы до сих пор толком ничего не знаем о природе времени и пространства. Прошлые миры и прошлое время не исчезают, даже погребенные в каменных гробницах. Они живут в нас. И мы сами не даем им проснуться, боясь, как бы они не разрушили нас, не вытолкнули из привычного потока времени.

На горе Нево в четвертом веке на месте старого здания была построена церковь. Полы ее украшает одна из самых знаменитых в мире мозаик. Она состоит из четырех рядов. В самом верху молодой пастух сражается с разъяренным львом, защищая зебу, спрятавшегося за деревом. Рядом солдат вонзает свою пику в нападающего льва. Во втором ряду два охотника с собаками гонятся за диким кабаном и медведем. Следующая более мирная сцена. Пастух сидит на камне и присматривает за овцами и козами, которые пощипывают ветки невысоких деревьев. В четвертом ряду негр на поводке ведет страуса, а мальчик, одетый в персидские одежды, – верблюда и зебру. Все это обрамлено цепочным орнаментом.

От церкви к стоянке машины ведет широкая сосновая аллея. Сосны такие же, как у нас в Подмосковье. Только шишки с большой мужской кулак.

«Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки»

Полторы тысячи лет этот город спал, засыпанный песками. Когда-то он находился на оживленном пути из Петры в Сирию, Месопотамию и Средиземноморье. Десятки рек сбегали с гор в плодоносную долину, над которой он царил с высоты 500 метров над уровнем моря. Здесь не было жарко. Появившиеся в этом месте в 64 году после Рождества Христова римляне решили, что ничего лучшего для нового поселения им не найти. Вскоре отсюда они станут полностью контролировать всю провинцию Аравию. Но не римляне поселились в Джараше первыми. Археологи нашли стоянки бронзового и железного веков.

Таких провинциальных городов, как Джараш, в Римской империи было тысячи. Все они строились по единому плану. Вокруг главной улицы, Cardo Maximus, и пересекающих ее с севера на юг двух параллельных улиц, называемых decunami, располагались форум, храмы, римские бани, театры, фонтаны, колоннадные улицы и торговые аркады.

Перед городской стеной, слева от входа, находится ипподром. Это самое большое сооружение в городе: 245м х 51м. Он вмещал около 15 тысяч зрителей. Здесь проводили не только скачки лошадей и верблюдов, но и спортивные игры, и соревнования. А в обычные дни здесь останавливались караваны на ночевку, перед тем как войти в город.

Минуя ворота в стене, которая окружила город почти четырехкилометровым кольцом, сразу выходишь к руинам храма Зевса. За два тысячелетия он пострадал больше всего. Храм стоял на высоком подиуме, и к нему нужно было подниматься по ступеням широкой лестницы. Вид снизу впечатлял. Храм окружали коринфские колонны, каждая высотой 15 метров.

В городе было три театра. Лучше всего сохранился Южный. Там и сейчас ежегодно проходит летний международный фестиваль. Это не просто театр – настоящий концертно-театральный комплекс. Вмещает больше чем три тысячи зрителей. Тридцать два ряда каменных скамеек круто поднимаются вверх. До сих пор на них видны выбитые греческие номера. Сцена разделена на два уровня. Вместо задника красивые арки с колоннами, резные пилястры. Строители расположили театр в направлении северо-запада. Это для того, чтобы солнце как можно меньше слепило зрителей. Сидя на самом верху, в последнем, тридцать втором ряду, я попросил своего друга Чака Квигли, стоящего на сцене, прочитать монолог Гамлета. Акустика потрясающая: не только каждое слово слышно, но даже каждый сильный вдох.

…Стихли звуки представления, умолкли аплодисменты, и мы вышли на форум, где жизнь бурлила c утра до вечера. Торговцы на все лады когда-то расхваливали свой товар. Играли дети. Солидные матроны прогуливались между торговыми рядами, присматриваясь к шелкам и баночкам с мазями и притираниями. Уважаемые городские мужи, неспешно потягивая прохладительные напитки, слушали очередного оратора. Как и положено, форум окружен 56 ионическими колоннами, все они сохранились до наших дней.

Пройдя через весь форум, попадаем на Главную улицу, обрамленную пятьюстами (это лишь то, что сохранилось) коринфскими колоннами. Ее длина 800 метров. Слева и справа располагались магазины, административные здания. Улица покрыта известняковыми плитами. Середину ее левой стороны украшает фонтан нимф.

Главную улицу пересекают две параллельные улицы. Каждый из перекрестков обозначает мощная квадратная арка.

Миновав фонтан, можно, поднявшись по лестнице, выйти к собору, который был построен в четвертом веке на месте храма Дионисия. За собором располагалась церковь святого Теодора, построенная в пятом веке. Но, несомненно, самым впечатляющим храмом в городе был и остается храм Артемиды (Дианы). Не только потому, что он был самым большим, богаче всего декорированным и украшенным, но еще и потому, что Диана была покровительницей города. Храм окружали стены в виде аркад из коринфских колонн.

