Жена-актриса – это большой минус. Валерий ЯРЕМЕНКО

Актера театра имени Моссовета Валерия Яременко зрители знают по фильмам «Любовь слепа», «Привет от Чарли Трубача», «Возвращение Броненосца», «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…», «Контракт на любовь». Особую известность ему принесли роли Иуды Искариота в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда» и Квазимодо в нашумевшем мюзикле «Нотр-Дам де Пари». Музыкальность, пластичность, запоминающийся тембр голоса, энергичность у него великолепно сочетаются с драматическим талантом.

– Валерий, вас называют синтетическим актером. На ваш взгляд, это кто?

– Это я, актер, который способен и петь, и говорить, и танцевать. Иногда одновременно. Надо многому учиться, чтобы в какой-то определенный момент быть готовым достать из своей актерской копилки наработанные навыки.

– В вашем творческом развитии роль Иуды Искариота можно назвать этапной. Как все начиналось?

– Павел Хомский выпустил спектакль «Иисус Христос – суперзвезда» в 1991 году. Для Москвы этот проект по тем временам был неожиданным и необычным. Настоящая бомба! Актеры театра Моссовета в шутку называли себя актерами «Музсовета». Причем некоторые коллеги из других театров уверяли, что у нас ничего не получится. Но прошло столько лет, а спектакль живет и собирает аншлаги!

– Судя по всему, вы прошли путь от недоверия к себе до понимания своего «я».

– Это был долгий путь. И во многом мне помогала моя интуиция.

– Вы прислушивались к своей интуиции, когда соглашались на роль Иуды?

– Я просто был уверен, что это моя роль, моя вокальная партия. Тем более что я тогда был в том возрасте и статусе, когда моего согласия и не спрашивали. Как говорится, будь готов! Всегда готов! Мой Иуда – не канонический предатель. Это жертва рока… Избранник высших сил… Самый верный ученик Иисуса Христа, выполняющий свою миссию во имя Учителя.

– Играя эту роль, вы не испытывали какого-то страха?

– Нет, не испытывал. Я не отождествляю себя с этим человеком, хотя, как мне кажется, в каждом из нас присутствуют черты этого характера. Думаю, что эта роль послана мне еще и для того, чтобы лишний раз покаяться в своих грехах.

– И ничего не случалось мистического?

– Был случай, когда я сидел на стуле и поправлял грим, который потек во время спектакля. Зачем-то нагнулся и тут сверху упал тяжелый крест, висевший на стене, в кармане сцены. Он раздробил стул, на котором я расположился, но меня не задел. Вероятно, защитил ангел-хранитель. Я научился прислушиваться к каким-то предупреждениям свыше.

– Что вы можете сказать о периоде, связанном с мюзиклом «Нотр-Дам де Пари»?

– Для меня этот мюзикл – и радость, и боль, и гордость за своего Квазимодо.

– Роль Квазимодо играли четверо актеров.

– Да, и практически все лавры достались Вячеславу Петкуну. Я к нему отношусь очень хорошо и ничего плохого о нем сказать не хочу. Просто с самого начала продюсер проекта решил, что движущей силой спектакля должен стать именно Слава. Я оказался вторым. Но все равно вспоминаю это время с большим удовольствием. Каждый из нас играл своего героя.

– Валерий, а когда вы запели?

– Да, наверное, пел всегда, сколько себя помню. Помню, с удовольствием пел песенки в детском садике. Но когда отвели в детскую музыкальную школу, то на вступительных экзаменах я… провалился с треском. Правда, через несколько лет сам, по собственному желанию, поступил туда и стал учиться по классу аккордеона.

– Значит, это помогло вам поступить в ГИТИС?

– Главной подготовительной школой для меня была все-таки служба в ансамбле песни и пляски. Я же два года выступал на профессиональной сцене, именно там мне помогли полностью раскрепоститься, почувствовал уверенность в своих силах. Причем это была не только замечательная певческая школа, но и актерского мастерства.

– Вы называете себя природным человеком.

– Потому что я родом из Севастополя, города, стоящего на море. Мой отец профессиональный моряк, дедушка был рыбаком. В родном городе я окончил школу и уехал в Днепропетровск, где поступил в театральное училище. Проучившись год, ушел служить в ансамбль песни и пляски.

– Желание стать артистом присутствовало с детства?

– В раннем детстве я мечтал о славе великого дрессировщика: уж очень понравились фильмы «Полосатый рейс» и «Укротительница тигров». Потом, посмотрев сериал «Следствие ведут знатоки», решил стать следователем. А затем понял, что, став актером, я смогу прожить жизнь и дрессировщика, и следователя, и многих других.

– Интересно, когда вы стали заглядываться на девочек?

– Когда мы жили в запретной зоне, мне понравилась одна девочка. Беленькая такая, с косичками, у меня где-то даже есть ее фотография. Мне было лет пять-шесть. Мы с ней ловили бабочек, жучков… Потом в шестом классе у меня была безответная любовь: девочка, которая мне очень нравилась, не обращала на меня никакого внимания. Может, оттого, что в детстве я был таким толстеньким, меня даже дразнили жиртрестом, жиромясокомбинатом. Правда, потом я потерял свои килограммы, и тогда ко мне стали обращаться по кличке – Ярема.

