На чтение: ≈ 29 мин.Как безмерно оно – притяженье Земли! Однажды найденная и ставшая бессмертной истина. Вглядываясь вновь и вновь в спокойную задумчивость глаз, приобретающих черты то полуденного луга, то квадрата пашни, то изгиба лесины, благоговею. Особенно выразительными земные глаза бывают под дрожащим слоем воды. Когда за рябым танцем волн проступает их пугающая бездонная глубина. Постойте как-нибудь на мосту. Всмотритесь. Манит, манит, манит к себе тайна недр! Альтернатива этому – только небо. Но всякая высота начинается с земли. Совместить два непересекающихся начала – свободный полет и чувство неодолимой силы земного притяжения – дано не каждому. Дано – храброму. Только перед ним, простираясь, ляжет непознанная, хоть и хоженая, но никем не угаданная пестрая земля. Ляжет и удивится. Ведь храбрец-то, вот потеха, крохотная точка в пространстве! Мизер! А летит, красотой упивается. За колокол держится. Этаким свистящим набатом твердь земную приветствует. И она молчит понимающе. Ждет. Неведомы ей его переживания, для нее главное – чтобы Икары домой возвращались.
Максим Ражев, инструктор: приземление гарантирую!
Мысли на ветру
Все мы в детстве – Икары. Дух бесстрашия еще не скован опытом, еще не жжет горечь поражений, еще, свободно паря с третьего этажа новостройки, можно думать о вздымающемся платье. Икаров дух пробуждают в нас звездные небеса, солнечные лучи, запахи разнотравья, волны, скалы, облака, улыбки любимых. Все то, чем, в сущности, мы и должны жить в этом мире машин и суррогатов.
Думая так, я совершаю восхождение по узкой железной лестнице. Она опасна вдвойне из-за несносного ветра. Гудит под ногами, гудит над головой. И право, так хочется в эту промозглую петербургскую погоду спуститься обратно, забиться в теплый угол и предоставить храбрецам право быть храбрецами!
Но зачем это нужно, размышляю я, подниматься в небо, чтобы через несколько минут его покинуть? Что они дают – эти несколько минут, кроме большой вероятности риска?
Лестница кончается, и я оказываюсь на маленькой площадке второго этажа. Вокруг темно и стыло. Хлюпают под чьими-то ногами лужи. На небе ни намека на звезды. Словом, романтики хоть отбавляй. Какой-то очень резкий порыв ветра пытается сорвать меня с площадки. Улетать отсюда не входит в мои планы, и я решительно распахиваю дверь. Уж если не расскажут, почему им так необходим шаг из самолета в пустоту, то пусть хотя бы научат правильно приземляться! Ведь здесь обитают профессионалы. Мальчишки и девчонки, за плечами которых надежный товарищ – парашют.
“Рекламный” поединок на ярмарке профессий
Парашют хуже наркотика!
В неотапливаемом помещении почти безлюдно. До начала занятий еще целый час. Правда, директор спортивно-образовательного детско-юношеского центра “Валькирия” Елена Александровна Петрова уже здесь. Мы сразу же ныряем с ней в пространство между деревянными стеллажами, служащее и кабинетом, и складом одновременно. Огромные зеленые рюкзаки – это сложенные парашюты. На самой верхней полке проглядывает что-то еще более массивное с чудным названием – параплан. Вес таких “сумочек” внушительный: до 14 килограмм, а десантный парашют и того более – 20 килограмм. Елена Александровна мое уважение к большим цифрам пропускает, они ей знакомы с детства.
– Ну как с детства, – спохватывается она, – раньше заниматься в подобных клубах начинали с 17 лет. Это сейчас возрастная планка снизилась, и если человек подготовлен психологически и проходит по медицинским показателям, то ему разрешено прыгать с парашютом с 14 лет. Не все, конечно, стремятся к ранней реализации себя как парашютиста. Да это и не нужно. Я свой первый прыжок совершила в 18 лет. Парашютный спорт – спорт взрослых людей. Конечно, тот, кто раньше начинает заниматься, преуспеет в нем больше, однако сам по себе спортсмен формируется годам к двадцати. Ведь помимо общего физического укрепления здесь требуется обладание определенными навыками. Мой тренер, абсолютный чемпион мира Леонид Георгиевич Ячменев, всегда сравнивал парашютный спорт с шахматами. Тут нужно столько же мозгового напряжения, сколько при игре. Рассчитать воздушные потоки, скорость ветра, возможности своего купола, работу всех остальных людей, летящих с тобой. Весь расчет делается на земле, в воздухе идет лишь корректировка по приборам да визуальная оценка, но последняя уже результат опыта и навыка. Чтобы постигнуть эту науку, необходимы хорошие знания в области физики, математики, аэродинамики. Тем, кто в школе что-то недоучил, приходится много трудиться. Хорошо еще, что знания – вещь восполнимая.
