Тема урока – кляуза

На селе легко взбаламутить воду, но занятие это слишком неблагодарное

Точка на топографической карте

“Нас, учеников Трестенской средней школы Максатихинского района Тверской области, могут оскорбить, унизить, по чести девушек, наших учениц, могут пройтись, как трактором по полю…” – так начиналось письмо, заставившее собираться в дорогу в лесные края, куда добраться из Москвы можно только на перекладных. А для начала, чтобы точно знать, как же попасть в нужное место, пришлось приобрести топографическую карту области – на менее подробных Трестна отсутствует. А ехать было зачем – слишком уж кричащими были факты, изложенные в письме, зовущем спасать учеников от вора и пьяницы директора школы и деспота-завуча. Прошу прощения за столь резкие слова, но именно такое впечатление складывалось об этих людях после прочтения письма. И потому, забегая вперед, скажу – все, что изложено в нем на трех машинописных страницах, ложь от первого до последнего слова. Владимир и Надежда Морозовы уже два десятка лет честно и добросовестно делают свое дело. И получается это у них совсем неплохо. Иначе не стали бы возить к ним в школу ребят из расположенного в пятнадцати километрах от Трестны села Ривзавод, где имеется своя школа. “Здесь детей кормят, здесь, в отличие от нашей школы, тепло, и здесь детей учат так, что они смогут потом сдать экзамены, а не идти в ГПТУ”, – пояснили мне родители.

Конечно, не все в Трестенской школе без сучка, без задоринки – порой и конфликты случаются. Но никогда они не превращались в громкие скандалы, пока не появились в селе два человека, для которых все окружающие виноваты только в том, что попали в их поле зрения.

Загадочный адвокат

Василий Комаров перебрался в эти края из Москвы. Купил дом в деревне Песогоры, что рядом с Трестной. О себе говорил, будто в столице работал адвокатом. Интерес же для меня Комаров представлял потому, что именно он, если верить обратному адресу на конверте, переслал письмо “учеников” (как выяснилось, школьники не имеют к этому посланию никакого отношения, а все стоящие под ним подписи грубо подделаны. – Р.Ц.) в редакцию “УГ”. Да не просто переслал, а снабдил сопроводительным комментарием, добавляющим к портрету Морозовых еще больше черной краски.

Убедившись, что имя Комарова в Трестне на слуху, я обронил в разговоре с сельчанами: “Так Комаров – личность вам известная?”. “Нет, личность эта нам как раз неизвестная”, – ответил мне отец одного из школьников.

Действительно, персона Комарова вызывает немало вопросов. Непонятно хотя бы то, зачем он перебрался из столицы в здешнюю глушь, где заявленная им профессия уж точно не востребована – районный суд находится в Максатихе, что в тридцати километрах от Песогор. К слову, никаких документов, подтверждающих его право заниматься адвокатской деятельностью, никто из сельчан не видел.

Живет Василий Комаров скрытно, с постоянно занавешенными окнами. Да и на улице старается лишний раз не появляться – выходит из дому через огород. Словом, почвы для всяких домыслов в селе предоставляет более чем достаточно. Сам же при этом в курсе всех подробностей жизни Трестны, хотя, как ему удается постоянно рыться в грязном белье сельчан, скрыто завесой тайны.

И вот что трестенцы и песогорцы подметили верно: если Комаров с кем-то сблизился, жди скандала. Вот и в этой истории учитель русского языка и литературы Анна Салова, с которой Комаров очень дружен, играет далеко не последнюю роль.

Но по порядку. Вскоре после переезда столичный “адвокат” пришел к Владимиру Морозову и предложил свои услуги в качестве… тренера по каратэ. Казалось бы, что плохого – появится при школе секция, а мальчишки единоборствами интересуются, значит, отбоя от желающих не будет. Вот только никаких документов, подтверждающих тренерскую квалификацию, в особенности право тренировать детей, у Комарова не оказалось. Директор школы, естественно, объяснил, что рисковать здоровьем ребят не может, и Комарову в работе отказал. И, наверное, забыл бы об этом визите, не подай на него в суд его же бывший ученик Сергей Гренадеров.

Дело о присвоенной зарплате

Сережа Гренадеров в школе прилежанием не отличался. И потому мог рассчитывать только на профессиональное училище. Туда и поступил, но вскоре был отчислен за неуспеваемость. Вернулся в родное село, где работы для него, понятно, не нашлось, и просто болтался без дела. Помочь парню решил Морозов, у которого имелась вакансия лаборанта. От Сергея требовалось только вставлять ленту с учебными фильмами в кинопроектор. Ставка небольшая – около ста рублей. Но Морозов рассудил, что Гренадеров все равно бьет баклуши, а так хоть на сигареты себе заработает. Два месяца все шло гладко, а потом новоявленный лаборант исчез. Как объяснили Морозову родители, прогуливает, потому что уехал восстанавливаться в училище. Вскоре директор случайно встретил Сергея на улице. Тот подтвердил, что восстановился, и пообещал занести в школу заявление об уходе. Успокоившись, что все решилось миром (уж очень не хотелось портить парню трудовую книжку), Морозов подготовил приказ уволить по собственному желанию. Однако нести заявление Гренадеров не торопился. А спустя десять месяцев Морозов получил повестку из районного суда.