Археологи раскопали останки 11 византийских церквей. В западной части города впритык друг к другу стояли три церкви: святых Козьмы и Дамиана, Иоанна Крестителя и святого Георгия. Их построили в начале шестого века одну за другой. Хотя от них остались лишь полы и стены, это лучше всего сохранившиеся здания той эпохи. На полу первой церкви – мозаика, изображающая в полный рост святых Козьму и Дамиана, двух докторов, посвятивших себя служению бедным. На полу второй церкви – больше всего фигур животных и растений, а в третьей – очень красивая аллегория четырех времен года. В те времена в каждой церкви ежедневно должна была служиться служба. В этих трех рядом расположенных церквях, когда в одной заканчивалась служба, начиналась во второй, а потом и в третьей.

Покинув церкви, выйдем к Северному театру. Он намного меньше Южного. Всего 1600 мест. Здесь собирались поэты и читали горожанам свои произведения. Иногда тут устраивались городские ассамблеи и собрания.

Осталось посмотреть еще римские бани. Джарашские бани – самые большие римские бани на территории современной Иордании. Здесь все так, как было во всех остальных городах Римской империи. Бассейны с горячей водой, раздевалки, павильоны для отдыха и сна. Выйдя из бань, оказываешься перед Северными воротами, построенными в 115 году при императоре Траяне. Дорога за воротами приведет в Пеллу. Еще один важный город Римской империи в Аравии.

Джараш стал приходить в запустение после того, как эти земли в 614 году были завоеваны персами. Окончательно он пришел в упадок в тринадцатом веке. Снова люди появились здесь только в конце восемнадцатого века. Сегодня Джараш – это лучше всего сохранившийся за пределами Италии римский город. И раскопано всего лишь около двадцати процентов его территории.

«…и взял Селу войной, и дал ей имя Иокфеил»

Когда-то она была Селой, что на древнееврейском значит скала. И жили здесь век за веком идумеи, пока их не завоевал иудейский царь Амасий. А потом с северо-запада Аравии пришли набатейцы и назвали город Петрой. К концу III века до нашей эры они контролировали все караванные пути из Китая и Индии в Средиземноморье. Были не только отличными караванщиками, но и главными поставщиками в Европу ладана, мирры и пряностей.

Небольшой грунтовой дорогой полого спускаемся вниз. Холмы вокруг постепенно становятся скалами. Вот гигантская каменная собака, уснувшая на солнцепеке. А вот из-за поворота высыпали каменные женщины, укутанные до пят в оранжевые паранджи. То слева, то справа вырублены в скалах настоящие дворцы с колоннами, арками, резными фронтонами, балкончиками. Хотя это не дворцы – это усыпальницы. При жизни набатейцы строили для себя и своей семьи роскошные склепы, в которых причудливо переплеталось виденное путешественниками в Риме и Греции, Месопотамии и Египте.

Резко поднявшиеся перед нами скалы расступаются и впускают нас в узкую расщелину. По дну каньона идет вымощенная каменными плитами более двух тысяч лет назад мостовая. Длина Сика – так называют каньон около 1200 метров. Скалы круто поднимаются на 100 метров. Ширина не более 10 метров.

Отвесные стены каньона похожи на гигантские ковры. Расписанные богом и развешенные сушиться. Желтые молнии зигзагами пронзают коричневый камень. Ярко-красные полосы чередуются с молочно-белыми. На малиновом фоне огромные бирюзовые круги.

Вместе с нами по ущелью петляет древний водопровод, собиравший воду из перегороженных плотинами двух ручьев, сбегающих с вершин на дно каньона.

Внезапно глазам открывается широкая площадь. На которой самый прекрасный фасад Петры Аль-Казех (Сокровищница). В отвесной скале вырублены колонны, арки, фигуры богов и птиц. Сорок три на тридцать метров. Говорят, что есть еще почти такого же размера подземная часть. Это была усыпальница одного из набатейских царей, позже ставшая храмом.

Центр Петры – дно огромной чаши, где кроме усыпальниц и храмов расположился еще и амфитеатр, колоннадная улица Cardo Maximus, а на вершинах – монастыри и места жертвоприношений.

Землетрясение 19 мая 363 года сильно разрушило Петру. Но еще почти три столетия она процветала. А потом о ней просто забыли в арабском мире. И только в августе 1812 года ее впервые посетил молодой швейцарец Иоган Людвиг Вуркхардт. С этого момента Петра снова начала пробуждаться. Теперь для ученых и туристов.

Москва – Амман – Джараш – Мертвое Море – Петра – Карак – Москва