В доброй порядне

Во время одной из своих велосипедных экспедиций по Сибири я после Байкала специально повернул на юг, проложив дальнейший маршрут по древнему чайному пути в Монголию, чтобы увидеть ее степное великолепие. Монгольская степь приняла меня сразу. Ровная прямая дорога, нежаркое солнце, ветер в спину, приятные взору холмистые дали – крути себе педали и крути, внимая зову счастливой судьбы. В древности путешественникам требовались месяцы, а то и годы, чтобы преодолеть это пространство, получившее название «степь степей». И действительно, такого обширного, дикого и вольного простора я нигде не встречал. Слегка всхолмленная степь простиралась до горизонта. Лишь слева в недостижимом даже для воображения далеке смутно угадывались загадочные горы. Я засмотрелся на них, потом, отдавшись азарту и отпустив на волю фантазию, чуть вильнул в сторону, решив по едва заметной боковой дороге спрямить путь.

Обычно, если возникает необходимость съехать с наезженной магистрали и пробираться по бездорожью (чаще всего это случается под вечер, когда выбираю место для бивуака), я, максимально разгрузив велосипед, несу его на плече или приподнимаю на руках. А тут степной простор и его воля расслабили меня, восторг в паре с самонадеянностью вытеснили и осторожность, и даже опыт, тем более что спрямленный путь был короткий – метров двести, авось пронесет. Не пронесло. Прокол камер почувствовал сразу. Основательный прокол. Почти одновременно переднего и заднего колес. Только после этого разглядел тонкие корешки, унизанные колючками. У нас их называют якорцами. Худшей напасти в степи для велосипедиста трудно придумать. Мелкие, однако многочисленные повреждения не давали возможности поставить надежные заплаты. Не спасала положение и всего одна запасная камера. Я еле дотянул до небольшого приграничного городка Сухэ-Батора. И то благодаря попутному грузовичку. Последние пару сотен метров до вокзала, где собрался расположиться на ночлег, из-за спущенных шин пришлось велосипед вместе с багажом тащить на себе. И вот, уже засыпая в пустынном вестибюле (а может, мне это даже приснилось), я вспомнил еще об одной запасной камере, которую я, оказывается, неделю назад спрятал на самое дно рюкзака. До этого вместе с инструментом она лежала в навесной сумке под рамой…
Порядок и свое место вещей вокруг нас – это часто очень существенно и очень важно. Это не просто аккуратность и сосредоточенность. Это и эффективность работы, и чистота, и бережливость, и так необходимый запас. В доброй порядне не в торг, а в клеть. Порядней в старину называлось хозяйство, в котором (и в первую очередь в клети про запас) все должно быть в порядке – посчитано, вымерено, разложено по полочкам, надежно сохранено. «Почистим, помоем, душа в покое», – говорили мои предки перед Пасхой, убирая во дворе и наводя порядок в хате. Жаль, правда, что только перед Пасхой и только в своем дворе и своем доме. В конце концов порядок вещей – это порядок мыслей, душевное равновесие и даже безопасность. Подальше положишь, поглубже зароешь (не забыть бы только о зарубке в памяти) – поближе возьмешь.