В исковом заявлении Гренадеров написал, что директор уволил его незаконно, а значит, должен выплатить ему зарплату за вынужденный прогул – около тысячи рублей. Из разговора с парнем выяснилось, что именно Комаров, внезапно с ним подружившийся, научил его подзаработать таким способом. Да и сам Комаров зачастил в школу в качестве представителя интересов истца. Однажды даже махнул перед носом директора каким-то красивым удостоверением, якобы подтверждающим свои полномочия. Но содержимое этого документа осталось загадкой – Комаров слишком быстро спрятал “корочку” в карман.

Усилия Комарова, впрочем, пошли насмарку. Морозов встретился с Гренадеровым и объяснил, какую подлость тот делает. Итога этой беседы Комаров ожидал меньше всего – у парня проснулась совесть, и заявление он забрал.

Казалось бы, впору ставить точку, но тут начала проявлять активность Анна Салова.

Вечный изгой

Учителя русского языка и литературы в Трестенской школе не хватало давно. Два года назад родители учеников даже направили в областной комитет образования письмо с просьбой прислать словесника. И вскоре в Трестну была направлена Анна Салова. Нового педагога встретили радушно – предоставили большой дом, выделили машину, чтобы Салова могла перевезти вещи из Кимрского района, где работала раньше, дали хорошую нагрузку. Коллеги помогали с продуктами, выращенными на своих огородах (работать на собственном приусадебном участке у Саловой не получалось). В начале нынешнего года, когда у Анны Николаевны умерла мать, помогли похоронить и справить поминки.

Свидетельство тому, как тепло относились к Саловой в школе, – ее собственные публикации в районной газете “Вести Максатихи”. Однако нелады с завучем Надеждой Морозовой у Саловой начались давно.

Теперь в своем исковом заявлении в районный суд, куда обратилась за защитой чести и достоинства от посягательств завуча, Салова преподносит и обострившийся недавно недуг (она страдает опухолью головного мозга), и смерть матери как результат травли со стороны завуча. Причина травли, по ее версии, – дружба с Комаровым.

Надежда Дмитриевна не предъявляла Саловой особых претензий. Но каждое даже самое мягкое замечание завуча воспринималось в штыки. К слову, по трудовой книжке сорокашестилетней учительницы Саловой впору изучать географию – там фигурирует не только Тверская область. И ни в одной из школ Салова не задерживалась больше трех лет. Скажем, из Приволжской и Лосевской школ Кимрского района Тверской области она ушла с громким скандалом. В Лосеве также появлялись оскорбительные листовки в адрес директора школы, подобные тем, что в мае нынешнего года красовались в Трестне.

После встреч с учителями, учениками и родителями у меня еще оставались сомнения. Вдруг Салова не прижилась ни в одной школе именно потому, что слишком хороший учитель. Ведь ее уроки по литературе ученикам нравились, и это подтверждают все сельчане, а дальше масла в огонь подливали сплетни и домыслы. Часто бывает и такое. Но когда я увидел написанное ее рукой претензионное заявление на имя Морозовой, понял, что Салова… профессионально непригодна. В этом документе, занимающем одну страничку, она умудрилась сделать больше семи ошибок, не считая стилистических. Допусти столько же ученик в сочинении, педагог-словесник был бы обязан поставить ему единицу.

Сейчас эта история еще далека от завершения. Вряд ли районный суд вынесет решение в пользу Саловой – у Морозовой достаточно доказательств своей невиновности. Неизвестно также, установит ли прокуратура причастность Комарова и Саловой к листовкам. Трудно сказать, как поведет себя Комаров после провала очередного дела и как поступят с ним трестенцы – высказывания многих из них уже и так категоричны: здесь ему не жить. Да и Саловой скорее всего придется уехать из села. Что же, вакансии учителя русского языка и литературы есть не только в Трестне.

Сельские нравы – особенное социальное явление. Не угодить всей деревне и впасть в немилость очень просто – порой для этого достаточно просто хоть немного выделяться из общей массы. И потому учителю, да и не только учителю, на селе зачастую приходится проявлять неимоверную терпимость по отношению к другим. С иными жизненными установками легко обречь себя на кочевую жизнь.

Да дело не только в этом. Существует масса способов цивилизованно решить любой межличностный или производственный конфликт. И где угодно, в любой местности, та сторона, которая опускается до оскорблений, публичного полоскания чужого грязного белья и тем более клеветы, в первую очередь только добавляет очков своим противникам. А на селе, где малейшие трения воспринимаются особенно остро, последствия такой потери достоинства могут быть самыми плачевными.

Руслан ЦАРЕВ

с. Трестна

Тверская область