Соломенный дворец, дровяна избушка. Слово, что тверже камня, липче клея

Жил жилец, соломенный дворец, дровяна избушка, старик да старушка. Часто всплывает в памяти бабушкина присказка. Вспоминаются ее приговорки, ласковые, утешительные, от которых проходила в детстве боль и высыхали слезы. Сколько таких незаметных уроков получаем мы от своих дедушек-бабушек.

Однажды, устав качать неугомонного сынишку, не желающего никак засыпать в коляске, я совсем отчаялась. «Ну что тебе надо еще?» – недовольно пробурчала я. «Отойди-ка, внученька», – услышала я за спиной. Бабушка наклонила свое морщинистое лицо к коляске: «Милый, что плачем? Давай-ка поговорим!» И что-то тихо речитативом стала наговаривать. Я услышала про знакомого жильца, про сверчка за печкой, про листочек рябиновый. Удивительно, что малыш молчал и, самое главное, внимательно (я была ошеломлена этим открытием) слушал бабушкину речь. И в этот момент не существовало для них двоих ничего более важного, чем этот разговор. Да, именно диалог, я уже не сомневалась, что восьмимесячный сынишка все-все понимает и запоминает. И еще от бабушки моей шли такие волны спокойствия и уверенности, что я устыдилась своей раздражительности и нетерпеливости.

Бабушкины уроки. Сколько раз выручали они меня в различных жизненных обстоятельствах. Незамысловатому рукоделию – вязанию деревянным крючком половичков – я научилась в раннем детстве. Было приятно сидеть рядом с бабушкой и из разноцветного клубка плести узор. И всякий раз, когда я, уже став мамой, бралась за вязание, я вспоминала те особые вечера. И от этого спорилась в руках работа. Любовь бабушки – это своего рода надежный оберег на всю жизнь. Жаль, что не сохранилось ни одной из кукол, которые шила мне бабушка. Из старого капронового чулка мы делали замысловатые прически. Куда там современным Барби с длинными ногами и осиной талией! Куклы моего детства вообще были без ног, но они явно «проступали» под длинными юбками. На ощупь помню пупырчатую ткань нарядной блузки, сшитой из обрезков. С теми куклами можно было разговаривать, петь им песни, кормить, укладывать спать. И ни о каких кавалерах для них речи даже быть не могло. Это сейчас для Барби покупают и мужа, и всю обстановку для роскошной жизни. Куклам нашего детства хватало простого лоскутка для постели, не было у них ни сервизов, ни мебели. Все это дополняла наша фантазия. На простом клочке бумаги рисовали стол, стул и обставляли убранство по вкусу.

У нас была возможность набегаться до устали, накричаться, насмеяться, наиграться вдоволь. Каждый из этих процессов был завершенным, нас не прерывали, не одергивали, не предупреждали: «Тише! Тише!» Нам в деревне хватало простора. Детство, я убеждена в этом, требует и высоты, и ширины. И это дает жизнь на природе. А воспитание называлось тогда приучением. Ко всему! К труду, к распорядку дня. Завтрак, обед, ужин – в определенное время и для всей семьи. Ни о каких конфетах, кусках до или после речи даже быть не могло. Если отец не приходил к ужину во время страды, то оставлялось для него что-то вкусное: конфеты, компот, печенье. А отец, бывало, делил все с детьми, приговаривая: «Мне что-то не хочется». И была во всем этом укладе особая житейская мудрость. Нельзя детей приучать с детства к тому, что все лучшее достается только им.

Как быстро мы утратили эти привычки. Ведь, кажется, совсем недавно в деревнях все это было в каждой семье: почитание дедушек-бабушек, приучение к посильному труду, уважение к слову старшего.

Мои двое мальчишек заслушивались рассказами деда о его жизни, детстве. «Мам, – просил потом в городе младшенький, – расскажи про волка – Меченое ухо». Эту историю сыновья могли слушать сколько угодно. Особенно хорошо ее рассказывал дедушка, о том, как в их село забежал волк, как прострелили ему ухо и какие истории приключились с Меченым дальше.

Умение слушать и слышать – великое дело. Как быстро мы перешли на монологи…

Считаем, что главное – высказать свое мнение, свою обиду. А бабушка учила: лучше промолчи, жалеть потом не будешь. А скажешь гневное слово – пожалеешь не один раз. Коль нужно укорить, не делай одно и то же замечание более трех раз. Не действует, значит, надо искать другие ходы. На то и трудности даны, чтобы преодолевать их.

Я любила слушать, как поет бабушка, занимаясь рукоделием. И мое внимание всегда было щедро вознаграждено.

– Это я свадебную пела. Нравится? – спрашивала моя сухонькая мастерица. – Вы же, молодые, теперь про наши обряды мало знаете. А вот у нас была в деревне своя сваха, которой поручалось сватовство. Славилась она своей статностью, красивым голосом. Все обычаи соблюдала. На крыльцо невесты сначала ступала правою ногою, потом левою. Приговаривала: «Как нога моя стоит твердо и крепко, так слово мое будет твердо и лепко. Тверже камня, липче клея, острее булатного ножа». Если сговор удавался, то произносились такие слова невесте: «Коль выбрала молодца, так уж после не пеняй на отца».

Я замирала, слушая, как плавно течет речь бабушки – будто входишь в реку времени. И вот уже звучит напевное:

Во поле – деревцо,

Во чистом – кипарис-дерево,

На том на деревце

Вырастали две веточки:

На тех на веточках

Вырастали две ягодки:

Первая-то ягодка

(имя-отчество жениха),

Вторая-то ягодка

(имя-отчество невесты).

От песен, от половичков, связанных бабушкиными руками, от ее неспешных слов разливался по всему дому какой-то особый теплый свет. Рядом с бабушкой было хорошо всем. Как много сказок-присказок хранила ее память… И порою удивляла нас, домашних, каким-то совершенно современным присловьем.

«Если ты поможешь другу – позабудь скорей о том, про чужую же услугу помни вечером и днем».

– Откуда взяла это? – изумлялась во мне учительница русского языка и литературы.

– Да, кажется, по радио услышала, понравилось, запомнила, – даже самые малые морщинки на лице бабушки лучились какой-то детской радостью.

Моя бабушка не умела ни читать, ни писать. Но я ее считаю самым интеллигентным и образованным человеком.

И часто в трудные минуты всплывает ласковое бабушкино: «Жил жилец, соломенный дворец, дровяна избушка».

Все мы уходим корнями в крестьянский род, справедливо заметил Федор Михайлович Достоевский. И не надо ничего выдумывать и изобретать, нужно только внимательно относиться к тому, что имеем. И создать в своем доме уютную теплую атмосферу нам помогут бабушкины советы и заветы. Надо только не забывать о них.

Возьмем на заметку

Десять бабушкиных советов

Терпи. Тяжесть жизни дана каждому по силам.

Не вымещай на детях свои обиды, чтобы в старости не есть горький хлеб. Что посеешь, то и взойдет.

Не смотри завистливо, не потакай своим слабостям.

Не хвали себя, пусть другие за тебя это сделают.

Телу – воздержание, нраву – смягчение, голосу – ласковость, теплоту дари – и будешь здоров.

Без совета не делай, а сделав – не жалей.

Хитрая женщина – язва сердца. Не будь ею.

Если что услышал – не выноси на сторону, кто много знает – тот молчит.

Лучше быть осужденным другими, чем осудить самому. Не воздавай злом за зло, клеветой за клевету.

Дар дурака не приносит пользы – мало даст, но многое обругает.