В поисках петроглифов

Карелия не перестает удивлять даже коренных жителей. Вот и эта поездка за тридевять земель от родного Петрозаводска к восточным берегам Онеги открыла для меня совершенно новую Карелию.

Нужны профессиональные гиды

Для гидов-экскурсоводов зима – это время учебы. Нынешняя стала особенной. Не успели закончиться одни курсы, начались другие, третьи. Порой, включив сразу два компьютера в разных комнатах, приходилось с одной лекции переходить на другую. И в этой информационной суматохе я едва не упустил начало регионального проекта «Мир наскальных образов. В помощь гиду и туристу». Спохватился за два дня до его старта. Группа уже была набрана, однако организаторы, учитывая интерес к теме, расширили круг слушателей.

– Мы рассчитывали на 20 человек, – призналась руководитель проекта Елена Багаева. – Считали, что такое количество покроет потребность в гидах для работы на Онежских петроглифах. Для нас стало неожиданностью, что желающих оказалось около 170 человек.

В конце прошлого года Фонд творческих инициатив и культурного туризма выиграл грант главы Республики Карелия. Тема петроглифов (наскальных памятников изобразительного творчества первобытной эпохи) сейчас очень популярна. Возросший интерес вызван тем, что прошлым летом Онежские и Беломорские петроглифы вошли в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Древние наскальные рисунки в Карелии существуют на берегах Белого моря и Онежского озера. Если первые доступны для туристов и достаточно раскручены, то Онежские петроглифы – наоборот. На Беломорских создана определенная инфраструктура, есть подготовленные гиды. В прошлом году над скалой «Бесовы следки» открылся крытый павильон для круглогодичного осмотра памятника. Другая группа петроглифов Беломорья выбита на скалах Залавруги. С веками море ушло на несколько километров, а на пересохшем протоке реки Выг осталось более двух тысяч древних наскальных изображений.

– Здесь есть совершенно уникальные многофигурные композиции, – говорит археолог кандидат исторических наук Надежда Лобанова. Больше нигде в мире подобной выразительности, экспрессивности петроглифов нет. Такие шедевры мирового наскального искусства только на Залавруге.

На Беломорские петроглифы ведет хорошая асфальтированная дорога. Правда, путь из карельской столицы тоже неблизкий – около 400 километров. Многие турфирмы либо организуют специальные туры до Залавруги и павильона, либо заезжают туда с туристами во время поездки на Соловецкие острова.

Совсем иная ситуация с посещением Онежских петроглифов. Те же четыре сотни километров по асфальту, но потом еще два часа на ладье по Черной речке. Сдерживает организацию маршрутов к наскальным изображениям на юго-восточном берегу Онеги отсутствие подготовленных экскурсоводов. Эту задачу и решали организаторы проекта «Мир наскальных рисунков. В помощь гиду и экскурсоводу». Интерес к древним изображениям на скалах возрос. Если в прошлом году на Онежских петроглифах побывало около пяти тысяч человек, то в этот сезон ожидается рост как минимум в 2-3 раза.

В ладье по Черной речке

Как одно мгновение пролетели три с половиной месяца учебы. В начале июня группа добровольцев начала паковать туристские рюкзаки, чтобы отправиться на практику в район Онежских петроглифов.

До старинного города Пудожа, основанного новгородцами как селение Пудога еще в 1382 году, мы добирались шесть часов. Сделали короткую остановку, чтобы, собравшись с силами, преодолеть оставшиеся 23 километра до поселка Каршево. А там нас поджидала огромная лодка. Хозяин ладьи Антон, немногословный, как и подобает настоящим проводникам, крепко сбитый мужчина лет сорока, за неполных два часа доставил нас на турбазу. В нижнем течении реки расположен природный ландшафтный заказник «Муромский», достопримечательностью которого и являются Онежские петроглифы.

В Карелии редко выпадают солнечные дни. Поэтому мы ничуть не удивились, когда стал накрапывать дождь, а затем на небе и вовсе появилась черная туча. Организаторы похода Надежда Лобанова, Елена Багаева и координатор Артем Степанов подготовились основательно. Не успели первые крупные капли упасть на наши дождевики, мы обезопасили себя еще и брезентовыми накидками.

