Валерий ДОЛГИН. Музыкой меня «зажег» педагог

В начале двухтысячных его называли «русским Гари Муром». Но он искал свой стиль, и нашел его. У Валерия Долгина уникальный почерк гитариста, имя этого аранжировщика, композитора, виртуозного исполнителя хорошо известно на Олимпе российской эстрады.Застать его в Москве не просто. В январе – сольные концерты в Майами, после Америки запланирован гастрольный тур на Украину с коллективом Валерия Леонтьева, затем – выступления в Санкт-Петербурге и так далее: график городов и дат расписан задолго. В его истории с географией Серпухов занимает особое место: именно с ним у Валерия Долгина связан профессиональный старт.

– Валерий, насколько знаю, ваша первая запись в трудовой книжке появилась, когда вы еще учились в школе. А как вообще все начиналось?

– В семнадцать лет я уже работал в Москонцерте, был музыкантом группы «Джанг». Родился на Урале, в семье военного, но где моя родина – сказать затрудняюсь, поскольку уже через два месяца после рождения поменял место дислокации, так что к гастрольным переездам был готов с пеленок. А в Серпухове жил лет восемь. Здесь пошел в музыкальную школу. Я вообще и до Серпухова делал попытки учиться музыке – мама у меня виолончелистка, на занятиях настаивала она. Но все время бросал – увлекался спортом, был нормальным пацаном. И если бы не встретил замечательного серпуховского педагога Николая Зябликова, судьба могла сложиться совсем иначе.

– Чем вас «приручил» Николай Николаевич?

– Увлек. До него не было интереса. Был теннис, легкая атлетика, бокс. Но уж никак не музыка. Только спустя годы, когда уже сам начал преподавать, я понял, чем он меня «зацепил». Учитель не должен быть сухарем, в нем ученик должен видеть лидера. А тогда – конец семидесятых, закрытое советское общество. И вдруг я встречаю современного, модного, уверенного в себе человека. Когда я приходил к нему на уроки, он не делал умный вид, не «дул щеки», мол, руки не так держу, ноты не те беру. Он спрашивал: «Битлз» нравятся? Само собой! И учил меня аккордам. Сыграет какую-то вещь, я загораюсь. И – упс – чтобы это усвоить, нужно все-таки учиться. Прекрасный педагог, не знаю случаев, чтобы кто-то бросал его занятия.

– Все-таки чудес не бывает, чтобы стать хорошим музыкантом, нужно получить хорошую школу…

– Конечно. Я знаю многих известных музыкантов – у всех за плечами классическое консерваторское образование. Но, к сожалению, у нас не востребована классическая гитара. Очень мало концертов, люди вынуждены работать по ресторанам, кто-то в латинскую эстраду уходит, кто-то – в преподавательскую деятельность. Негде концертировать.

– Валерий, а я смотрю, у вас не такие уж длинные пальцы…

– Насчет мифа о пальцах: полная ерунда. Огромное количество лучших мировых звезд имеет маленькие пальцы. У некоторых выдающихся пианистов крохотные пальцы – это никак не влияет на игру. Джанго Рейнхардт, основатель гитарного стиля «джаз-мануш», величайший гитарист мира, на левой руке рабочими имел только два пальца: указательный и средний. Все идет из головы. Пальцы могут быть очень длинными, но если в голове пусто – что ими играть?

– Одного талантливого педагога мало, чтобы выстроилась такая удачная музыкальная карьера, как у вас. Тут нужно обладать определенным характером, ведь так?

– Мне сложно самому себя оценивать. Да, пожалуй, нужны характер и благоприятное стечение обстоятельств. Взять армию. Многие парни стараются от нее уклониться. И зря. Потому что никогда не знаешь, где – твой шанс, «удачу ловят широкой сетью». Благодаря армии я стал формироваться как музыкант. Попал в военный оркестр. На службе освоил саксофон, потом тубу, научился ансамблевой игре, стал понимать, что такое аккомпанирование. Кроме того, я получил возможность учиться дальше, дважды в неделю ездил на занятия в царицынское музыкальное училище. Так что армия не убавила – только дала.

– Вас хорошо помнят в серпуховской музыкальной среде, когда-то вы начинали вместе с местными ветеранами рока…

– После армии я столкнулся с серпуховскими ребятами, все они – отличные музыканты. Но вот Сергей Калинкин – отдельный разговор. На тот момент он был не просто лучший гитарист в Серпухове, вообще мало кто так играл в Советском союзе. Я часто его вспоминаю. Потому что он обладал редким даром, и цену себе знал. Мы пытались собрать группу, но вровень с ним никто встать не мог. Сейчас все очень просто с нотами: любое соло можно распечатать из того же интернета. А в годы нашей юности этого не было. Так вот, Сергей брал магнитофон, слушал и писал ноты, не имея образования даже на уровне музыкальной школы. У него был четкий почерк, он дотошно все расписывал, даже выписывал вещи, которые не укладывались в ритмику. Очень жаль, что у него не сложилось…

А потом в Серпухове появился Андрей Горзий, теперь он известен как Андрей Грозный, со-продюсер группы «Блестящие». Его я учил играть на гитаре. Андрей Горзий смог поступить сразу на второй курс музыкального училища. Другой со-продюсер «Блестящих» Андрей Шлыков – тоже мой ученик. Вот эти двое затем в тандеме занялись большим шоу-бизнесом.

– Интересно, думаю, об этом мало кто знает. А что было дальше?

