Зарубежный опыт. Другой образ жизни

Диме Папаримову, ученику 11-го управленческого класса Одинцовской гимназии №4, в январе исполнилось 18 лет. Нет, он не второгодник, а, наоборот, отличник и активист. Просто 2004-2005 учебный год Дима провел в США (штат Айдахо, город Бойзи), так как стал победителем конкурса на знание английского языка под названием «FLEX» («Future Leaders Exchange»). «FLEX» – это программа обмена старшеклассниками, совместно финансируемая американским и российским правительствами. Проект был создан в целях ознакомления молодежи из разных стран с бизнесом, управлением и жизнью в США.

– Как ты стал победителем? Была ли у тебя особенная подготовка к данному конкурсу, занимался ли ты английским языком дополнительно?

– Нет, мне вполне хватило знаний, полученных в школе, никаких специальных курсов я не посещал. Задания, на мой взгляд, были довольно легкими – сначала необходимо было заполнить анкеты и перевести несложный текст. Через три месяца мне позвонили и предложили принять участие в следующем туре. Затем мне предстояло пройти заключительный этап и собеседование.

– Ты спустился по трапу самолета… Что было дальше? Кто оказал тебе помощь в незнакомой стране?

– В аэропорту меня с множеством табличек и воздушных шариков встретила принимающая семья – супружеская пара с дочкой лет семнадцати. Так что мне повезло! Я попал в среду тинэйджера, и потому процесс адаптации к новой жизни занял у меня меньше времени.

– Как состоялось твое знакомство со школой, в которой предстояло учиться?

– В первый день мне нужно было зарегистрироваться и оформить различные документы. Когда я зашел в здание школы, то испытал небольшой шок – кругом были коридоры, похожие на лабиринт, многочисленные шкафчики и замочки. У нас все здания школ довольно стандартные, а там – отличаются друг от друга. У меня вызвало шок множество людей, которое нечасто встретишь на улицах Бойзи.

– Как тебя приняли одноклассники?

– Все были осведомлены о том, что я приехал из России. Ребята встретили меня с интересом. Расспросы продолжались даже на уроках, хотя разговаривать во время занятий запрещалось. Мальчишки интересовались, красивые ли в России девушки.

– Не возникло ли у тебя языкового барьера, нерешительности, когда пришлось общаться с носителями языка, а не с учителями английского?

– Сначала говорить не очень хотелось, потому что были другое произношение, скорость речи, грамматика, сложно было понимать американскую лексику. Прежде чем я начал более-менее разбираться в том, о чем мне говорили, прошла неделя. Когда я впервые включил радио, то почти ничего не понял, за исключением отдельных фраз, сказанных диктором. Осознать же суть телевизионной рекламы было практически невозможно.

Однако к концу года это уже не вызывало у меня особых трудностей, так как мой мозг частично перестроился и думал по-английски. У меня и сейчас иногда появляются мысли не на родном языке. (В этом я убедилась, когда однажды взяла посмотреть Димину тетрадку, в которой одна половина фразы конспекта была написана на русском, другая – на английском языке. – А.Л.)

– Что ты можешь сказать о качестве образования в США на примере собственной школы?

– Этот вопрос можно рассматривать двояко. С одной стороны, в американских школах не столь сильный упор делается на теорию, нет огромных домашних заданий, постоянных зачетов, контрольных. Человек приходит в школу, чтобы общаться, заниматься тем, что ему интересно. У любого ребенка есть возможность выбора определенных предметов. Я, например, отдал предпочтение занятиям фитнесом, боулингу, журнализму, истории, усиленному четырехчасовому курсу английского, которого в принципе было достаточно для того, чтобы продолжать образование в университете. В отличие от русской школы, в американских учебных заведениях дети отдыхают, общаются с учителями как с друзьями, устраивают совместные походы в рестораны и на дискотеки.

– Было ли в твоей школе ученическое самоуправление, и какое место активности ребят выделялось в ее жизни?