– У нас одна только начальная теоретическая подготовка – 74 часа! И это для того, чтобы совершить свой первый прыжок. О точности приземления еще и речи не идет.
– Насколько сложно подготовить себя к свободному полету?
– Все начинается с того, что есть человеческая природа. Есть инстинкты, которые вступают в противоборство с не естественными для человека явлениями. Разве это свойственно нам – шаг в пустоту? С такой большой высоты мы не должны прыгать, утверждает инстинкт самосохранения. И мы боимся. Наш инструктор Борис Николаевич Рязанцев говорит ребятам на первом занятии: у человека два врожденных страха: страх высоты и громкого звука. Все остальные – приобретенные. Эти страхи будут с вами всегда, вы всегда будете бояться, ведь летать – удел не человеческий. Но в том и суть, что помимо подспудного ощущения ужаса человек жаждет восторга полета. Ему необходимо преодоление барьера, самопознание, самоиспытание. Это очень сильная психологическая ломка. Зато с уверенностью можно заявлять: парашютист – человек по жизни выносливый. Житейские бури ему не страшны. Парашютный спорт – как раз то, что необходимо молодым людям. Хочется самоутвердиться, хочется вкусить экстрима и получить адреналиновую инъекцию, пожалуйста, шагни за борт. Сразу почувствуешь себя другим. Битье стекол и драки никакого сравнения не выдержат.
– А как же романтика?
– Не без этого! – радостно соглашается Елена Александровна. – Меня как раз она в небо и потянула. Именно за необыкновенность и полюбила это занятие. Друзья из Рязанского воздушно-десантного училища пригласили как-то на Новый год. Полистала фотоальбомы, наслушалась рассказов, посмотрела, какие все там смелые и отважные, и по возвращении пошла в Ленинградский аэроклуб. Решила только попробовать.
– И как?
Качает головой.
– Стоит только попробовать. Это хуже (или лучше?) наркотика! Бросить невозможно. У людей судьбы ломаются, они меняют направление своей деятельности. Сколько ребят у меня занимались в технических, гуманитарных учебных заведениях, а потом специально уходили в армию, потому что только там остался профессиональный парашютный спорт! Я сама по специальности – радиоинженер, работала на радио, но, как видите, ныне руковожу “Валькирией”.
– Откуда такое название?
– Об этом лучше расскажет Саша.
Симпатичный молодой человек, внимающий нашему разговору с самого начала, оказывается старшим сыном Елены Александровны. А вообще их у нее – трое. Средний сейчас служит в Шестой армии ВВС и ПВО и является членом сборной России по купольной парашютной акробатике, а младший находится в Краснодаре в составе молодежной сборной России по прыжкам с парашютом.
Саша откликается, что валькирии – это воинственные девы из скандинавской мифологии, которые подчинялись Одину и участвовали в распределении побед и смертей в битвах. И получившееся сочетание устраивало всех: с одной стороны, так как девы небесные, они олицетворяют парашютно-авиационный спорт, а с другой – они прямое воплощение истории. К тому же “Валькирия” – единственный в городе авиационно-спортивный клуб, где руководитель – женщина.
– Вообще-то клуб создавался узким кругом лиц, и его название – моя инициатива, – признается Елена Александровна. – Я тогда только что прочла одноименную книгу Марии Васильевны Семеновой, и она произвела на меня сильное впечатление. Это повесть о древних славянах, о девушке, что ждала своего любимого всю жизнь, но оказалась в воинской дружине. О ее силе, вере, надежде. Мария Васильевна потом, кстати, стала большим другом нашего клуба, выезжала на многие наши мероприятия.
На парашютах можно еще и удобно посидеть
Первый прыжок и “Орден дороги”
О создании “Валькирии” как спортивно-образовательного клуба можно говорить со вздохом и долго. Вся его история – подтверждение тому, как преодоление себя помогает парашютисту в жизни.
Перестройка не пощадила ДОСААФ, под чьим крылом люди увлеченно совершенствовались в спорте. Те организации, которым удалось сохраниться, пересели на коммерческие маршруты, и прыгать с парашютом стало просто: заплати деньги, получи элементарную подготовку и “отделяйся”. Ничего основательного и систематического.
