Рыцарь русской поэзии. Николай Гумилев писал, жил и умер по кодексу чести

Очень красноречиво о Николае Степановиче Гумилеве сказал Александр Куприн: «Странствующий рыцарь, аристократический бродяга, – он был влюблен во все эпохи, страны, профессии и положения, где человеческая душа расцветает в дерзкой героической красоте. Когда читаешь его стихи, то думаешь, что они писались с блестящими глазами, с холодом в волосах и с гордой и нежной улыбкой на устах».

Как будущему поэту Николаю очень повезло, ведь он учился в Царском Селе, в гимназии, директором которой был известный поэт Иннокентий Анненский. Эта аура, где все дышало Пушкиным и вообще поэзией, плюс рядом автор прекрасных стихов Анненский, конечно, сыграли мощную роль в становлении поэта Гумилева. Интересно отметить, что в той же гимназии и в то же время училась талантливая девочка Аня Горенко, будущая жена Николая Гумилева, а для читателя – большой поэт Анна Ахматова.И вот Париж, встречи молодого поэта с литераторами, издание журнала «Сириус», постоянные контакты с уже известным и авторитетнейшим писателем Валерием Брюсовым, которому Гумилев посылал в Россию свои стихи и статьи. В эти же годы он несколько раз бывал в Африке, собирая интереснейший материал о жизни людей и природе тех мест. В 1908 году вышел его сборник «Романтические цветы».Потом Гумилев возвращается в Петербург и полностью отдается творчеству. Участвует в издании известного в то время журнала «Аполлон», выступает в нем как поэт и литературный критик, публикует серию материалов о творчестве современников: Ивана Бунина, Александра Блока, Осипа Мандельштама, Марины Цветаевой и других. Статьи были настолько замечательны, что благодаря им на небосклоне русской поэзии засияли эти имена.А к России уже подступала Первая мировая война, и Гумилев, человек чести, идет добровольцем защищать Родину, несмотря на то что был освобожден от воинской службы. Все, кто знал поэта, отмечали его удивительную храбрость. Уже к началу 1915 года он награжден двумя Георгиевскими крестами. По делам службы наш герой едет в Париж, затем в Лондон, а в России в это время совершается революция. И Николай Степанович вполне мог бы остаться за границей, но «золотое сердце России» и здесь позвало его.Это было и страшное, и очень плодотворное время для Гумилева. С одной стороны, аресты «дворянских прихвостней», а с другой – чтение лекций о русской и мировой поэзии, создание «Цеха поэтов» и литературных студий, объединявших молодых творческих людей. В начале 1921 года его избирают председателем Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов. В этот период его авторитет был очень высок. Даже такой яркий поэт, как Мандельштам, признавался: «Я борюсь с ним, как Иаков с Богом». А поэт Георгий Иванов написал позднее: «Можно по-разному расценивать поэзию Гумилева. Но не может быть двух мнений о значении Гумилева как учителя поэзии. В этой роли он был, по меньшей мере, тем, что Дягилев в балете». Именно Гумилев стал лидером нового направления в поэзии – акмеизма («акме» по-гречески – «высшая, цветущая форма чего-либо»).Известно, что многие поэты сами предсказывали свою судьбу, таково свойство большого таланта….Все товарищи его заснули,Только он один еще не спит:Все он занят отливаньем пули,Что меня с землею разлучит….Упаду, смертельно затоскую,Прошлое увижу наяву,Кровь ключом захлещет на сухую,Пыльную и мятую траву.(«Рабочий»)И действительно, его расстреляли не в каземате, заставив его и других приговоренных самим рыть траншеи для могил под Петроградом.Гумилева пытались спасти: в его защиту выступил Высший совет Дома искусств во главе с Максимом Горьким, а нарком просвещения Луначарский позвонил Ленину с просьбой отменить приговор. Ленин помолчал, а потом изрек: «Мы не можем целовать руку, поднятую против нас». Вождь фактически дал добро на расстрел.Имя Гумилева целых шестьдесят пять лет было вычеркнуто из современной литературы. Да и точное место захоронения поэта до сих пор не известно. Но мы помним такие его замечательные стихи, как «Шестое чувство», «Память», «Заблудившийся трамвай», «Мои читатели». Всей своей жизнью он подтвердил звание рыцаря русского слова, и уже за одно это мы не можем не быть благодарными его памяти….Но забыли мы, что осияноТолько слово средь земных тревог,И в Евангелии от ИоаннаСказано, что слово это – Бог.Мы ему поставили пределомСкудные пределы естества,И, как пчелы в улье опустелом,Дурно пахнут мертвые слова.(«Слово»)