– Система самоуправления в моей школе была достаточно развита и похожа на то, что есть в российских учебных заведениях. От каждого класса избирался один человек, который принимал активное участие в общественных делах школы, после чего проходили выборы – все школьные стены и потолки обклеивались агитационными листовками, проводились различные PR-акции и организовывались выступления на местном телевидении.

– Это правда, что в американских школах нередки случаи насилия одних детей над другими и даже убийства своих одноклассников и учителей? Какие отношения были внутри твоего класса?

– Нет, в моей школе таких прецедентов, к счастью, не возникало. Школьный коллектив показался мне достаточно дружным, однако было заметно деление на группки, в основном по национальному признаку. Но никто из детей ни разу не высказал своего неудовольствия соседством с приверженцем другой религии или обладателем отличного от белого цвета кожи.

– Чем ты занимался во внеучебное время?

– По окончании занятий я относил домой сумку, после чего отправлялся на дополнительные курсы. Наиболее интересным направлением для меня стал театр, осенью можно было выбрать бег по пересеченной местности, футбол, бейсбол, весной – теннис и т.д.

– Несмотря на такое обилие различных занятий и развлечений, не возникало ли у тебя желания вернуться домой, сорваться и уехать в Россию?

– Да, этот период наступил в моей жизни по прошествии месяца пребывания в Штатах. Ощущалась тоска по прежнему образу жизни, даже некоторая несвобода, связанная с передвижением по городу, так как общественный транспорт в небольших городах представлен лишь автобусами, а водить автомобиль студентам по обмену запрещено. В связи с этим очень часто приходилось просить, чтобы тебя подвезли в нужное место.

– Наложил ли на тебя особый отпечаток американский образ жизни? Может, ты перенял какие-то привычки, необязательно вредные, от которых теперь тебе трудно отказаться?

– Я очень соскучился по русской кухне, по черному хлебу, картошке, сгущенке, блинам, салату оливье. Пристрастий к американской пище я не выработал и, пожалуй, приобрел только одну привычку – теперь я пью много обычной воды, не менее литра в день. Что касается образа жизни, то с возвращением в Россию во мне многое переменилось. Сейчас я почти не смотрю телевизор, предпочитаю сеансы в кино, в теплую погоду бегаю по утрам.

– Следил ли ты за общественно-политической жизнью, и как, на твой взгляд, настроены американцы по отношению к России?

– Следил, но нерегулярно. На самом деле мне довелось услышать весьма неоднозначные мнения о Путине – например, в «моей» семье президента явно недолюбливали, а некоторые одноклассники, наоборот, поддерживали политику России. Особый восторг у всех вызвал Владимир Вольфович Жириновский. На уроке новейшей истории нам показывали документальный фильм о скандальном российском политике с титрами на английском языке. Мне было приятно понимать, о чем в нем говорилось (улыбается). Что касается Джорджа Буша, то его деятельность также оценивается неоднозначно – одни ненавидят, другие хвалят. Однако в целом, как мне показалось, настрой американцев по отношению к действующему президенту негативный. Некоторые школьники вообще заявляют, что им все равно, и утверждают, что никогда не пойдут голосовать.

– Это достаточно веское основание говорить о наличии в Штатах серьезных молодежных проблем!?

– Да, проблем хватает. Американская молодежь не курит и не пьет, однако около 30% учащихся любой школы употребляют различные наркотики. У некоторых полностью отсутствует интерес к школе, уважение к учителям. Мне рассказывали, как одной учительнице подкинули мертвую гадюку…

– Хотелось бы тебе продолжить обучение или работу в США, а может, и остаться там навсегда?

– Работать, я думаю, нет, а вот образование в штате Вашингтон входит в мои планы. Но, разумеется, только после окончания университета в России – лет в 25. О том, чтобы остаться в чужой стране на всю жизнь, я не задумывался, так как США – это другие люди, другой образ жизни, который мне не очень нравится, – каждый день, на мой взгляд, проходит слишком размеренно.