Свобода пространства . Нельзя запирать детей в школе на целый день

В 2003 году накануне учебного года московский Департамент образования выступил с сенсационным известием: столичные школы перейдут на полный рабочий день. То есть в первую половину дня будут обычные уроки, а во вторую – кружки, секции, самоподготовка. Общественность, в том числе и педагогическая, разделилась на два лагеря. Одни были против школ полного дня, объясняя это тем, что дети и так оторваны от семьи, а тут вообще забудут, как выглядят родные мама и папа. Другие, наоборот, приветствовали нововведение аплодисментами: родители вечно на работе, им некогда заниматься с детьми, а так они будут под присмотром и беспризорниками не станут. Главный судья – время все расставило по своим местам. Сейчас понятно, что школа полного дня – социальная необходимость. Надо только выстроить ее работу так, чтобы вторая половина дня превратилась в продолжение первой. Иначе толку от этого не будет никакого. Подростки просто сбегут из образовательных учреждений через окно. Над созданием школы полного дня уже два года работает коллектив Научно-педагогического объединения «Школа самоопределения».

– Идея школы полного дня положительна по двум причинам, – говорит генеральный директор НПО Александр ТУБЕЛЬСКИЙ. – Во-первых, такие образовательные учреждения возникают тогда, когда в этом есть общественная необходимость. А такая потребность сейчас есть: и в связи с материальной неустойчивостью семей, и в связи с тем, что многие женщины должны находиться на работе целый день, и в связи с безопасностью детей, высоким уровнем преступности среди несовершеннолетних. В этом плане общественный смысл школ полного дня для меня безусловен. Во-вторых, если они правильно организованы, если это не продленка, то школы полного дня имеют большой педагогический потенциал. Это определенный полигон для новых педагогических идей и новой реальности. С другой стороны, очевидно, что сегодня содержание образования все больше переходит от знаниевой парадигмы к освоению ребенком различных умений. А эти умения, как бы они ни назывались – компетентность, или, как мы их определяем, универсальные умения, невозможно сформировать только в классно-урочной системе. На уроке можно научить решать уравнения, но для того чтобы уметь универсально уравнивать разные идеальные, материальные и другие объекты, нужно другое, не урочное пространство. И школа полного дня такую возможность дает.

Еще хотелось бы предостеречь школы от обязательного посещения второй половины дня. Мы сделали так: сначала на полный день перешла начальная школа, в этом году – 5-6-е классы, на будущий год – 7-е классы. Постепенно дойдем и до 9-го. Это нормальный педагогический прием, когда создается новая реальность, новый процесс, в него надо включаться постепенно. Иначе можно добиться совсем обратного эффекта.

– Александр Наумович, расскажите, к чему вы пришли в ходе эксперимента?

– Я глубоко убежден, что коллектив к идее школы полного дня должен прийти сам. И примеры этому есть. Например, наша школа или Томская школа совместной деятельности. Педагоги должны найти идеи, как наполнить день образовательным смыслом. Только так может возникнуть и успешно существовать школа полного дня. По сути, у нас всегда допоздна толпились дети, но когда появилась реальная возможность оставлять их в школе после уроков, мы взялись за теоретическую и методическую проработку этого дела. В этом смысле полный день для нас – как объект эксперимента, так и возможность передать другим образовательным учреждениям наработанный опыт.

Таким образом, мы пришли к тому, что у школы полного дня три основные педагогические проблемы. Во-первых, как сделать содержание образования школы полного дня не занудным для ребенка, чтобы оно могло развивать его и при этом, чтобы ребенок не терял ощущения свободы. Надо так построить день, чтобы он имел образовательный смысл, а не строился по принципу увеличения числа и количества уроков.

