Вспышки во мраке

Как отличить живое от неживого? Этот вопрос на первый взгляд вызывает только другие вопросы. Ведь вроде бы все понятно: живое – это то, что дышит, думает, проявляет какую-то активность, оставляющую следы и приносящую определенные, может, незаметные, но изменения в окружающую нас жизнь. Неживое, наоборот, не дышит, не думает, не проявляет никакой активности, но… тоже меняет жизнь. Ведь если что-то живое умирает, то оно начинает тлеть, но не исчезать, а видоизменяться, как тело животного, похороненное в земле и вскоре истлевшее, в итоге соединяется с ней. Получается, что у живого и неживого есть что-то общее. И потому закономерен вопрос: как же отличить одно от другого?

Ответы на эти и многие другие вопросы можно найти в книге американского научно-популярного писателя и блогера Карла Циммера «Живое и неживое: в поисках определения жизни», русский перевод которой не так давно вошел в длинный список престижной литературной премии «Просветитель». В своем труде автор пытается разобраться, что же такое жизнь, и в поисках ответа обращается к огромному числу интереснейших исследований и научных экспериментов, ход которых подробно описывает и анализирует. Ведь для понимания изначального, можно сказать, метафизического значения этого простого, но принципиально важного для каждого читающего этот текст слова необходимо найти его научное объяснение, оно поможет приблизиться к истине.

Автор задает много интересных, даже провокационных вопросов. Например, вспышка вируса, которая способна изменить жизнь населения всего земного шара, – это что-то живое, имеющее свое сознание, или мертвое? А если молодые родители только-только зачали ребенка и еще даже не знают, что у них скоро по­явится мальчик или девочка, можно ли сказать, что с того самого первого дня, как в организме женщины начались изменения, в ней возникло что-то живое? А что же тогда такое жизнь? Ведь даже чтобы определить этот термин, приходится обращаться к примерам из таких разных наук, как химия и биология, и полученные ответы будут сильно отличаться друг от друга.

И ни один не устраивает Карла Циммера, который, используя свои научные познания, любопытство и очевидное умение интересно рассказывать о чем угодно, приглашает читателя погрузиться в мир науки, холодный и бурный, словно глубинное течение, для того чтобы найти простой ответ на один из самых сложных вопросов, когда-либо способных захватить ум человека: что же есть жизнь? «Большинство биологов в своей ежедневной рутинной работе попросту не особо задаются этим вопросом. Такая отстраненность с давних пор остается для меня загадкой, ведь вопрос, что значит быть живым, подобно подземной реке, пропитывал основу науки на протяжении четырех столетий ее истории».

Уже в самом начале книги Циммер воодушевляет читателя, плавно донося до него простую мысль: мы воспринимаем мир не каким он есть, а каким он нам кажется, исходя из имеющихся у нас сведений. И чем дольше и активнее будет развиваться наука, отделяющая зерна от плевел, тем больше будет накоплено знаний и тем ярче понимание того, что же нас окружает. Писатель проводит очень поэтичное и по-научному точное сравнение, которое, можно полагать, не помешает почаще вспоминать любому ученому, решившему посвятить жизнь науке: «Возможно, когда-нибудь человечество построит карту, которая облегчит путь к разгадке.

Не исключено, что через несколько столетий люди будут с изу­млением оглядываться на наши представления о живом и дивиться, как мы могли быть настолько ограниченными. Мы сегодня смотрим на жизнь примерно так же, как четыреста лет назад глядели на ночное небо. Люди видели вверху таинственные огоньки, блуждавшие и вспыхивавшие во мраке. Некоторые астрономы того времени уже начали высказывать первые предположения, почему огоньки следуют по определенным траекториям, но многое из тогдашних объяснений оказалось впоследствии неверным. Когда же вверх глядели следующие поколения, они видели уже не огоньки, а планеты, кометы и красные гиганты, подчиняющиеся одним и тем же законам физики, в основании которых лежит одна и та же теория. Неизвестно, когда будет создана теория живого, но можно по крайней мере надеяться, что это произойдет на нашем веку».

Подробное, вобравшее в себя анализ работ серьезнейших ученых как былых эпох (например, Эдуарда Бухнера), так и современных, живущих здесь и сейчас (достаточно вспомнить биолога Дэвида Димера и его коллег), увлекательное и написанное очень хорошим литературным языком исследование Карла Циммера вызвало такой большой интерес в российской научной среде, что даже в конце лета фондом «Московское время» была организована публичная дискуссия между ведущим научным сотрудником Палеонтологического института имени А.А.Борисяка доктором биологических наук Еленой Наймарк и старшим научным сотрудником отдела эволюционной биохимии НИИ физико-химической биологии имени А.Н.Белозерского, преподавателем МГУ Михаилом Никитиным, в ходе которой были предприняты научно обоснованные попытки определить, соответственно, научный, а также философский подходы к пониманию феномена «жизнь».

В рамках этой дискуссии ученые подробно обсудили материал книги Карла Циммера, ее очевидные достоинства и вопросы, к которым автор вполне мог бы обратиться в своих новых работах. Само собой, Елена Наймарк и Михаил Никитин поговорили и о жизненных проблемах, например биоэтике и ограничениях. Нужны ли они? Прозвучали различные мнения, в том числе такое: да, ограничения нужны, ведь, например, из-за отсутствия этических ограничений в Третьем рейхе так называемый доктор Йозеф Менгеле ставил бесчеловечные эксперименты над живыми людьми. Однако возникает вопрос: а не создаст ли вера в полезность ограничений новые угрозы для людей? Не окажутся ли они лишними, если, допустим, появятся юридически оформленные права у животных, из-за которых не получится на них ставить эксперименты, и права человека будут приравнены к правам животного?

Складывается не просто абсурдная, а чрезвычайно опасная для человека ситуация. Мы спросили об этом у профессора Михаила Никитина. «Если мы не проводим биологические исследования, то это означает, что люди у нас продолжают умирать от тех же болезней, от которых они умирали раньше. Потому, думаю, есть желание развивать науку, чтобы лучше лечить людей. А для этого необходимо проводить исследования. И желательно, конечно, эксперименты ставить не на людях, а на животных или клеточных культурах, если есть такая возможность.

Есть требования, по которым проводятся такие эксперименты: как усыплять животных, если это нужно, чтобы произошло это безболезненно, какое адекватное количество животных нужно для получения достоверных данных и т. д. Самое главное – держать в уме цену вопроса и цену того или иного решения этого вопроса. Грубо говоря, что делать – пожалеть 5000 мышей и допустить вспышку опасной болезни, которая унесет сотни жизней маленьких детей, или поставить на этих мышах эксперимент и получить сведения, благодаря которым через десять лет получится вылечить детей», – ответил он.

Таким образом, вопрос, который задал Карл Циммер в своей книге, – что есть жизнь – создает огромные возможности для научных дискуссий, диспутов, споров и открытий. И если хотя бы один ученый, изуча­ющий жизнь, но уже давно не зада­ющийся вопросом, а что же это, всерьез им задался, как будто почувствовав вспышку во мраке, значит, автор со своей задачей справился.

Карл Циммер. Живое и неживое. В поисках определения жизни. – М. : Альпина нон-фикшен, 2022. – 370 с.

Александр РЯЗАНЦЕВ