– Как складываются отношения с партнершами? Влюбляетесь в них?

– Да как же не влюбляться в таких актрис! Вот сегодня, к примеру, я играю в спектакле «Трамвай Желание», где у меня роль Стэнли Ковальского. Мои партнерши – Евгения Крюкова и Екатерина Гусева. Скажите, в них можно не влюбиться? Но это любовь особая, ведь существует определенная психология труда актера, которая предполагает, что он должен влюбляться в своих партнеров.

– Вы считаете, что вам повезло, что попали в театр имени Моссовета?

– Наверное, повезло. Так сложилось, что первый театр, куда я показался студентом, был этот театр. Меня заметили и приняли. И вот служу этому театру уже больше 20 лет.

– Вы можете выбирать себе роли?

– Сейчас могу. Как-то пришел к режиссеру и сказал, что у меня творческий кризис, мне не по душе то, что я делаю. Я принес пьесу Марбара «Прикосновение», и руководство театра приняло ее к постановке. Она прошла у нас на малой сцене под названием «Шрам». Кстати, в этом спектакле играла и моя бывшая жена.

– Помните свои ощущения, когда впервые появились перед камерой?

– Разве такое можно забыть! Это был фильм «Поражение» по роману Даниила Гранина «Иду на грозу». Роль у меня, конечно же, была не главной, но принесла колоссальное удовлетворение. В то время я работал в театре и, между прочим, подрабатывал… дворником. Так вот мои коллеги по метле и лому, увидев меня по телевизору, стали расспрашивать: как же это я попал на съемки фильма. Ну я и придумал такую версию. Мол, через мой участок на Сретенке проехала мосфильмовская машина, увидели меня, чем-то я им понравился, и мне предложили сняться в кино. Многие дворники поверили моим рассказам и тоже стали рваться на этот «счастливый» участок.

– У вас продолжается дружба с телевидением?

– Видите ли, все относительно. Например, шла телепрограмма «Кто во что горазд». Ее снимали здесь, в театре имени Моссовета, на малой сцене под крышей. Я органично репетировал в театре спектакли и параллельно снимался в передаче. За два дня записывал пятнадцать передач. Первый блок передачи мне дался очень тяжело, у меня даже случился психологический срыв. Дело в том, что режиссер мне ничем особо не помогал, приходилось самому прописывать различные подводки. Школа для меня оказалась очень серьезная, но больше телевизионной историей не занимался. В роли телеведущего, как некоторые мои коллеги, театральные актеры, я себя тоже не вижу.

– В родной город часто приезжаете?

– Конечно, это же моя родина, там прошло мое детство. И поэтому с огромным удовольствием принял предложение стать ведущим кинофестиваля «Херсонские игры», который прошел в Севастополе. Я снова прошелся по родным улицам, встретился с родными и близкими мне людьми.

– Как вы считаете, два актера в семье – это плюс или минус?

– У меня было два брака с актрисами, и после этого решил, что больше никогда не позволю себе такой роскоши. Так что для меня лично это большой минус. Это постоянные конфликты, зависть… С актрисами хорошо просто проводить время. Нынешняя моя жена к сцене никакого отношения не имеет, хотя профессия у нее тоже творческая, к тому же она выполняет обязанности моего арт-директора. Анна по профессии историк, но занимается организацией фестивалей, различных мероприятий, работала и на телевидении в передаче «Пойми меня».

– Где вы с ней познакомились?

– На детском фестивале в «Орленке». Я тогда еще был женат, а Анна была совсем юным созданием. Я тогда для себя отметил, какая замечательная девушка, ох и повезет же кому-то. Потом мы снова встретились, и между нами завязались серьезные отношения. К тому времени я уже освободился от брачного груза.

– Чем все-таки обаяла вас будущая жена?

– Мне больше по душе тургеневские девушки, нежели красотки кабаре. Так вот моя жена сочетает в себе и внешнюю и внутреннюю красоту, и целомудрие, к тому же у нее мягкий характер. Не надо забывать, что в эту реку я входил уже в третий раз. Разница в возрасте у нас семнадцать лет, и это замечательно. Я не представляю жизни со своей ровесницей.

– Вы семейный человек, молодой отец. Вам хватает средств содержать семью?

– Денег много никогда не бывает. Хотя я зарабатываю столько, чтобы мы жили, скажем так, неплохо. Но вот честно вам признаюсь, если мне предложат сейчас выбрать: принять участие в коммерческом проекте, который принесет большой доход, или в некоммерческом спектакле, но очень высокого класса, я, не задумываясь, выберу коммерческий. Мне надо обеспечивать семью, растить своего ребенка. В театре зарплата капает на карточку, и я не отношусь серьезно к этим деньгам. У меня четыре антрепризы, которые помогают оставаться материально независимым.

– Как вы решились в таком возрасте родить ребенка?

– А какой у меня был возраст? 47 лет – это разве много? Просто созрел для настоящей жизни. Больше скажу, я даже посещал специальную школу для родителей, где был единственным будущим папой. Так что к рождению Кузьмы готовился основательно.

– Что бы вы хотели себе пожелать?

– Сохранить позитив, веру в светлое, доброе, все то, что я испытал при рождении своего сына. Хотелось бы, чтобы хватило сил на то, чтобы вырастить его, подготовить к жизни.