Кстати, многие школы по этому пути и пошли, однако это очень недальновидная политика. Пока дети маленькие, пока они не вошли в протестный возраст их можно удерживать за партой. Подростки же не собираются с утра до вечера учиться. В этом смысле беда российской школы в том, что как только появляется какая-то новая сфера, которую ребенок должен освоить, так сразу появляются новые предметы. Отсюда – экономика, экология, информатика, риторика. Чего только не прибавляют, думая, что если два часа в неделю вести этот курс, то дети станут этичными, вежливыми, нравственными. Следующая проблема – школы полного дня в мегаполисе. Если в течение девяти лет ребенок целый день находится в школе, то очевидно, что он не адаптирован к условиям жизни в городе. Он безоружен перед ним, мало того, не может использовать его потенциал. Просто преступно держать ребят все время в школе, чем бы это ни обосновывалось – безопасностью или необходимостью перед финансовым органом отчитаться о наполняемости.

Третья проблема – родители. Очевидно, что если семья отдает ребенка на целый день в школу, то теряются связи между родителями и детьми. Значит, надо искать формы работы школы полного дня с семьей, чтобы она тоже принимала участие в образовательном процессе. Это могут быть совместные поездки, участие родителей в уроках, разного рода секциях, кружках, студиях.

Вообще опыт работы школы полного дня мало изучен. Кроме того, работать в ней не учат в педвузах. Мало кто понимает, в чем специфика работы воспитателя школы полного дня. Мы готовы взяться за разработку такой программы спецкурсов для вузов и институтов повышения квалификации, готовы стать исследовательским практико-ориентированным коллективом, но при соответствующих условиях. То, что потребность в школах полного дня есть, показывает опыт, встречи с педагогами в регионах.

Я считаю, что статус школы полного дня должен присваиваться при профессионально-общественной, а не государственной аттестации. Школу полного дня должно признавать профессиональное педагогическое сообщество, иначе любое образовательное учреждение с классами продленки может претендовать на это звание. Введя такую аттестацию, мы сможем не просто воссоздать, а развить идею школы полного дня.

– Чем у вас занимаются дети?

– Многим. И кружки, может быть, не самое главное. Они существуют для тех, кто уже определился в своей деятельности. Но не стоит забывать и о свободном образовательном пространстве. Для нашей российской педагогики это вещь вообще новая. В будущем каждая школа должна быть организована по принципу пространства, а не по принципу уроков и классов. И такое свободное пространство вполне реально. Например, у нас три раза в неделю любой ученик может свободно посетить медиацентр и заняться чем угодно: подготовить проект, погулять по интернету, поиграть в компьютерную игру. Или каждый по своему усмотрению может использовать время в спортивном клубе. Каждую среду в пятом классе день кончается раньше и ребята ходят друг к другу в гости. Отдых от школы необходим.

Сейчас в школе проходит конкурс пришкольного участка. Так вот четвероклассники предложили устроить на деревьях гнезда, гамаки, шалаши. Это говорит о том, что ребенок ищет уединения. Такие возможности школа должна предоставлять. Например, хорошо оборудованные школы могут сделать зимний сад, завести живой уголок, где дети будут отдыхать так, как им хочется. Для меня очевидно, что школа полного дня расширяет свободные пространства.

– Кто должен заниматься с детьми во второй половине дня?

– Воспитатели. Очевидно, что работа воспитателей групп продленного дня, которые приняли ребят, покормили обедом, погуляли, посадили делать уроки, а потом раздали родителям, не соотносима с работой учителя. Но если это воспитатель школы полного дня, который должен координировать работу с учителями, организовывать разнообразную деятельность ребят, вести индивидуальную работу с ними, то почему он должен получать меньше? Это несправедливо. Конечно, пересмотр системы оплаты труда нужен. Мало того, нельзя позволять учителю на полную ставку работать воспитателем, потому что он этого не выдержит. Нужны другие графики работы. Учитель может участвовать во второй половине дня, но в другой роли. Работа в школе полного дня требует изобретательности, творчества, постоянного общения с ребятами, понимания их потребностей. Это высокий профессионализм, и я еще бы подумал, кому надо больше платить. Ведь есть учителя, которые дают блестящие уроки, но они абсолютно не могут работать в свободном пространстве.