– Все мои друзья по Ленинградскому аэроклубу сильно тосковали о прошлом, – рассказывает Елена Александровна. – В этой тоске стали подрастать наши дети. Однажды узнали мы, что в Петербурге существует клуб “Дзержинец”, а при нем парашютный отдел. Обрадовались. Но, как оказалось, зря. Ребята из области, а мы из Всеволожска Ленинградской области, там не могли заниматься: бюджеты у города и области разные. Да и одно условие у “Дзержинца” было обязательным: доучивают ребят до 18 лет, а там, какие бы надежды ни подавали, расстаются. Все прерывается аккурат на самом интересном месте, когда только-только начинается становление серьезного спортсмена.
Так в вопросах на тему “куда деваться нашим детям?” и прошло какое-то время. А потом собрались мы старой гвардией парашютистов да решили: надо создавать свой клуб. Дети-то у нас по подвалам да подворотням бегают, нужно им предложить то, чем жили наши сердца. И с Борисом Николаевичем Рязанцевым и его женой Ириной, Василием Михайловичем Солдатовым, Алексеем Михайловичем Бабиковым, Володей Бадановым, Игорем Половниковым пошли мы по разным кабинетам. Всякое было: и не слушали, и обещали, но не выполняли, и отмахивались. Но во Всеволожском муниципальном совете зам. руководителя по социальным вопросам Лидия Александровна Горшунович нашей просьбе вняла. Сказала, что государство клуб опекать не будет: нет таких разнарядок в бюджете, а как общественное или частное учреждение мы просуществовать сможем. И во всяких юридических тонкостях нам разобраться помогут. Действительно помогли. Так с 1997 года мы приобрели юридический адрес: спортивно-образовательный детско-юношеский центр “Валькирия”.
– Кто вам выделил помещение?
– Всеволожский сельскохозяйственный колледж. Дали нам небольшой класс, но на первых порах и этого было достаточно. Ничего, кроме двух учебных парашютов и плакатов, у нас не было. Перед тем как сделать первый набор, мы провели на ярмарке профессий рекламную акцию: покатали на параплане желающих, совершили прыжки, Сашины историки провели турнир на мечах. И сразу же набрали сто человек. Глаза у ребят горели, рты не закрывались. А мы для себя выяснили, что многие из них не то что парашюта, самолета в живую ни разу не видели! Всю программу мы с ними прошли, подготовили к первому прыжку. Причем ни о каких деньгах речи не шло, работали на энтузиазме.
– И много дотянули до первого прыжка?
– Семьдесят человек, что очень и очень неплохо, потому как отсев идет постоянно. Все зависит от здоровья. Дойти до первого прыжка дошли, а прыгать-то как? Денег нет, самолета нет. Решили обратиться к армейским друзьям. Те без разговоров дали в аренду парашюты, а в Гатчинском аэроклубе договорились на “бартерную” сделку. Мы им подготовили для прыжков 20 человек коммерсантов, а они нам – два подъема на своих самолетах для детей. В первый год ребята сделали самое большое по 5 прыжков, но как они были счастливы! На второй год пришли “крутыми” спортсменами и друзей привели. На третий год численность организации достигала шестисот человек. Даже в Сертолово был филиал.
Потом, когда мы выиграли первый областной конкурс, нам профинансировали ведение летнего лагеря. Стали ездить на соревнования. Со сменой администрации Всеволожского района в 2000 году о нас… забыли. Но не скажу, что мы сильно загрустили. Переехали в город, в Красногвардейский район, тем более что ребят из Петербурга у нас стало заниматься очень много. Теперь соседствуем с детским садом. Имеем учебный класс, комнату для хранения парашютов, свой аэродром.
Свой рассказ об истории создания центра Елена Александровна иллюстрирует фотографиями. То там, то здесь мелькают улыбчивые лица мальчишек и девчонок. Число представительниц прекрасного пола раньше не превышало 10-11%, а теперь центр начал оправдывать свое название: девчонок почти столько же, сколько ребят. Я познакомилась с тремя из них. Сестрами Женей и Юлей Новиковыми и Настей Мищенко. У сестер прыжков на двоих – 149.
– Не страшно? – интересуюсь.
– Ни капельки! – отвечают гордо. А младшая, Юля, добавляет: “В первый раз. А вот во второй страх появляется”.
– Почему?
– Потому что знаешь, понимаешь, что тебя ждет, – объясняет Женя.
Вот и пойми человека: то его неизвестность пугает, то знания мешают.