Место каждой вещи, предмета, их порядок определяет привычка. А ее часто вырабатывают и формируют обстоятельства. В том числе и дорожные. У всякой вещи (даже ничтожно малой) должно быть в багаже свое место. Не без того, конечно, что по дороге что-то переложишь, пересортируешь, более надежно укрепишь, подальше спрячешь. Но это не бесконечный процесс, тем более не самоцель. Лучшее враг хорошего. Ведь в экстремальных дорожных условиях приходится часто полагаться на интуицию, действовать автоматически. Вытягивать из памяти, где что лежит, нет ни сил, ни времени. Руки сами в кромешной темноте под проливным дождем должны нашаривать, выхватывать нужную вещь. Нередко я попадал впросак, был откровенно обескуражен, а случалось и паниковать из-за того, что вдруг какая-то вещь оказывалась не на месте. Не на своем месте. К счастью, чаще, правда, это были мелочи, но довольно неприятные. Однажды после ночлега на берегу полесской речушки Норин возле древнего Овруча я, озадачившись тучками, подозрительно стремительно сбившимися в темную отару, быстро упаковал вещи и уже собрался продолжить путь к белорусской границе. Осталась последняя деталь – кепка. И вот ее как раз и не оказалось. Ни на руле велосипеда, ни на ветках кустов, ни на примятой траве на мгновенно обозримом привальном пятачке. Я прошелся вдоль берега, где пытался рыбачить, обшарил полянки под кронами осокорей, на которых собирал дрова. Кепки нигде не было. Потеря, в общем-то, невелика, но меня раззадорила тайна ее исчезновения. И, как ко всякой тайне, хотелось подобрать к ней ключик. Кепка была вчера. Это точно. Снял я ее только перед сном. А спал я в палатке. Значит… Ну это еще ничего не значило, однако я распаковал рюкзак и стал вытряхивать палатку. Через несколько секунд кепка упала к моим ногам. Вот такой хеппи-энд. Теперь и вы знаете, где искать пропавшие вещи. Собственно, можно обойтись и без поисков, если после ночлега в походе тщательно вытряхнуть палаточное жилище. Оно (как, кстати, и всякое другое жилище) даже за вечер и ночь очень быстро превращается в кладовую, чудесным образом поглощающую всякие мелкие вещи, которые потом бывает очень трудно материализовать.
Постепенно все-таки выработалось походное правило: всякой вещи свое место. Это стало даже своеобразной мантрой. Лег спать – прошептал заветные слова. Желательно и во сне их повторить. Утром, даже если встал не с той ноги, первая мысль, что и как, в каком месте и порядке. Эта путешественная «порядочность» и в жизни пригодилась. В связи с укладкой груза, порядком вещей в рюкзаке поделюсь некоторым опытом этой «порядочности» (очень хотелось бы, чтоб без кавычек, но не осмелюсь).
«Покрепче, парень, вяжи узлы…» Есть такая песенка про моря, паруса и узлы. Очень душевная и в то же время весьма полезная. Запоры в доме – залог сохранности имущества. Правильные узлы, исправные застежки-«молнии», клапаны с липучками – залог сохранности груза. Сколько в пути терялось вещей из-за того, что недотянул, недосмотрел, недозакрепил, в общем, недоспрятал, недосохранил. Особенно это касается ветровок, пакетов с подножным кормом, которые по пути часто просто засовываешь под резинку, стягивающую рюкзак. Надежность, крепость, плотность – это первостепенно, но не менее важно, чтобы быстро, почти автоматически: дернул – развязалось, потянул – расстегнулось, прихлопнул – прилепилось, и наоборот. «А где вы сохнете свое белье?» Эту фразу я как-то услышал в одном одесском дворике. Вспомнилась она мне, когда понадобилось приладить сверху багажа постирушку – футболку и носки. Недолго думая, я засунул их под резиновую шнуровку рюкзака. Сверху еще придавил резинкой, которая, плотно опоясывая рюкзак, соединяла седло с багажником. Под эту резинку я часто прятал и ветровку, и мешочки с добытыми по дороге дикоросами. Наверное, подобные резиновые «прижимки» можно приладить и в других местах рюкзака.
Присесть на дорожку – старинный и проверенный опытом наших предков обычай. Смысл его прост и практичен: вспомнить, задуматься, не забыл ли чего в суете сборов, все ли на месте в карманах, багаже, за плечами, в душе. Однако и переступив порог, не стоит стремительно удаляться от родного дома. Я, например, специально сверху кладу пару бутербродов, чтобы остановиться в посадке, балочке сразу за городской чертой. Хоть и силен трубный глас дороги, хоть и не терпится пуститься в путь, развожу первый костер, завариваю чай, перебираю в памяти детали сборов, осматриваю велосипед. В связи с этим вспоминаются торговцы-чумаки, которые путешествовали по степным дорогам. Чумацкая валка (обоз) трогалась в дорогу под вечер. Неподалеку от села чумаки делали первый привал, готовили основательный ужин. Так поступали для того, чтобы рядом с домом проверить груз, если надо, подремонтировать упряжь, возы. Кто-то даже успевал напоследок потешиться с любимой, или она сама прибегала на огонек к табору.