Черная речка соответствует своему названию, вода в ней как смоль. Нас, живущих на севере, трудно удивить водоемами. Однако река, по которой мы плыли под проливным дождем, сумела это сделать. Она красиво петляла, то и дело выдавая пейзажи один лучше другого.

Несмотря на укрытие под брезентом, мы все-таки немного промокли и восторженно встретили показавшиеся на берегу строения. Быстро и дружно перенесли вещи в летнюю кухню, единственное теплое помещение под крышей, не считая гостевых помещений Антона.

Только успели с дороги за большим столом приступить к чайной трапезе, как в дверном проеме появился хозяин тайги Антон, раскатистым басом приглашая мужчин в баню. Я не стал распивать чаи, баня была приятным сюрпризом.

В первый же день вечером во главе с Надеждой Лобановой мы отправились на ближайший мыс Кладовец, расположенный в 500 метрах от противоположного берега. И снова ладья, мы, довольные и счастливые после бани и чая, идем на поиски петроглифов.

Трогательные рисунки на скале

Для патриарха наскального искусства Надежды Лобановой здешние места – дом родной. Полвека она изучает петроглифы. И не только. Надежда Валентиновна с первого курса университета почти каждое лето выезжает сюда на раскопки.

– Это мыс уникальный, – говорит она, – не случайно такое название – «Кладовец». Здесь 13 памятников разного времени – от мезолита до неолита. Есть жилища, имеющие возраст более 8 тысяч лет. Начались здесь археологические исследования еще в 60‑е годы прошлого века.

– Находки были интересные: подвески, топоры сланцевые, тесла, долота, подвески, – вспоминает Лобанова. – В эпоху неолита, когда появились первые петроглифы, древние люди постоянно здесь не жили. Они приходили сюда для проведения обрядов…

Слушаешь ее, и реальный мир уходит в небытие. Мы уже в другом измерении: видим наших предков, которые с помощью камня выбивали на скале рисунки. Какими же они были талантливыми и дальновидными! Проникаешься к ним особым чувством благодарности за возможность соприкоснуться с эпохой неолита, за связь времен. На всех обнаруженных стоянках – огромное количество рыбьих позвонков. Как и сейчас, больше всего они ловили судака, сига, попадались лосось и налим. На стоянках, найденных возле Черной речки, встречается щука.

Еще одна стоянка. Здесь другая история. Археологи нашли более 40 костей нерпы. Мы удивленно смотрим на Надежду Валентиновну.

– Да, в этих местах водилась нерпа, но ее перебили, – говорит она. – Это лучше всех раскопанный мыс. Он очень удобный, близко расположен к реке.

По словам Лобановой, в эпоху мезолита уровень воды был выше метра на три. Для нас обычные ямы, а это, оказывается, жилища той далекой эпохи, когда еще и петроглифов не было. Первые наскальные изображения появились уже в период неолита. Надежда Валентиновна показывает огромную низину, поросшую молодым ельником, рассказывая о том, что это жилище она раскопала в далеком 1981 году перед поступлением в аспирантуру. Толщина культурного слоя в этом месте до двух метров.

Тем временем мы подходим к Онежскому озеру, осторожно спускаемся по скалам ближе к воде. Скалы местами поросли лишайником. Исследователи петроглифов их счищают спиртом, иначе рисунок просто не увидеть. Собственно говоря, не каждый петроглиф, даже не покрытый лишайником, можно разглядеть в любую погоду. Нам повезло, на скале мы увидели красавца лебедя, потом еще одного. Оказалось, что на Кладовце в основном изображены лебеди, но нашли и лося.

Онего волнуется перед нежданными посетителями, накрывает волной скалы, словно не хочет делиться с нами уникальными изображениями. Но нашу руководительницу не проведешь. Она находит и показывает нам очень интересное изображение. Это уже целая композиция. Мы различаем человека, видим его руки, сделанные кольцом и поднятые вверх.

