На чтение: ≈ 18 мин. Леонид Лысенко – личность среди российских яхтсменов легендарная. Именно его Федор Конюхов назвал в своей книге учителем. Трудно найти на карте Земли порт, где бы не побывал Леонид Константинович со своим экипажем, костяк которого обычно составляют курсанты Морского государственного университета.
В трудовой книжке Лысенко одна-единственная запись – “принят на работу преподавателем”. К этому давно следовало бы добавить – ” и профессиональным путешественником”!..
По путям Беринга и Невельского
Счастливое обстоятельство для журналистов – о своих морских приключениях мой собеседник может рассказывать в деталях часами.
– Могу забыть, куда положил ключи пять минут назад, а вот все, что связано с морем, даже если было давно, помню прекрасно, – говорит Леонид Константинович. – Плавание запоминается по-особенному. Когда отрываешься от земли, уходит все мелкое, суета остается за бортом…
“Спортом для лордов”, яхтингом, Лысенко “заболел” сразу же, как только впервые, еще курсантом, ступил на палубу парусника. С тех пор и стал он человеком, напрочь потерянным для сухопутного общества. Не было ни одного отпуска в его жизни, который бы провел он на берегу, все – в плаваниях. Понятное дело, маршруты для своих путешествий он выбирал явно не курортного назначения.
– Наш морской университет носит имя адмирала Невельского, – рассказывает Леонид Константинович, – может быть, поэтому свои морские экспедиции мы начали с путей, проложенных этим русским мореплавателем. Прошли по всем маршрутам Невельского на Дальнем Востоке, нашли много исторических вещей, с ним связанных. Теперь все они в экспозиции университетского музея. И как бы в завершение нашей многолетней исследовательской работы в 1973 году мы собственными руками поставили памятник адмиралу в поселке Ноглики, на Сахалине, там, где Невельской в первый раз высадился на берег на дальневосточной земле.
Потом Лысенко задумал цикл плаваний по путям еще одного русского первопроходца, Витуса Беринга. Яхта с курсантами и их преподавателем уходила на Чукотку, Камчатку, в Берингов пролив. По этому поводу были написаны книги, защищены диссертации, велись археологические работы. Чувствуя ценность того, что находили участники экспедиции, на яхту стали брать профессиональных археологов. Именно тогда удалось точно установить место, где погиб Беринг…
Когда Леонид Константинович начинает рассказывать про исторические события, невольно забываешь, что по основной специальности он электромеханик. Историю русского мореплавания знает лучше любого судового механизма. Потому что прочитал это не в книжках, а, по большому счету, прожил с этим целую жизнь.
– Корабль Беринга не дошел до спасительной Камчатки совсем немного, людей косила цинга, надо было срочно сходить на берег. Пришлось зимовать на совершенно голом, пустынном побережье, где не было дров, только плавник, выброшенный морем. В этом адском месте и нашла свой последний приют большая часть экипажа корабля. Сам Витус Беринг умер от цинги в начале декабря. Мы долго искали, но все-таки нашли расположение их последней стоянки. После того как все археологические работы были закончены, мы там тоже поставили памятник – пять деревянных досок с выгравированными именами погибших на зимовке. Помню, нам говорили – что вы делаете, да эти доски тут и месяца не простоят, сожгут! Ведь там для местных жителей-охотников каждая палка для костра на вес золота. Так ведь нет, десяток лет прошел, а доски целы! Значит, это все не зря…
О той золотой поре Леонид Константинович вспоминает с некоторой ностальгией. Хорошее все-таки было время для путешествий и путешественников, голого энтузиазма вполне хватало! Яхты стояли на балансе вуза, курсанты там же получали денежное и вещевое довольствие, по лету все пайки складывались в один общий яхтенный котел, и – поднять паруса!..
По словам Леонида Константиновича, самое тяжелое в яхтинге, как ни странно, совсем не морской шторм, даже и в девять баллов Если море понимаешь, с ним всегда можно договориться. А вот оставаться два месяца в замкнутом пространстве, размером в два метра на десять, куда как сложнее.