– А как к вам теперь юноши относятся?
Девочки улыбаются, а стоящий рядом Саша Федюканов прыскает в кулак.
Понятно, шпилечки, наверное, отпускают.
Но девочки спешат разуверить.
– По-моему, уважают гораздо больше, – говорит Женя. – Одно дело, когда мы просто в компании, другое, когда в ней появляются вопросы: а можно и мне попробовать?
– Пробуют?
– Нет, боятся.
– После первого прыжка человек сильно меняется, – произносит наконец свое веское мужское слово Саша Федюканов. – Я бы сказал, восприятие жизни у него становится другим. И круг общения тоже. Сравнить обыкновенную тусовку и компанию парашютистов – совсем разные интересы.
– Я так понимаю, Саша, – обращаюсь я уже к сыну Елены Александровны, – что в “Валькирии” не прыгали вы один?
Догадка оказывается верной. Саша отрицает себя в полете за полной несовместимостью себя и оного. Зато он является президентом межрегиональной патриотической молодежной общественной организации “Валькирия”, которая была создана весной 2002 года. Ее возникновение оправдано тем, что с момента рождения спортивно-образовательного центра при нем всегда существовал военно-исторический отдел. Он объединял ребят, интересующихся историей как таковой, историческими событиями, их реконструкцией. Выполняя при авиационно-спортивном клубе роль незаслуженно второстепенную, он бурлил интересными идеями и яркими прожектами. Один такой представлялся в виде создания клуба “Орден дороги”. Нечто уносящееся далеко за пределы разумного распределения ценностей с точки зрения обывателя. Клуб романтиков дороги. Когда цель не в ленивом туристическом созерцании красот, а в путешествии в никуда. Помните, “дорога без конца”… не надо лететь на Карибские острова, чтобы столкнуться с неизведанным. В этом Саша убежден. И доволен, что “Орден дороги” за время своего существования сумел сделать кое-что полезное. Например, подарить ребятам много замечательных поездок и оставить надежду в будущем совершить пеший поход от Старой Ладоги до Великого Новгорода, поехать на Северный Урал, в Печоро-Илычский заповедник и даже …отыскать затонувший город Китеж.
– Сегодня есть уверенность, что также воссоздадутся клуб для начинающих писателей, клуб интеллектуальных игр, поэтический клуб, а число ребят, занимающихся в нашей организации, достигнет 1700 человек, – делится оптимистическим прогнозом Саша. – Наша цель прозрачна: объединение детей, подростков, молодежи на основе общности интересов в ключе романтики и патриотики.
Под куполом – Валькирия
“Что для вас небо?” – “Все”
– Саша, вы глубоко наземный человек, вам не тяжело, когда в небе ваша мама и два родных брата? – деликатно спрашиваю я.
Саша вздыхает.
Елена Александровна отвечает за него.
– Волнуется, волнуется. Он вообще на аэродромы предпочитает не ездить. Говорит, лучше дома посижу.
– Мама сейчас не прыгает: травмы. А сначала была с ребятами. Всех проводит, посмотрит, потом сама. Но труднее всего стало выдерживать, когда Митька, средний, в купольную акробатику пошел. – Саша кивает на красочный плакат. Там пирамида из нескольких парашютистов – зрелище впечатляющее.
– Это самый страшный вид спорта. Для меня. Строить фигуры на раскрытых парашютах. Если человек сверху потеряет управление, он провалится вниз. Представляете, в какой комок это все закрутится!
– Саша, не пугай!
Елена Александровна хмурит брови. Потом спокойно поясняет:
– Именно поэтому я везде продолжаю настаивать: этому надо учить. От и до. Соблюдая все пункты. Для нормального функционирования клуба необходим минимальный штатный состав: командир парашютного звена, начальник ПДС, а я все время осенью оказываюсь одна. Летом, в условиях лагерей, штат еще как-то набирается, но к осени все разбегаются на заработки. Такого быть не должно. Ребятам нужен постоянный человек, несущий определенную ответственность. Однако вопроса по принятию штатного сотрудника с минимальным окладом никто решить не хочет.
– А сколько сейчас получают ваши инструкторы?
– Нисколько. У нас нет такой статьи расходов.
– На что вы живете?
По огорченному лицу Елены Александровны видно, что прозвучал больной вопрос.
