Петр ВОЛОСТРИГОВ: Ортодокс-романтик в сенате и дома

Петр Станиславович ВОЛОСТРИГОВ родился 12 августа 1955 года. Представитель в Совете Федерации от Думы Ханты-Мансийского автономного округа.
Петр Волостригов – член Комитета СФ по конституционному законодательству, член Комиссии СФ по регламенту и организации парламентской деятельности, заместитель председателя Комиссии СФ по методологии реализации конституционных полномочий Совета Федерации, член Комиссии СФ по информационной политике.

Начало
Петр Волостригов считает, что его “сделала” армия. “Я был начальником штаба батальона в течение двух лет, это был самый трудный период в моей жизни. Спал по 4-5 часов в сутки. Основная задача – защитить защитников Родины от самих себя. И мне это удалось – за эти два года у меня все уехали живыми, и я ни одного солдата даже в дисбат не отправил. Но чего это стоило! До сих пор вспоминаю это время с содроганием – и стреляли, и драки приходилось разнимать, и прочее, прочее… Через 7-8 месяцев вступления на должность я сделал нормальный батальон”.
…Я же считаю, что Петра Волостригова “сделала” семья. Представьте себе крохотную – в 20 дворов – деревеньку Юрьевку, что в Марпосадском районе Чувашии. Отец какое-то время был председателем местного колхоза, потом конюхом, после работал на заводе в городе. В большой семье есть старшая сестра, и младший брат, и еще одна сестра и, конечно, мама. И все учат хорошему. “В 5-м классе я прочитал – “Тихий Дон”, в 6-м – “Войну и мир”, а в 7-м чуть не свихнулся от “Преступления и наказания” Достоевского, а вообще школу закончил с одними пятерками”.
Но в конце концов не так уж важно, кто кого “сделал” – важен результат. Теперь Петр Станиславович программирует будущее – он законодатель. Можно ли дотошно следовать букве параграфа и сохранить романтическое мировосприятие? Оказывается, да.

Работа
– Мне интересен Совет Федерации не только как орган власти, но и как коллектив людей. Хочется знать, кто о чем думает, зачем пришел, что хочет, какие у него устремления… Мы даже специальное анкетирование провели, чтобы все это узнать.
– Неужели вы думали, что вам честно ответят?
– Все равно интересно было, насколько люди раскроются. Не такие уж они плохие, как они нам иногда кажутся.
– То есть не так уж плохо они сами о себе думают!
– Можно и так сказать… Но ведь людей, у которых болит голова за качество законодательного процесса в России, их здесь тоже очень много!
Я приезжаю к себе в округ, рассказываю, кто, зачем, для чего в СФ пришел, кто как работает, у кого какие интересы. На каком месте у сенаторов стоят интересы регионов, на каком карьерные. Я вижу, что людям это интересно знать – чем живет власть. Для себя я открыл следующее: люди, которые действуют в верховной власти, зачастую ничуть не умнее тех, что работают в региональной. Тот же самый народ, только положение выше, а ответственность ниже. Потому что они дальше от “низов”. А пресса в серьезную аналитику не погружается, в основном скачет по верхам.
– Например?
– Я вот заметил – меня не показывали, не показывали по ТВ, один раз я имел неосторожность закинуть руки за голову и, обернувшись к Леониду Рокецкому, что-то сказать ему веселое. Сразу же я оказался на экране! Значит, чтобы члена Совета Федерации показали по телевидению, надо или заснуть на заседании…
– Или побить кого-нибудь…
– Ну, до этого у нас дело, думаю, не дойдет. Только вот получается, что сделать глубокий, профессиональный анализ нашей работы – это для журналистов зачастую непосильный труд.
– Но мы с вами попробуем. Вы работаете в комиссии по реализации конституционных полномочий, которую возглавляет Геннадий Бурбулис…
– Да. Я дважды голосовал против того, чтобы подтвердить его полномочия. Сейчас я понимаю, что этот человек – генератор идей. Мнение мое о нем изменилось. Я не рассматриваю, что было тогда, при Ельцине, я вижу, что есть сейчас. В нашей комиссии работают все первые заместители председателей комитетов и комиссий. Мы разрабатываем методологию планирования (раньше, когда собирались губернаторы и председатели региональных парламентов, этого не было), методологию законодательного процесса, вопросы разграничения предметов ведения между федеральным центром и субъектами, методологию правоприменения, очень много работали над регламентом Совета Федерации.
Мне очень интересно было работать и в комиссии Дмитрия Козака. Хотя я и не вхожу в ее состав, я две недели достаточно плотно там поработал, и могу сказать с чистой совестью, что встретил третьего очень глубокого и умного человека в своей жизни.
– А кто были первые два?
– Бывший председатель Комитета по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам Сергей Собянин, наш губернатор Александр Филипенко, и вот Дмитрий Козак. Он блестяще эрудированный человек во всех отраслях права.
– Что из ваших действий как законодателя вы считаете наиболее важным?
– Есть несколько глобальных тем, которые меня очень сильно беспокоят. Например, систематизация законодательства, потому что тот свод законопроектов и законов, который ныне есть, с ним справиться здравомыслящему человеку тяжело. Надо что-то списывать в макулатуру и привести весь этот вал в стройную систему. Второе, нужно совершенствовать сам законодательный процесс, а для этого необходима соответствующая база. Смешно сказать, но двух основополагающих законов в России нет – закона о порядке принятия федеральных конституционных законов, федеральных законов и закона о нормативно-правовых актах. Вот я бью на эту тему постоянно в Совете Федерации…