– Капитан яхты, уходящей в долгое плавание, прежде всего должен быть классным педагогом, – утверждает Лысенко. – Ведь это как на подводной лодке, даже еще посложнее. Там хоть субординация есть, военная дисциплина. А тут человек пошел в свободное плавание под парусом, и, понятное дело, ему хочется слушать только себя. А нельзя, потому что яхта управляется коллективом, и от действий каждого зависит общий результат. Есть такой закон в яхтинге – когда все делают так, как думает один, а не так, как думает каждый, тогда яхта идет туда, куда надо, и так быстро, как это надо. Иных вариантов нет. Но добиться этого капитану психологически очень тяжело. Да и вообще, знаете, море для человека – это прежде всего тяжелый и опасный труд. Чужеродная, неестественная стихия. Бог создал человека для земли. В море люди мучаются…
Вот так раз! Очень забавно слушать подобное из уст человека, чей стаж яхтенного мореплавателя насчитывает более 40 лет…
– Так зачем тогда все эти путешествия? – спрашиваю. – Сидели бы на берегу с удочкой да исторические романы почитывали!
– Да как это зачем? – искренне возмущается Лысенко.- Чего стоит хотя бы то, что мы нашли по Берингу, по Невельскому! А сколько неизвестных страниц русской истории обнаружили в Русской Америке, на Аляске, в форте Росс. Знаете, я там познакомился с вождем индейского племени, которого зовут Викентий Квасников! Следы наших соотечественников, русских моряков, я находил в Италии, в Панаме, да всех мест не перечислишь. Если хотите, это моя внутренняя потребность. Мне так жить интересно!
Один, совсем один!
Как уверяет Леонид Константинович, в одиночном кругосветном плавании он оказался… совершенно случайно!
– Я с удовольствием читал, как другие ходили в одиночку, но желания повторить никогда не испытывал! – говорит он. – И, как выяснилось, правильно делал! Что вы, я никому не пожелаю пережить такое…
“Кругосветка” с экипажем была запланирована на год. Чтобы получить “добро” от начальника морской академии на такой экстремальный, протяженный по времени вояж, Лысенко составил подробный “бизнес-план”, расписав в деталях цель захода в каждый порт. Например, на Алеутских островах предполагалось найти место гибели матроса Никиты Шумагина, участника экспедиции Беринга. Подобных задач было много. Но, наверное, самой заветной мечтой было попытаться найти зарытые на Аляске во времена Екатерины II металлические доски с гравировкой “земля российского владения”..
Из Владивостока вышли в 1992 году. Рассчитывали, как всегда, только на собственные силы. Самой большой проблемой, как и ожидалось, стала денежная. Передвигаясь из порта в порт, яхтсмены были вынуждены в прямом смысле зарабатывать себе на дорогу. Были докерами, рыболовами, даже на стройке успели поработать. Нравилось это не всем. Сначала из экипажа ушел один, потом другой, и через год Лысенко остался в одиночестве. Было ему тогда 52 года. Хорошее время для мужчины, чтобы проверить себя на прочность и убедиться, что ты еще многого стоишь!
Лысенко находил то, чего и не планировал найти. Работал в библиотеке Гувера, университетских библиотеках США… Одна ниточка цеплялась за другую, вытаскивая на поверхность удивительные истории русских переселенцев, о которых в газетном материале не расскажешь. Впору книгу писать, что, впрочем, сейчас и делает Леонид Константинович…
Так, на Алеутских островах была встреча с семьей мормонов, которые построили на берегу моря театр, где вот уже 30 лет идет один-единственный спектакль со странным названием – “Крик дикого барана”. В роли актеров – жители селения. Оказалось, под “бараном” подразумевается знаменитый Александр Баранов, тот самый человек, который в свое время один управлял всей Русской Америкой! Его не забыли на той земле до сих пор…
Как я заставил американскую секретную базу мою мачту чинить
Шли годы плавания. Второй, третий. Это легко написать, но трудно себе представить, что мог чувствовать человек, выбравший для своих исторических поисков столь тяжкий путь…
– До сих пор ночью не могу спать, – признается Леонид Константинович. – Тогда, в плавании, спать ночью было просто опасно для жизни, мог наехать пароход. За четыре года испортил себе биологические часы на всю жизнь. Шторма? Куда же от них деваться, если до ближайшего порта, к примеру, десять-пятнадцать дней пути. То, что выдает море, нужно принимать. Не надо сражаться с непогодой, море ты никогда не победишь, уйдешь, а оно останется. Надо подстраиваться, свою цель иметь, и так с морем вести переговоры, чтобы и оно тебя понимало…