– Я уже не помню себя без протянутой руки. Ходим, выпрашиваем постоянно денег. Радость, когда какой-нибудь спонсор подкинет, можно совершить прыжки, съездить на соревнования. Средняя себестоимость прыжка сегодня не менее 300 рублей. Спортивный парашют стоит 1850 долларов. Недавно делали прыжки, я все оплачивала сама, начиная от метеопрогноза и заканчивая поисково-спасательным самолетом. Сама привозила канистры масла и бензина и заливала в баки самолета. Так выходило дешевле.
– Ребята оплачивают занятия в клубе?
– 100 рублей в месяц. Если бы не оплачивали, мы бы давно перестали существовать. Ходить по кабинетам – это сущая мука, – жалуется Елена Александровна. – Если в своем деле я все могу просчитать, то здесь приходишь с вопросом, с ним и уходишь. И это при том, что наши ребята – готовые специалисты для поисково-спасательной службы. За наших допризывников нам армия в пояс кланяется: сильны, выносливы, дисциплинированны. Самые увлеченные становятся отличными спортсменами.
– Мало того, – вставляет Саша, – в летние лагеря к нам привозят ребят, что состоят на учете в инспекциях по делам несовершеннолетних. В первый год вообще работали только с “трудными” – таково было условие для финансирования. Как вспомню, волосы дыбом встают! Многие ребята воспринимали это как очередное наказание со стороны милиции. Я тогда вел военно-исторический отдел, и они как раз ко мне попадали, ведь парашютный спорт не для всех. Приходилось совмещать кнут и пряник. И алкоголики были, и наркоманы. Но запомнились мне трое ребят. Фактически молодые уголовники: грабили квартиры. Я им перетаскал все книги из дома: такая вдруг тяга к чтению пробудилась. Они были из какого-то маленького областного городка, и ни о каком книжном магазине слыхом не слыхивали. Компании да драки – вот и все, что им предлагала культурная жизнь провинции… Многие потом приходили, занимались у нас. Некоторые даже стали инструкторами.
Один такой инструктор, Максим Ражев, показался мне очень приятным, серьезным молодым человеком. Знающим, какую цель перед собой поставить и как ее добиться. Уже имея профессию сварщика, он ответил на вопрос “что для вас небо?” коротко и емко: “все”. И этим многое сказал.
– Елена Александровна, бывали ли у вас экстремальные ситуации?
Я намеренно обхожу слово “трагедии”, потому что парашютисты – народ суеверный. Постоянно плюют через левое плечо.
– С плохим финалом – нет. А ситуация, когда отказывает парашют, рабочая. Надо быть к ней готовым. Открепить отказавший и открыть запасной. Парашют сам по себе неспособен отказать: ищите человеческий фактор. Допущена ошибка либо в процессе укладки, либо при отделении. У нас везде существует принцип двойного контроля. Инструктор проверит парашютиста и на укладке, и на линии старта. А вообще лучше не торопиться, есть такое хорошее выражение: скоростная укладка – скоростной спуск.
Саша, соглашаясь, посмеивается.
– Была у нас забавная история с зайцем. В летнем лагере прыгнула как-то медсестра, да, не совладав с парашютом, приземлилась на дерево. Висит на вершине, вспоминает, что надо делать.(А надо отцепить “запаску” и по ней спуститься). Отцепила сразу два края. Разумеется, “запаска” упала. Но не в этом суть. Кое-как она добралась до земли. Смотрит, а рядом с “запаской” зайчонок лежит. Его, видимо, контузило. Потом очнулся, затрясся весь. Она его в руках согрела и на аэродром принесла.
– А птицы полету не мешают?
– Нет, разлетаются в разные стороны. Мешают больше низкая облачность и осадки. Поэтому традиционное пожелание парашютистов – “чистого неба!”.
Что ж, чистое небо сейчас Петербургу не помешало бы, рассуждаю я, не желая мерзнуть на ветру. В чистом небе можно различить и темную точку, отделяющуюся от самолета. И, проследив ее траекторию, опять изумиться: зачем?
Елена Александровна за долгий свой рассказ обронила такую фразу: “Знаете, почему девочек у нас становится все больше и больше? Потому что мальчики здесь – настоящие. Мужчины. Преодоление себя – это характер, это сила. С таким человеком не страшно”. Вот и одна половина ответа. А на вторую может ответить только небо, которое “все”. И земля, которая ждет. И мне по-хорошему завидно, что ребята из “Валькирии” знают, как это: быть в объятиях двух природных начал. Вкусить прелесть полета и постигнуть радость возвращения. После обладания небом им ли думать о мелком? Их путь – в высоту.
Наталья АЛЕКСЮТИНА
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии