Сам себе Робинзон

Школьник, освоивший его опыт, смело войдет во взрослую жизнь

…Походный жаркий день решил завершить под селом Геройским, расположенным у основания Кинбурнской косы. Дожимал последние километры уже в темноте. Свернул с окраинной безлюдной сельской улочки и вырулил к мутноватому заливчику, заросшему тростником. Едва остановился, как тут же облепили комары. Не особенно злые, однако весьма обильные и докучливые. Быстро натянул полог, прикрепив его к велосипеду и тростнику, и нырнул в его спасительное нутро. Вполне приятно и уютно.

Сжевал бутерброды, которыми меня снабдили родичи в Алешках, хрустнул огурчиком, которым одарил один придорожный торговец в Збурьевке, хлебнул… водички и блаженно растянулся в спальнике, приготовившись на сон грядущий послушать лягушачий концерт. Вдруг почувствовал под собой что-то мокрое. Подумал, что ненароком неплотно прикрутил колпачок на бутылке с водой, которую я нередко клал под голову вместо подушки. Однако не прошло и минуты, как чуть ли не в прямом смысле поплыл. Я понял, что откуда-то из-под земли просочилась вода (позже местные мне объяснили, что так нередко бывает, когда дует «моряк» – нагонный ветер с моря) и мне срочно нужно менять место бивуака. В темноте это оказалось непростым делом. Пока я разбирался с завязками, над головой вдруг полыхнуло-громыхнуло. Не успел я осознать, что произошло, как на меня обрушились потоки воды. Через несколько минут ни на мне, ни в моем багаже не осталось ничего сухого. Под сполохи молнии и громовой скрежет я сгреб весь мой походный скарб, кое-как приладил на багажнике и отправился искать хоть какое-то убежище. Через пару сотен метров заметил на обочине полуразрушенную сельскую хату.

Такие у нас обычно называют пустками. Места, которые даже коты и бездомные собаки обходят стороной. Мне же ничего не оставалось, как залезть внутрь и расположиться на каких-то глиняных буграх. Пахло гнильем, трухой и мышами. Но это уже не имело никакого значения. Главное – не совсем обрушившаяся тростниковая кровля еще служила надежной защитой от дождя.
Он вскоре прекратился, но поднялся ветер. Скрючившись под мокрым спальником, я тупо ждал рассвета. Судьбу не проклинал.
Сам ее выбрал. Только мелькнула мысль, что недаром это место называют Прогноями. Иногда, правда, удавалось забыться в полудреме. О здоровом крепком сне речь, понятно, не шла.

Утром все резко изменилось. Мир стал другим. Свежим, чистым и добрым. Солнце, как будто извиняясь за ночное буйство стихии, быстро все подсушило вокруг, подчистило, причепурило, как сказали бы мои земляки. На пустыре возле местного полуразрушенного храма (единственная достопримечательность села) я разложил на травке вещи, сам прилег рядом. Через час был готов продолжить поход…

Это лишь один из десятков подобных авральных путешественных случаев. Обычные походные будни. Кручу педали, гребу, прячусь от дождя, спасаюсь от жары, защищаюсь от гнуса, натягиваю палатку, ловлю рыбу, собираю дикоросы, рублю дрова, развожу костер, варю кондер, мою посуду, латаю одежку, врачую порезы и ссадины. «Что ни день, то мудрохень», – вздыхала моя бабушка, вспоминая свою сельскую молодость, голодные годы, когда приходилось работать «до розлопу», войну, во время которой забота о выживании становилась правилом, а постепенно и укоренившимся привычным образом жизни.