Мораль и право
– Вы работаете в таких структурах, где есть возможности для роста благосостояния…
– Вы имеете в виду, что можно продаться, пролоббировать кого-нибудь?
– Ну я вас очень бережно к этой теме подвожу…
– Да, своровать можно. Но у меня жизненное кредо другое. Конечно, бывает, что мужчины друг другу завидуют: вот один в ресторане день рождения отмечал с цыганской группой, у другого – яхта, у третьего – вилла на берегу… Но я думаю, что все со временем придет, если работать. И еще я очень ценю свое доброе имя – его можно потерять в одно мгновение. Ну и что, ну украл я два миллиона, проел я их, просадил… Но ты уже совершенно другим человеком станешь, себя, прежнего, не вернешь. А я хочу уважать себя за то, что я не сделал никакого постыдного поступка.
– На ваш взгляд, политика – дело грязное?
– Тяжелое это дело. Очень модно сейчас такое жизненное кредо: думать одно, говорить второе, делать третье. И такая прожженность меня очень смущает. Должно быть, стыдно так поступать и делать! А это почитается за доблесть, что человек может переступить через себя и других, нарушить свое слово.
Я вот пытаюсь говорить о том, что, по моему мнению, является неправильным, безнравственным, этим и неудобен. Сейчас мои слова воспринимаются пока как назойливость, но если у нас в Совете Федерации будет 2-3 года работы…
– То есть “чувства добрые” можно в людях пробудить…
– Да, я считаю, можно. Мне, правда, один коллега сказал, что я – ортодокс-романтик. “Первый раз, – говорит, – такого в своей жизни вижу”… Я учился в вузе на инженера-электромеханика, всегда много читал, в университете был секретарем комитета комсомола курса 4 года. Идейный был – жутко! До чего же мне хотелось, чтобы все правильно было! И вот жена, чтобы меня как-то уязвить, говорила не обычные бытовые вещи – мол, такой-сякой, а упрекала: “Ты – идейный…” Я в армии 8 лет проходил в капитанах. А все из-за того, что был секретарем парторганизации и замом секретаря парткомиссии гарнизона… Так что одним “идейность” – карьерный рост, а другим – карьерный тормоз.
– От кого, на ваш взгляд, в государстве зависит высота нравственного идеала? Кто эту высоту должен задавать?
– Вы, пресса. Конечно, велика роль политиков высшего ранга, но и роль прессы не меньше. Сейчас включите программу новостей – процент положительной информации – не более 10. Все остальное – убийства, катастрофы, наезды, черный пиар на выборах. Никакого духовного отдохновения. И народ у нас постепенно перерождается и воспринимает только негативную информацию как интересную для себя. Действует эффект внушения. Честь, совесть – мы должны понимать, что это не пустые слова. А сейчас нет стержня нравственного, и никак мы его найти не можем. Потеряли.

