На чтение: ≈ 8 мин.Год 2014-й для Коляда-театра из Екатеринбурга (авторский театр Николая Коляды, драматурга и режиссера) начался с гастролей в Москве. Коллектив с успехом представил более десятка своих лучших постановок. В том числе новоиспеченный спектакль «Мертвые души».
Действие спектакля происходит – за столом, а нередко на столе. Стол знаменует собой Великий русский путь, по которому мчится тройка жизни. Летит себе вперед, а по сторонам мелькают деревушки, лица; стучат ложки, стаканы… Вот на дорогу (то есть стол) по-паучьи вползает – да, он, Вечный предприниматель. Как положено, ведутся застольные разговоры, например, на тему «реализм или формализм», это уже из неизбывной театральной действительности. Произносится и монолог о Птице-тройке. Сколько раз еще прозвучит он сегодня, и все по-новому, с неповторяющимися интонациями. В душе уже собирается, копится восторг, внутренние струны задеты и звучат в унисон с мелодией спектакля… Можно исполнить очередную песнь восхищения постановкой – и нужно. Но мне хочется сказать отдельно о героях и об артистах. За первых ответственен Николай Васильевич, за вторых – Николай Владимирович.
Пройдет еще сто, двести лет (надеюсь, пройдут они не на пустой планете), наступит другая жизнь, будет другая страна. А люди, наверное, останутся прежними. Неизменность человеческой породы поражает. Хорошо это или плохо? Не нам судить, «так природа захотела». «Мертвые души» останутся живыми и столетия вперед, не сомневаюсь. Точно схваченные, колоритно поданные писателем человеческие типажи сохранятся при любом общественно-политическом укладе. Герои поэмы – давно не литературные персонажи, а существующие рядом с нами личности (или безличности). Постановщику требуется лишь взять созданные автором образы и поместить в современный антураж.
Как не узнать торгашку Коробочку, тянущую за собой полосатые баулы челноков? Безбашенные Ноздревы, в навязчивой простоте которых столько хитрости тире глупости, и в результате подлости, они повсюду. Семья Маниловых – да это же мы сами и наши приятели, изображаем друг перед другом безоблачное счастье. Нарядившийся в современный костюм Собакевич брызжет слюной ненависти к власти, культуре и просвещению, обзывая всех подряд разбойниками и вредителями. Хоть Гоголь в спектакле в гробу перевернулся (это не фигура речи, а сценическое действие), но Коляда сделал чисто гоголевскую постановку. Что удалось во многом благодаря таланту актеров.
Есть артисты хорошие, есть замечательные. Есть заслуженные артисты, иногда встречаются народные. А еще есть «артисты театра Коляды». Это особое звание ли, натура ли. Они молоды вне зависимости от возраста. Они готовы на все ради театральной правды: вымазаться сгущенкой, вываляться в грязи, вымокнуть в слезах. Они работают на сцене, не щадя живота своего, иногда и в прямом смысле, например, поедая безграничное количество картошки и арбузов. Они не играют, а выворачивают себя наизнанку, в упоении и в экстазе. Творческий градус коллектива столь высок, что поднимает общую планку актерских возможностей. Казалось бы, имеется уже любимец режиссера и публики, но это вовсе не значит, что теперь все главные роли его. На актерскую авансцену выходят – многие, по очереди или сразу.
В роли Чичикова (весь вечер на манеже: другие уходят, а он остается, два с половиной часа кряду) – Максим Чопчиян. Его Вечный предприниматель отличается от привычного образа: на взгляд некоторых, ему недостает внутренней концентрации на цели, которая, как известно, двигала героя с детства. Он получился позауряднее, что ли, без демонической сосредоточенности на идее-фикс. Этакий фантазер, легко придумывающий способы добычи денег из воздуха. И тем стал особенно похож на многоликий тип русского мошенника, «прославившего» Россию в последние десятилетия. Выразительна пластика актера, то крадущегося по сцене, то готового вползти в любую щель. Современный Чичиков отнюдь не лишен обаяния, он даже симпатичен на фоне мелькающих человеческих пейзажей – персонажей. Темная лошадка, конечно, но хитрость его чуть с наивенкой, в конце концов, именно он оказывается в проигрыше.
Среди тех, кто встретился на пути предпринимателя (мне нравится называть Чичикова именно так, и почти без сарказма), хочется выделить образ Собакевича в исполнении Сергея Федорова. Это актер, на котором держится не один спектакль афиши Коляда-театра. Иногда он стоит в первых строчках программки – например, городничий в «Ревизоре», но чаще не является центровым. Областную театральную награду «Браво!» в свое время он получил именно за роль второго плана. Но это тот «второй план», который силою актерского мастерства трансформируется в первый.
Хороший артист безграничность возможностей несет в себе. Задача режиссера лишь раскрыть этот файловый архив. В какой-то момент стало казаться, что Олег Ягодин (Гамлет, Хлестаков, Стэнли Ковальски, Лопахин, Арбенин, Борис Годунов) повторяется. Его особый, ярко выраженный актерский стиль, распространяясь на совершенно непохожие персонажи, объединял их, подчеркивая не разное, но общее. Легко представить, каков был бы Чичиков в его исполнении. Но роль Плюшкина позволила Ягодину отыскать новые черты – и в герое, и в актере. Жажда накопительства характерна не только для урожденных скупцов. В его Плюшкине неожиданно обнаруживаются отблески бывшего криминального авторитета, который, и обнищав, сохраняет замашки вора в законе.
Николай Коляда давным-давно озвучил свой принцип: «Классику нужно ставить так, как будто это новая драма» и неуклонно ему следует. На крохотной сцене – 27 артистов, толпа, постоянная тусовка-массовка. Грызутся, целуются, любятся, ругаются. Стучат ложками, дерутся ими же. Вечное застолье-бездорожье. «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа» (Н.Г.). Кто-то однажды в шутку, но всерьез предложил новую единицу измерения для театральной условности и эмоциональной напряженности: столько-то «колядов». Так вот: зашкаливает.
Фото из архива театра
Выбор читателей
Комментарии