Он мог в течение трех дней оказаться дома. Взять билет на самолет – и все. Однако упорно, милю за милей, преодолевал бесконечное морское пространство. На выходе из Красного моря пережил нападение пиратов. Жизнь тогда спасла счастливая случайность в виде проходившего мимо большого рыболовного судна из Саудовской Аравии. Потом в ближайшем порту арабы рассказали Лысенко, что за месяц до него в том же районе пропал такой же яхтсмен-одиночка. Яхту позже видели, а человека – нет…
Очередной пункт назначения – Аден. Лысенко держал испытание, но вот яхта устала. Тот редкий случай, когда человек оказался крепче железа…
– На четвертом году стал рушиться такелаж, – продолжает свой рассказ путешественник. – Мачта чуть дышала, надо было ее подремонтировать. А у меня на пути оказалась Диего-Гарсиа, это суперсекретная база американцев, примерно, такая же, как была наша Гуантанама на Кубе. Зашел на эту базу ночью, в бухту, американцы меня проворонили, несмотря на их аппаратуру и специальные посты наблюдения! Потом обращаюсь к ним по радио – мол, так и так, помогите, ребята, мачта вот-вот на голову рухнет! Они у меня спрашивают: “Вы где?” Отвечаю: “Да недалеко, буквально метров двести!” Что тут началось! Катера от берега срываются, сирены воют, десантники на борт прыгают. Кино, да и только! Но когда документы проверили, запросы обо мне сделали, успокоились. А наутро мачту в порядок привели и денег, между прочим, почти не взяли. Наверное, я для них стал эдаким экзотическим “фруктом”. Это же надо себе представить – русский яхтсмен в “малиннике” американских секретов!
Без руля и без ветрил
После Диего-Гарсиа яхта пересекла экватор и пошла в сторону Антарктиды, в ревущие сороковые широты, где море никогда не бывает спокойным. Течения западных ветров должны были вынести парусник к берегам Австралии, а оттуда до Владивостока уже рукой подать.
– И тут во время одного из жестоких штормов у меня обрывается перо руля, и яхта становится неуправляемой! – Даже сейчас, по прошествии стольких лет, заметно, что моряк не слишком любит вспоминать о тех кошмарных днях, когда жизнь его висела буквально на волоске и впрямую зависела от того, сколько времени на воде еще продержится беззащитное суденышко. – Еще одна деталь такелажа стала бить в корпус яхты, и дело шло к тому, что пробьет насквозь. В судно медленно, но верно стала поступать вода. Потом сломалась мачта. То есть я остался уже без руля и без ветрил…
И 25 суток после этого Лысенко дрейфовал в бушующем море. До последнего оттягивая момент, когда надо будет подавать единственно возможный в той ситуации спасительный сигнал бедствия.
– Наверное, в тот момент простились с жизнью?
– Как ни странно, нет. Ситуация была настолько напряженной, что включились в работу иные “колесики” мышления. Страха не было. Была одна задача – выжить! Более того, я даже опускался под воду, чтобы, насколько возможно, немного починить корпус. Вот тогда действительно боялся, что акула сожрет! Эти твари за мной месяц шли, как чувствовали… Обошлось!
Тем временем до Австралии оставалось еще полторы тысячи миль. По-хорошему, еще месяц дрейфа в таком же режиме. Но, к счастью для Лысенко, на пути терпящего бедствие мореплавателя ночью встретился филиппинский теплоход.
– Давай к нам на борт! – предложили Лысенко.- Сейчас кинем конец, но учти, яхту поднять не сможем, нет грузовых устройств.
… Когда русский моряк отказался от помощи, филиппинцы покрутили пальцем у виска, но пообещали сообщить береговым службам спасения в Австралию. Обещание сдержали, и через пару дней Леонид Константинович увидел судно. Оказались свои, украинцы, под флагом Либерии. Везли зерно из Австралии в Африку, а по пути согласились помочь соотечественнику.
– Давай не дури, поднимайся на борт, а яхту, ничего не поделаешь, придется бросить. Ей от силы еще три дня на воде быть, потом ко дну вместе с ней пойдешь, – оценив ситуацию, сказал яхтсмену капитан украинского корабля. – Извини, друг, но поднять мы ее не сможем, крана нет…
Как выяснилось, австралийские спасательные службы связались с начальником владивостокской морской академии Вячеславом Седых, и тот приказал своему подчиненному оставить яхту. Выбора в этой ситуации просто не было. И, захватив с собой самое ценное – архив, Лысенко поднялся на борт корабля…
Сейчас на дворе зима, и яхты не выходят из гавани. Но вот наступит лето, и тогда…
Лада ГЛЫБИНА
Владивосток
Выбор читателей
Комментарии