Семья и досуг
– Петр Станиславович, некоторые ваши коллеги по палате, горячие головы, бросаются в воду, переплывают моря. Взять хотя бы рязанца Игоря Морозова, который летом пересек Каспийское море. А в вашей жизни были экстремальные ситуации?
– Однажды мы с Сергеем Собяниным поехали на охоту на вездеходе. Одолели километров 50, наверное, по жутким дорогам, весной – уток решили добыть. Вездеход наш с 8 колесами, может плыть, но руля абсолютно не слушается. Двинулись мы уже на ночь глядя. Собянин был за рулем вездехода, а через протоки мы переезжали на резиновой лодке. Берем вездеход на буксир, Сергей Семенович там, а мы на лодке впереди. И самое жуткое было, когда на обратном пути начался ледоход. Протоки у нас шириной метров в 200, льдины идут, и достаточно маленького чирка, чтобы все мы оказались в воде и начали топить нашего уважаемого председателя Думы Собянина. Бушлат я на всякий случай расстегнул, чтобы его можно было легко сбросить. Ну не знаю, можно ли выбраться из ледяной воды при такой ширине протоки… Вся моя жизнь вмиг прошла перед глазами, а сколько седых волос у меня прибавилось!.. Собянин потом мне говорит: “А мы вот почти всегда так охотимся…”
– Дома, когда вы рассказали про свои приключения, какими эпитетами вас встретили?
– Да слава Богу, что живой!
– Откуда же берутся такие терпеливые жены?
– Из Мончегорска Мурманской области. После окончания университета попал я в армию двухгодичником, в истребительный полк. Славный, сильный полк был, в нем 16 Героев Союза служили. Так вот, приехал я в полк, сходил на танцы, увидел девчонку-восьмиклассницу (а мне уже исполнилось 23) и через пять лет на ней женился. Самая красивая девушка в городе. Но я терпеливый, подождал, пока Лариса подрастет, закончит учебу, и тогда уж женился на ней.
– И что стало главным в вашей семье?
– Дети. Дать им образование, поставить на ноги, помочь, воспитать – важней этой задачи для нас с Ларисой нет.
– Получается?
– У нас двое сыновей. Старшему 17 лет. В этом году закончил школу с золотой медалью, в классе с математическим уклоном. Парень эрудированный, три года подряд был лучшим учеником Ханты-Мансийска, занимал 5-6 призовых мест на олимпиадах, 2-е место на Всероссийской по географии взял. Теперь студент МГИМО.
– Взятки давали?
– Нет. Сын был хорошо подготовлен, все экзамены сдал на высокие баллы… Он у нас читал с двух лет, в год и семь месяцев знал весь алфавит. Теперь будет учиться на факультете международного бизнеса и делового администрирования. У сына направление от “Сургутнефтегаза”, компания оплатит его обучение, там он будет проходить практику.
– А младший?
– А младший в этом году пошел в седьмой класс 1400-й московской школы, принес уже первую двойку по английскому…
– Видите, подает надежды…
– Да нет, просто в Ханты-Мансийске он учился в лицее, там английский преподавали по оксфордской системе, а здесь по обычной. Объем и методики совершенно разные. Я думаю, за месяц разберется, что к чему.
– А кроме охоты, как проходят ваши досуги?
– Мы очень любим всей семьей собирать грибы.
– Может быть, у вас есть какой-нибудь рецепт засолки?
– Да, и очень простой: любые грибы, в том числе и белые, чистишь, промываешь, кипятишь, пока грибы на дно не осядут и после этого засаливаешь. Очень быстро и просто. Засаливаешь в эмалированной посуде, а потом перекладываешь в банки, закрываешь и ставишь в холодильник. Замечательно получается!
– Петр Станиславович, я искренне желаю вам успехов в законотворческой деятельности. Если бы и прежде наши законы писали ортодоксы-романтики, я думаю, мы бы жили в несколько ином, более счастливом государстве.
– Спасибо. Я, честно говоря, думаю так же…

Лидия СЫЧЕВА