Вот и я стал «мудрохенем», пустившись в дорогу. Всяких жизненных премудростей в ней с лихвой. Порой трудно дается эта походная наука, но я ничуть не жалею о выбранной стезе. Путешествие – это то жизненное обстоятельство, которое заставляет подумать о самосохранении, самоспасении и самодостаточности. Серьезно подумать, а главное – позаботиться об этой самости.
Походная робинзонада – это приобретенный на всю жизнь опыт выживания, который поможет крепче стоять на ногах в жизни, обезопасит от житейских бурь, это знания и умения противостоять ударам судьбы, реализация своей воли, удовлетворение насущных потребностей с помощью простых трудовых навыков, многие из которых если и не забыты совсем, то, как правило, не в ходу и не в чести. «Хорошо бродячему, плохо оседлому» – такую фразу я нашел в дневниках Пришвина. Написана она была в смутное время революционных преобразований.

Нам не дано знать, что в любой момент жизни может понадобиться. Или все-таки дано? Нажал кнопку, повернул ручку, щелкнул зажигалкой, вставил карточку в банкомат, включил компьютер, оплатил счет, купил билет – так сегодня человек удовлетворяет насущные потребности. Легко, просто, привычно. Однако случаются и сбои. Стихийные бедствия, транспортные аварии, войны, революции, эпидемии, экономические кризисы лишают людей главных благ – крова и пищи. Человек вдруг оказывается отброшенным на тысячи лет назад. Нет, он не превращается в примата, однако зачастую в поисках тепла, крова и пищи вынужден прибегать к первобытным приемам выживания, которые были в ходу у наших далеких предков. Их опыт в неустойчивом техногенном мире может быть востребован в любую минуту. Где же и как приобрести этот опыт? «Кто хочет жить в благополучии, тот должен научиться жить в нужде», – утверждал Плутарх. Сверх меры достаточно этой нужды в дороге.
Нужда эта, правда, особого рода. Имя ей – приключение. Добровольное или вынужденное, но в любом случае полезное и поучительное. Дорога «взрывоопасна» приключениями, полна неожиданностей и авральных ситуаций. Отправившись в путешествие и выйдя из зоны комфорта, окунувшись в дорожную жизнь, вы обязательно станете самому себе Робинзоном.

При этом, конечно, придется вспомнить (это, правда, придет само собой, генная память чудесным образом проявится в череде походных забот) о том, чем занимались наши далекие предки – древние охотники и собиратели. Их жизнь – это сплошная робинзонада. Трудовые будни Робинзона – это не только физический тонус, психическое здоровье, душевная гармония, но и развитие… интеллекта. Некоторые исследователи даже предполагают, что в результате постоянных забот о выживании древние охотники и собиратели «заслуживают звания самых эрудированных и умелых людей в истории», что они (во всяком случае самые сильные и ловкие) были более интеллектуальны, чем современные самые продвинутые компьютерные гении.
Есть даже такое мнение, что их мозг был значительно больших размеров, чем даже у нынешних «сапиенсов». Найдены и причины измельчания рода человеческого. Во всяком случае большинства его представителей. Вот что писал об этом известный футуролог Юваль Харари в книге «Краткая история человечества»: «С появлением сельского хозяйства и промышленности образовались и ниши, где могли приткнуться «дурачки». Появилась возможность выжить, трудясь, например, на конвейере, и передать другим своим «глупые» гены».

Мое путешествие по Скандинавии началось с посещения детского спортивно-туристического лагеря, расположенного в Карелии, в лесной чаще на берегу живописного Мергубского озера. В палатках, шатрах, вигвамах живут юные путешественники из всех регионов России. Лагерь создан известными российскими путешественниками Дмитрием и Матвеем Шпаро. Самая, пожалуй, крутая лагерная программа (к ней допускаются лишь подготовленные) – это «Робинзонада».
Подростков расселяют по необитаемым островам, где они в одиночестве проводят несколько дней. Лагерный психолог Олег Крылов так охарактеризовал основную идею этого уникального учреждения: «Вкус жизни можно познать только через приключение. Путешествия, даже если это краткие походы по родному краю, – это настоящие, я бы даже сказал, самые правильные учебники жизни. Причем живые, очень доходчивые и понятные, на страницах которых не поддельные, а природные цвета, звуки, запахи окружающего мира. В том числе, кстати, и мира людей». Игра, а рядом с ней и приключения, но в то же время и серьезная учеба, подготовка к будущей взрослой жизни.