– Мы с исследователями много раз обсуждали эту композицию, – эмоционально рассказывает Надежда Валентиновна, – и пришли к выводу, что сначала был солярный знак с двумя лучами. А потом приделали голову, шею, руки. А то, что было выбито раньше, осталось…

В лагерь мы вернулись уже другими. Одухо­тво­ренными, смотрящими на современный мир восторженными глазами. Находили, казалось бы, похожие изображения, но каждый раз радовались им с детской непосредственностью. Впечатления от посещения Кладовца переполняли нас. После вкусного, сытного ужина мы до глубокой ночи сидели у костра с гитарой. Собственно, ночи не было, ведь в Карелии пора белых ночей. Солнце уходит за горизонт лишь на час-полтора, но его рассеивающие лучи освещают небосвод. Светло, как днем.

…Шумел прибой, всполохи огня отражались в белом пространстве, на душе было песенно – перед глазами стояли трогательные рисунки наших далеких и таких близких предков…

Детские радости взрослых людей

Онежские петроглифы разбросаны по скалам мысов восточного побережья Онежского озера. Всего на 20 км берега насчитывается более тысячи изображений. Но самые знаменитые из них находятся на Бесовом и Пери Носах. Туда мы и отправились в последующие два дня.

С утра поднялся сильный шквалистый ветер, который еще острее ощущался на продуваемом мысу Бесов Нос.

– Видимость плохая, даже при солнце было бы лучше, – резюмировала Надежда Лобанова.

Тем не менее мы нашли главное изображение – Беса, точнее Бесихи, поскольку божество изображено в позе роженицы. Рисунок поражает своей неординарностью. Мы увидели человекоподобное существо с прямоугольным туловищем и огромной квадратной головой. Посередине рисунка – огромная трещина. Возможно, люди эпохи неолита считали трещину неким входом в «нижний мир» и создали изображение вокруг нее.

Значимость Беса или Бесихи косвенным образом подтвердили монахи расположенного неподалеку Муромского монастыря. Еще в XVI веке или позже они выбили поверх Беса православный семиконечный крест, дабы «обезвредить» чертовщину.

Бесов Нос – почти километровый мыс восточного берега Онежского озера. Удивительное, почти мистическое место. Кажется, что именно здесь проходит граница миров – между небом, бескрайней водой и земной твердью, под солнцем и луной, которые нередко видны одновременно.

Древние люди, по всей видимости, тоже не остались равнодушными к магии места: они оставили после себя рисунки на самом долговечном носителе – граните. Использовали особенности рельефа – трещины, разломы, включения пород другого цвета. Своеобразие Онежских петроглифов и в тематике изображений. Здесь много водоплавающих птиц, в основном лебедей. Подобного предпочтения нет в наскальном искусстве евразийского региона.

Только на Бесовом Носу есть изображение выдры, сцена охоты на морского зверя – белуху. Два человека загарпунили белуху. Надежда Валентиновна обводит изображение и говорит:

– Беломорские авторы оценили бы.

На одной из скал при солнечном освещении мы наблюдали, как лучи солнца прямо попадают на солярные знаки, изображенные нашими предками. Видели и лунные знаки. По словам Надежды Валентиновны, когда в августе появится луна, она тоже будет попадать прямехонько на лунный знак, образуя лунную дорожку.

Во время практики у нас был и зачет. Разделившись на три группы, мы пошли на разные мысы, самостоятельно искали и нашли петроглифы. Мы радовались находкам как дети.

Вечером третьего дня пребывания на берегу Черной речки мы свернули наш палаточный лагерь, чтобы вернуться сюда уже в качестве гидов вместе с туристами, которые также окунутся в детство. Ведь петроглифы сравнимы с первыми рисунками ребенка, немножко наивными, но такими чистыми и светлыми. Разгадывая их, мы проникаем в глубь веков, сквозь тысячелетия сохраняя ментальную связь с нашими предками.

Наиль ШАБИЕВ, Республика Карелия, фото автора