На чтение: ≈ 10 мин.«Эй, шляпа!..» – как оказалось, и с такого отнюдь не романтического обращения может начаться любовь. Во всяком случае, поэт никогда не начал бы свое лирическое произведение с подобного восклицания. И тем не менее…
Был 1945 год. Весна. Фронтовики возвращались домой. Правда, некоторых из них ожидали следственные кабинеты НКВД… Николай Максимов был в плену, и сталинская доктрина: «У нас нет пленных – у нас есть изменники Родины» распространялась на него. Сидя на высоком табурете (так, чтобы ноги не касались пола) и ощущая резкий, бьющий точно в глаза свет стоваттной лампы, старший лейтенант Максимов давал показания следователю. Рассказывал, как попал в окружение под Днепропетровском, как раненого его взяли в плен, и русский врач в лагерном госпитале пилил ему ножовкой ногу без наркоза – иначе могла начаться гангрена…
Победа ощущалась во всем. Улицы Москвы были украшены плакатами с надписью «Мы победили». Из окон домов на Люсиновской, как, впрочем, и на других московских улицах, несмолкаемым потоком лились песни и смех. И кто-то весело кричал, задевая прохожих: «Братан с фронта вернулся! Живой!»
…Некоторых после НКВД ждали теперь уже советские лагеря вплоть до 1953-го. Других (по неизвестной причине) отпускали домой, взяв подписку о невыезде. Максимов оказался в числе счастливчиков. Причина до сих пор остается неясной. То ли следователь хороший попался, то ли в руках НКВД оказался архив нюрнбергского концлагеря, в котором за заключенным номер 36291 числились три неудачных побега…
Правда, в педагогический институт бывшего пленного не приняли. В анкете специальная графа отводилась фронтовому прошлому. Впрочем, это обстоятельство не помешало Максимову начать педагогическую деятельность – учителем физкультуры в школе для трудновоспитуемых. Название у этого учебного заведения было весьма нейтральное: «Школа продленного дня». Тем не менее, в ней учились дети, исключенные из московских школ за хулиганство.
Здесь было похлеще, чем на фронте.
– Ухов! Встань в строй! – надрывался Максимов.
– Ну чего пристал, – спокойно отвечал пятиклассник, поворачиваясь к учителю. – Сижу тихо. Никого не трогаю. Смотрю в окно. Ну чего пристал…
Вот примерно при таких жизненных обстоятельствах, как это ни парадоксально, были созданы все условия для счастливой семейной жизни, которая продолжается уже… 54 года. Даже ранение, постоянно напоминающее о себе, сыграло свою (надо сказать, не последнюю) роль в развитии романтических отношений. Однажды Максимов впервые в жизни решил воспользоваться своими привилегиями: купить бутерброд с чаем в школьном буфете без очереди. Нарочито хромая, он подошел к прилавку и тут… Из уст молоденькой учительницы начальных классов прозвучала та коронная фраза, которую в семье Максимовых с тех пор не забывали: «Эй, шляпа!»
Лидия и Николай Максимовы поженились 9 июля 1949 года. Это можно было бы сделать четырьмя годами раньше, но фронтовику некуда было привести молодую жену. В двенадцатиметровой комнате в коммуналке, где удивительным образом умещались Николай с двумя братьями, сестрой и матерью, а также старый фамильный комод, не было места для нового счастья. Оно появилось лишь спустя четыре года, когда соседу вдруг дали отдельную квартиру. Шести квадратных метров, треть из которых занимала печка, вполне хватало для обустройства семейного очага.
Как говорят, удача к удаче. Николай Максимов все-таки сдает экзамены в педагогический на геофак. Вечером – учеба, днем – работа. Все в той же школе продленного дня. Ухов, перешедший уже в восьмой класс, назначен старостой. Если Максимов задержался на «пятиминутке» или его позвали к телефону – Ухов остается вместо него. Во все время отсутствия учителя в классе царит такая гробовая тишина, что слышен полет комара. Сработал армейский принцип – брать в заместители самого авторитетного.
По-прежнему не решен денежный вопрос. Особенно остро он становится с рождением первой дочки Наташи. Помимо зарплаты и стипендии, в семейный бюджет вливается тонкий ручеек тех денег, что Николай зарабатывает на танцах в заводском клубе, где играет на трофейном аккордеоне «HOHNER». Небольшое финансовое вспомоществование дает фотография: приятель снимает сюжеты из дачной жизни где-нибудь в Ильинке или Малаховке, а Николай проявляет и печатает фотографии, глянцует на стенном зеркале – да так, чтобы к утру снимки были готовы. Заказчик ждать не любит.
Маленькой Наташе нужны свежий воздух и витамины. Так что Максимовы вскоре сами стали дачниками. Правда, на семейном бюджете это никак не отразилось: Николай устроился вожатым в пионерский лагерь, и увез на все лето семью в «подмосковную Швейцарию». Москва-река, воздух, напоенный ароматами хвойных лесов, парное молоко… Директор лагеря сняла для Максимовых комнату в домике лесника, находящемся неподалеку. И тут странным образом пересеклись пути двух фронтовиков – Николая Максимова и Юрия Яковлева. Первый преподавал в школе и только подумывал о карьере журналиста, а второй уже тогда работал в «Учительской газете». Кто знает, может быть именно эта встреча определила, дальнейший жизненный путь скромного учителя физкультуры.
Прошло двадцать лет. Бедная и в чем-то очень счастливая молодость осталась позади. Николай Александрович Максимов – главный редактор издательства «Педагогика». По его учебнику изучали географию все без исключения пятиклассники СССР. Изданы еще десять книг по географии разного содержания, но с одинаковым «авторским коллективом»: Н.А.Максимов. Своеобразный творческий принцип – не брать соавторов. Он действует еще с войны. Старший лейтенант Максимов был сапером. Как известно, сапер ошибается один раз. А отвечать еще и за чужие ошибки – слишком накладно…
Семью Максимовых больше не стесняют деревянные стены старого дома на Люсиновке. Проблема в другом. Не дают покоя три телефона, расположенные в разных комнатах и звонящие одновременно круглые сутки. Проблемы, решаемые посредством телефонной связи, самые разные: от производственных (когда подписывать сигнал очередного издания и дает ли добро «Главлит») до личных (от корректорши ушел муж, которого надо непременно вернуть в семью, а у редактора родилась тройня, поэтому необходима трехкомнатная квартира). Лидия Ивановна Максимова, отвечая на телефонные звонки во время отсутствия мужа, к вечеру начинает терять терпение, однако не дай Бог показать свое недовольство и сорваться. В этот момент она вспоминает совет своей мамы, Елизаветы Федоровны: «Сделай губки бантиком и молчи». Пожалуй, в этой незатейливой фразе заложена великая мудрость, рецепт, так сказать, семейного счастья: терпение при любых обстоятельствах.
Это для женщины. А для мужчины – взвалить все на себя и везти «возок», пока сил хватит. И не торопитесь сказать: «Я устал».
Семейное счастье хрупко. Стоит один раз посильнее хлопнуть дверью, и дом, который с таким трудом создавался, может не выдержать.
…Сейчас семья Максимовых растит внучку Таню. В ней Николай и Лидия видят смысл жизни.
Выбор читателей
Комментарии