– С моим поступлением в московский институт культуры связан один поучительный для меня эпизод. Мой друг, саксофонист, попросил саккомпанировать на бас-гитаре для поступления. Я согласился. Старался играть так, чтобы клавишные партии тоже звучали. И неожиданно для себя сам оказался студентом института, взяли меня, на многое «закрыв глаза». А по осени выяснилось, что всех студентов отправляют на сбор картошки. Я встал в позу: игрой в ресторане зарабатывал раза в три больше, чем мой отец – полковник и доктор наук. Что такое общественный транспорт, я не знал, и убивать время на картошку не собирался. Но в институте тоже пошли на принцип. И мы с другом, теперь он довольно известный саксофонист в Америке, забрали документы.

– Так и остались без высшего образования?

– Дело ведь не в дипломе, как вы понимаете… А искушение большими деньгами в двадцать лет – вещь опасная. Я тогда вернулся в ресторан. Но задумался – что дальше? Создал с армейскими друзьями джазовый ансамбль, на фестивале в Ступино мы взяли главный приз, у меня дома до сих пор хранятся подарочные настенные часы… Хотелось заниматься музыкой профессионально. Но, хоть зарабатывать можно было очень солидно в ресторанах, по советским правилам общежития требовалось трудоустройство, иначе статья – «тунеядство». И вот мы, семеро серпуховских джазменов, трудоустроились: я вел класс гитары в ДК им. Ленина, Юра Филимонов – кларнетист и саксофонист – стал руководителем народного коллектива в ДК «Россия», Миша Зотов возглавил духовой оркестр на базе клуба «Суконщик», а Костя Корнев стал руководить ВИА при Доме пионеров. Устроились преподавателями и Игорь Морозов, Володя Бриллиантов, тоже мой армейский друг, мы с ним в Царицыно вместе ездили на учебу, Паша Тебин. И так получилось, что вскоре наши народные коллективы заиграли везде: от похорон до демонстраций. И везде – одни и те же лица, наш джазовый коллектив. После победы в Ступино я понял, что нужно идти дальше. И когда в конце восьмидесятых предложили работу в Грузии в группе «Ингури», решил рискнуть, к тому же мне сулили большие заработки…

– Это и вправду был риск, отношения между республиками накалялись…

– Тот период длился девять месяцев, предприятие действительно было опасным. В результате я не только не заработал ничего – пришлось тайком бежать, добирался до Серпухова на попутках. В общем, «грузинское» приключение могло обойтись дороже. Но именно благодаря Грузии завязались первые прочные отношения с Москвой. Барабанщик группы «Ингури» порекомендовал меня Руслану Муратову, это известный российский композитор, он в то время собирал группу «Формула 2». Руслан послал телеграмму в Серпухов, тогда ведь мобильных телефонов еще не было. Я продал свою бас-гитару, купил электрогитару, сразу два инструмента иметь было не по карману. Затем «Формула 2» на фестивале молодых исполнителей в Ялте взяла какое-то призовое место.

Там наши демозаписи услышала Лариса Долина. И предложила работать с ней «в пристежке», то есть заполнять паузы между ее номерами. Какое-то время мы гастролировали с Ларисой, пока наш фронтмен Гена Феоктистов не принял решение уйти из шоу-бизнеса в семинарию. Это был абсолютно уникальный певец. У него связки имели какое-то аномальное развитие. Если Сергей Пенкин поет в диапазоне четырех октав, то Гена мог взять больше… Но он выбрал другой путь, уже двадцать лет служит в православном храме. «Формула 2» намного опередила эпоху «Ласкового мая», публика совершенно не понимала симфо-рок с его полифонией. Музыканты оценивали нас высшими мерками. А в залах стояла гробовая тишина… Через какое-то время из группы Валерия Леонтьева ушел в сольную карьеру Андрей Косинский, композитор, аранжировщик, музыкант, ушли еще два музыканта. Так я по рекомендации знавших меня людей оказался в группе Валерия.

– Каким был момент знакомства с Валерией Леонтьевым?

– Мои увлечения в те годы: джаз-рок, симфо-джаз, симфо-рок. Потому Долина и нравилась мне. А тут – попсовая музыка, я ее совершенно не воспринимал, считал примитивом. Мне дали записи и две недели на то, чтобы выучить весь репертуар Валерия. Я, без особого энтузиазма, просто потому что понимал – нельзя подвести рекомендовавших меня людей, взялся за работу. Тогда я еще жил в Серпухове. Жена чуть не сбежала из дома к маме – я ведь ее тоже к року приучил. Познакомились мы с ним на репетиции, Валерий поразил меня работоспособностью и требовательностью к себе и другим. И тогда я понял, что с выводами поторопился – это высокопрофессиональный артист и певец.

А затем на концерте произошло нечто такое, что мне трудно описать словами… Был сольник в Питере. Мы играли вступление к первой песне «Я заводной». И тут на сцену выбегает Леонтьев. Это было как взрыв, мне показалось, что я попал в лифт мощнейшей энергии – такая энергия исходила от него. У меня вдруг возникло ощущение свободного парения, такое было чувство, будто в груди, там, где солнечное сплетение, стало что-то накачиваться, аж захватывало дух.  Я уже был далеко не новичок на сцене. Но такого не происходило ни на одном выступлении с другими артистами ни до, ни после. Потом я еще долго привыкал к этому состоянию. Валерий Леонтьев действительно человек, которому природой много дано.

– Что планируете на будущее?

– Сейчас работаю над созданием собственного гитарного шоу: большое представление с участием нескольких музыкантов, артистов, со спецэффектами, декорациями. Но о планах предпочитаю подробно не распространяться.

Фото с сайта www.elit-vl.ru