На чтение: ≈ 13 мин.Почему в огромной и массово просвещенной России сегодня нет писателей, чьи произведения можно назвать общепризнанной классикой? И произведения каких современников в таком случае включат в список 100 лучших книг?
В конце 2011 года Владимир Путин во время своего выступления на съезде Российского книжного союза пожурил издателей, которые, по его словам, «стараются прежде всего выпускать литературу, которая пользуется повышенным спросом,
–
так называемое легкое чтиво. Присутствовавшая на встрече Дарья Донцова выразила свое возмущение словами премьера. Она сказала, что ей, Александре Марининой и Татьяне Устиновой, ее коллегам по перу, было очень обидно услышать такие слова от Путина. Донцова заявила, что за ней и ее коллегами
миллионы читателей.
Заметьте, в своей речи премьер-министр не называл ничьих имен и фамилий. Очевидно, с поторопившейся писательницей произошел казус, который в малом жанре народной пословицы (кстати, сплошь шедевральном) описан как ситуация «На воре шапка горит». Тем не менее Владимир Путин был вынужден извиниться перед писательницей, считающей себя любимицей миллионов. Он поспешил привести в пример Александра Дюма, произведения которого, пережившие века, тоже когда-то считали легким чтивом. Путин, оказывается, «не имел в виду, что это плохая литература, а имел в виду, что нужно позаботиться, чтобы не пропадал интерес к классике, к тем вещам, которые являются глубокими по смыслу, философскими».
«Начнут с Марининой – к классике перейдут, – разъяснила премьеру ободренная извинениями Донцова. – У нее часто в книгах герои классику читают». Предложив не так давно выбрать 100 лучших книг, которые должны будут прочесть все образованные россияне, премьер-министр, очевидно, имеет в виду прежде всего русскую классику. Но должны войти в этот «золотой список» и произведения современных авторов. Чьи же? Кто это будет решать? И по какому принципу они будут отбираться?
Если в основу выбора положить волю народа, как это при демократии делается на выборах, очевидно, на вершине рейтинга окажутся именно те, за кем «миллионы читателей». Это может показаться невероятным, но вполне реально, что они будут биться за место в «золотом списке». Они знают себе рыночную цену, а недавно уверились, что даже премьер-министр их критиковать боится…
Из интервью в СМИ Дарьи Донцовой: «Просто есть два лагеря писателей: мы, писатели-беллетристы, и так называемые писатели первого лагеря. И вот мне, к примеру, не придет в голову как-то оскорблять или обвинять в бесталанности тех же Татьяну Устинову, Александру Маринину – это профессиональная этика. А писатели другого лагеря только и ждут момента, как бы побольнее пихнуть, ущипнуть нас. Я в чем-то понимаю их: доходы от творчества даже писателей первого десятка – я не имею сейчас в виду первого десятка по продажам книг – весьма и весьма скромны.
Я считаю так: вот я не буду писать, Киркоров не будет петь, Надя Бабкина не будет выступать, и весь этот шоу-биз, детективы, фантастика – всё исчезнет… Ребята, кто вам споет и спляшет?»
Насчет доходов – чистая правда. Когда журнал «Forbes Россия» в 2005 году начал публиковать сведения о доходах наиболее успешных российских писателей, Дарья Донцова заняла в этом списке 1-е место: с 1 июля 2004 года по 30 июня 2005 года она заработала 2,1 миллиона долларов. С годами, однако, ее доходы снижаются: за 2009 год читательская любовь к ней уменьшилась до 1,2 миллиона долларов. Разницу писательница компенсирует за счет включаемой в произведения завуалированной рекламы: так, за рекламу в романе «Филе из золотого петушка» компания «Продукты питания» заплатила издателю 50 тысяч долларов. «Миллионы читателей» уже «скушали» в романах Донцовой сухарики «Кириешки», но-шпу – в книге «Но-шпа на двоих» и капли для носа «Пиносол».
Именно Дарью Донцову мы, россияне, назвали лучшим писателем года в 2006 и 2007 годах (по данным ВЦИОМ, в 2007 году за нее проголосовали 31% опрошенных).
А что, если взять за основу другой подход – не народное голосование, а мнение издательств и властей? Опять, по всей вероятности, на первый план выйдут все те же лица. Кто только не бросил камень критики в Донцову за все годы ее писательства, и тем не менее именно она:
лауреат премии «Писатель года» в 2001, 2002 и 2003 годах;
лауреат премии «Бестселлер года» газеты «Книжное обозрение» в 2002 и 2003 годах;
лауреат премии «Библио-глобус» в номинациях «Автор года» и «Имя года» в 2002 году;
лауреат ежегодного открытого конкурса Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций «Книга года-2003» в номинации «Бестселлер года»;
имеет звезду на литературной площади звезд в Москве на Страстном бульваре, заложенную 5 марта 2003 года;
кавалер ордена Петра Великого первой степени за ВЫДАЮЩИЕСЯ ЗАСЛУГИ В ОБЛАСТИ ЛИТЕРАТУРЫ в 2005 году.