Вспоминаются и встречи с енисейскими староверами. На пустынном берегу напротив деревни Чулково, где в тиховодье за каргой – каменистым мыском – я приводил в порядок свое суденышко, ко мне на моторке лихо подкатил молодой старовер.
Мускулистый, с аккуратной, длинным клинышком бородой, в ковбойской шляпе он был похож на какого-то иностранного биолога, исследующего дикую природу Севера. Мы познакомились, разговорились, и я узнал, что тридцатипятилетний Михаил Москвичев окончил всего лишь три класса. Как, кстати, и его многочисленные братья.

– А зачем тут больше? – удивился он. – Азам в миру научишься, все остальное природа даст…

Дикая природа для енисейского старовера – это его родной дом, храм, школа жизни с детских лет. Корнелий Ромашев из поселка Индигино, с которым я возвращался на теплоходе из Игарки, отрываясь от «Стоглава», который он читал всю дорогу (подозреваю, что это была вообще единственная книга, которую он в жизни держал в руках), рассказывал:

– У меня десять детей, и все при мне. Я их с детства к нашей жизни приучал. Бывало, всех посажу в обласок, он едва не черпает воду, и везу на какой-нибудь островок. «Вот, – говорю, – Енисей течет, вот солнышко встает, вот радуга, а там, смотрите, щука всплеснулась. Благодать вокруг. И даже когда север волну гонит или пуржит, все одно радость. Небеса нам, людям, силу свою выказывают. Тем и мы сильнее становимся…»

Старовер не торопится посвятить себя наукам, получив среднее, не говоря уже о высшем, образование, сделать карьеру, взобраться повыше по общественной лестнице. Высшая (и самая сложная!) наука – это наука жизни. А ею старовер овладел в совершенстве. Жизнь по старому обряду? В какой-то мере. Жизнь по законам государства? А куда от него денешься даже в таежной глухомани. Жизнь по законам природы? Безусловно!

Енисейские поселения староверов, пережив лихолетья, в отличие от других деревень сегодня процветают. И часто исключительно благодаря дарам природы. Зверь, птица, пушнина, рыба, кедровые орехи, грибы, ягоды… В одном только Туруханском районе, по которому пролег мой маршрут, этого богатства столько, что им можно накормить всю Россию и сопредельные страны. Правда, чтобы их добыть, сохранить и обработать, нужны особые знания, умения, навыки, которые приобретаются не в школьных, а в таежных классах. Школьное образование старовера, как правило, ограничивается начальными классами. Все остальное ему дает тайга.

Я не призываю во всем наследовать опыт староверов, копировать их образ жизни, да это и невозможно. В городе уж точно. Однако освоение с младых ногтей азов выживания – залог уверенной поступи по жизни. Как бы, где бы и по чьему велению-хотению она в дальнейшем ни творилась. Умения и навыки, приобретенные в процессе простых занятий – рубки дров, разведения костра, строительства шалаша, сбора дикоросов, – пригодятся в любом деле. Дети любят различные игры. В том числе и ролевые. Думаю, что роль Робинзона, как никакая другая, придется по нраву подросткам, мечтающим о приключениях. Идея, конечно, несколько утопическая, ее вряд ли серьезно воспримет педагогическая общественность, но я бы ввел в школе предмет (или хотя бы факультатив) «Сам себе Робинзон». Для разных возрастов, понятно, своя программа.
Школьник, освоивший опыт Робинзона, смело шагнет во взрослую жизнь. А в ней не избежать встречных ветров, рвущих в клочья паруса, гроз и штормов. И кто знает, к каким островам прибьет его очередной девятый вал. Вполне возможно, что многие из них могут оказаться необитаемыми…

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора