На чтение: ≈ 11 мин.Индустрия бывает разной. В том числе и сексуальной. Увы, поскольку всегда есть спрос, всегда найдется и предложение. И это предложение все чаще вовлекает в бесспорно доходный бизнес тех, кому по определению нечего там делать, – детей. Вовлекает на правах эксплуатируемых. На сегодняшний день уже есть определение нарушений прав ребенка, когда он рассматривается как предмет секса и предмет торговли. Это коммерческая сексуальная эксплуатация детей (КСЭД). КСЭД включает в себя сексуальное насилие или эксплуатацию взрослым человеком и оплату деньгами или натурой ребенку или третьим лицам и, являясь формой принуждения и насилия над детьми, приравнивается к принудительному труду и современной форме рабства (определение КСЭД принято на Всемирном конгрессе против сексуальной эксплуатации детей в коммерческих целях. Швеция, Стокгольм, 1996).
По мнению Санкт-Петербургской общественной организации социальных проектов «Стеллит», можно выделить основные причины развития КСЭД: рост потребления сексуальных услуг, становление индустрии развлечений, социально-экономические проблемы, проблемы гендерного неравенства. Эта информация получена в результате множества исследований, проведенных организацией, которая существует около десяти лет и занимается социальными проблемами. На семинаре, посвященном противодействию трэффику детей в Санкт-Петербурге я беседую с директорои «Стеллита» Майей Русаковой, которая рассказала о том, какие у организации существуют программы и какова ситуация с трэффиком детей в городе на Неве.
– Одна из тем деятельности нашей организации – это исследования коммерческой сексуальной эксплуатации, – говорит она. – Еще один аспект – оказание непосредственной помощи людям, уже вовлеченным в коммерческую сексуальную эксплуатацию. Также мы занимаемся превентивными программами, то есть профилактикой в области здоровья для таких групп населения, как школьники, воспитанники интернатов, студенты, осужденные. Сегодня в городе существует несколько организаций, эффективно работающих напрямую с уличными детьми. Другой вопрос: куда этих детей деть? Уличные дети – это, как правило, ребята, сбежавшие из учреждений и не желающие туда возвращаться. Либо ушедшие из семьи, где родители еще не лишены родительских прав, но куда им придется вернуться при любом соприкосновении с организацией.
– Каким образом, как вы считаете, должны быть выстроены законодательные отношения, чтобы проблема трэффика решалась более динамично?
– Уже принят закон, противодействующий вывозу женщин, детей и вовлечению в трэффик, но пока все упирается в правоприменительную практику. Расследуя вопросы, связанные с порнографией, мы сталкиваемся с тем, что четкого ее определения нет! Любая съемка может быть интерпретирована как съемка в стиле ню. А процесс принятия поправок очень длительный. Таким образом, даже если закон принят, то должны пройти годы, прежде чем он заработает.
Кроме того, торговля детьми обычно преследуется по закону, если она включает сводничество, киднеппинг или изнасилование. Однако слабая деятельность правоохранительных органов – общая проблема, и поэтому тщательно разработанные схемы уголовного преследования организаторов детского трэффика почти не встречаются.
– Как же осуществляется детский трэффик?
– Внутренний, то есть ввоз детей внутри страны, из города в город, в основном строится на продаже ребенка собственными родителями. Если говорить о загранице, то чаще всего детей вывозят по поддельным документам. Либо завышая возраст ребенка, когда он получает паспорт, не являясь совершеннолетним, либо вписывают его в чужой паспорт как сына или дочь.
– Жертвы трэффика – дети, как правило, из неблагополучных семей?
– Конечно, это первая группа риска. За ними нет контроля, и многие уже вовлечены в какие-то формы сексуальной эксплуатации. Но и дети из нормальных семей тоже входят в зону риска, как правило, покупаясь на конкретное предложение. Например, на работу в модельном бизнесе, ориентированную на очень юных девушек. Количество контрактов мизерно по сравнению с количеством моделей. Желание выехать, получить место, стать топ-моделью зачастую перевешивает элементарную безопасность не только у детей, но и у самих родителей. Они не удосуживаются узнать конкретные данные об агентстве, кто приглашает, зачем. А ведь в каждом из консульств обязательно присутствует представитель полиции или человек, который может связаться с организациями в своей стране и получить необходимую информацию. Сегодня в мире нет такого государства, где был бы невозможен трэффик. Поэтому прежде всего люди должны быть информированы о том, что такое коммерческая сексуальная эксплуатация и каковы способы вовлечения в нее. Во-вторых, нужно постигать навыки поведения в различных ситуациях.
– Возможно осуществлять такое обучение в курсе ОБЖ?
– Со школами все очень сложно. Как-то мы проводили исследование: кто отвечает за профилактику наркотиков в школе. Медик кивал на учителя, учитель на медика, потом все вместе кивали на милицию, и в конце концов решили, что ответственность несет родитель. Введение любого курса – это длительная процедура. Надо отдать должное Комитету по социальной защите и Комитету по образованию, которые готовы идти на контакт, но пока совместная деятельность похожа на головоломку: каждый видит только свою часть.
– Есть ребята, за которыми вы наблюдаете?
– Да. Но давайте сразу оговоримся, жертва трэффика – это не златокудрый ребенок с примерным поведением. Чаще всего этот ребенок вовлечен в преступную деятельность, употребляет алкоголь, наркотики, живет на улице. Так что эта проблема влечет за собой целый веер еще больших проблем. К примеру, куда деть ребенка-наркомана? Эффективных реабилитационных программ крайне мало. Продолжать обучение они не хотят, их нужно устраивать на работу, а для этого необходимо разрабатывать новые программы. В любом случае счастливых историй нет.
– Есть конкретные цифры по количеству детей, подвергающихся коммерческой сексуальной эксплуатации в Петербурге?
– У нас есть два зарегистрированных случая. В мире тоже есть случаи, которые можно сосчитать по пальцам. Цифр нет. Мы не в состоянии идентифицировать всех детей, вовлеченных в коммерческую сексуальную эксплуатацию. Что касается в целом ситуации в городе, то она сложная. И, по всей видимости, будет развиваться, поскольку есть спрос. Один красноречивый факт: по статистике Яндекса, поиск порносайтов стоит на первом месте. Интерес к детской порнографии – на третьем месте.
– Вам самой тяжело заниматься проблемами КСЭД?
– После первого исследования я даже заболела. Сложно, когда непосредственно сталкиваешься с ребенком, вовлеченным в проституцию, но который ведет себя и выглядит как ребенок…
Существует пять основных и взаимосвязанных между собой форм КСЭД: проституция, порнография, трэффик, сексуальный туризм и ранние браки
Детская проституция – это использование ребенка в сексуальных действиях для получения платы или любой другой формы вознаграждения.
Сексуальный туризм – коммерческое сексуальное использование детей людьми, приезжающими из своей страны в другую страну для участия в сексуальных отношениях с детьми. Сексуальными туристами могут быть как мужчины, так и женщины с различным социальным статусом и уровнем дохода, причем сексуальное использование детей может быть основной целью поездки.
Детская порнография – это любое, независимо от формы, представление детей, участвующих в реальных сексуальных действиях, или показ половых органов ребенка с сексуальными намерениями. Она может включать фотографии, негативы, слайды, журналы, книги, рисунки, фильмы, видеозаписи. Можно выделить два основных типа детской порнографии: завуалированная порнография, которая не показывает сексуальные отношения явно, и открытая порнография, которая подразумевает изображение детей, вовлеченных в сексуальные отношения.
Трэффик детей с целью сексуальной эксплуатации – форма КСЭД, включающая в себя все действия по найму или перемещению (локальному или международному) детей, использующие обман, принуждение или насилие, долговое рабство или мошенничество.
Ранние браки – зарегистрированные или незарегистрированные сожительства с участием детей и подростков моложе 18 лет.
Выбор читателей
Комментарии