Владимир Путин мог бы поднять в своем выступлении на съезде Российского книжного союза глобальную и давно назревшую тему: почему в огромной и массово просвещенной России сегодня нет писателей, чьи произведения можно назвать общепризнанной классикой? Или они есть, но им не пробиться к книжным полкам?
В отличие от Дарьи Донцовой, чей отец был секретарем партийной организации Союза писателей СССР, начинающие писатели, как правило, не имеют высоких покровителей, могущих помочь старту таланта. Прежде, во времена СССР, такой старт можно было получить, написав идеологически выдержанный роман о подвиге рабочего класса на стройках пятилетки и гладенько, как по маслу, вплыв на объемистом сем труде в Союз писателей. Справедливости ради, ныне по идеологическим критериям литературу не печатают. В провинциальных союзах писателей по сей день собираются вместе, как отдельные экземпляры доисторических животных, поэты и прозаики, еще помнящие междусобойчики на природе, где они вместе выпивали водочку, варили уху на костре и читали друг другу отрывки из новых своих «произведений», напечатанных за счет государства. Они еще думают, что они гении, приносят по старой памяти свои нескладные вирши в местные газеты, и в каждой редакции есть сотрудники, которым вменено в обязанность их выслушивать и деликатно, обняв за плечики, провожать к порогу (среди последних некоторое время была и автор этих строк, я даже начала составлять тайный юмористический сборник из особенно неудачных вещей бедолаг).
Что же стало критерием печатаемости литературного текста? Увы, только одно – его коммерческий успех, прав Путин.
Практически каждый газетчик в той или иной период времени – в наивной юности или на пике карьеры, когда кажется, что тайны языка именно тебе дались – пытался «напечататься» в литературном журнале или относил рукопись своей лучшей в мире книги в издательство. Не была исключением и я. Расскажу о некоторых своих впечатлениях новичка, трепетно ступающего на путь большой литературы.
Мой первый рассказ, отосланный в литературный журнал, приняли в печать сразу. Но до сих пор сомневаюсь, что самоценность его имела решающее значение. Голос литературного редактора по телефону, мужской и старческий, явно расположился ко мне (у меня не по возрасту юный и, я бы сказала, наивный голос) и предложил приехать лично. Рассказ, присланный по электронке, вышел через полгода ожидания, я в столицу из родного Новгорода так и не приехала, и в этом журнале меня больше не печатали.
Другой журнал меня поразил тем, что из номера в номер печатал в основном произведения… своих же членов редакции. Может, кто помнит – в советское время выпускался для детей журнал «Пионер», и в нем был вкладыш из стихов и рассказов детей. Вкладыш назывался «Кораблик», и девиз у него был такой: «Кораблик» – журнал в журнале, печатает только тебя». Вот и этот (довольно известный) взрослый журнал я окрестила так: «Журнал в журнале: печатает только себя»…
В третий, тоже очень известный литературный, журнал я, решившись, выслала свой рассказ обычной почтой – по электронке не принимали. Через месяц пришел вежливый ответ. С присвоенным моему письму порядковым номером – что-то дальше тысячи двухсотого, как я поняла, за месяц. Набравшись смелости, позвонила в редакцию (обнять меня за плечики и вежливо выпроводить по телефону, понятное дело, не могли). И не пожалела, что позвонила! Выяснился удивительный факт: оказывается, только ОДИН сотрудник редакции журнала, да еще, судя по нашему разговору, начинающий, был посажен на разбор писем, приходящих от НЕИЗВЕСТНЫХ авторов. Остальные десятки сотрудников должны в этой редакции разбирать и рецензировать произведения ИЗВЕСТНЫХ писателей. Спрашивается, каков шанс у начинающего талантливого автора из, скажем, Владивостока, который не может приехать в московскую редакцию иначе, как приобретя авиабилет (стоимость от 20 до 60 тысяч рублей туда и обратно), что его письмо, тысячное за месяц, рассмотрят и по достоинству оценят?!!
Так, еще не начавшись, закончилась моя литературная карьера. Маленькую свою повесть в московское издательство я так и не понесла. Знакомая по моей просьбе заглянула туда, протянула рукопись, но ее не читая отвергли: «Неизвестных авторов не печатаем».
Жаль, что на съезде Российского книжного союза Владимир Владимирович спасовал, пошел на попятную. Продолжи он тогда откровенный разговор, может быть, был бы вскрыт многолетний нарыв, через который не может пробиться свежая кровь российского молодого писательства. Ведь схитрил премьер, он, как и все мы, отлично понимает разницу между романами Дюма и Донцовой… Так состоится ли когда-нибудь на высшем уровне разговор, которого мы все ждем?
Выбор читателей
Комментарии