Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Есть простые истины, которые нужно повторять постоянно. Хотя бы самому себе. Не потому что мы их забываем. Мы привыкаем к ним и перестаем понимать, что они значат на самом деле.Мы все время куда-то бежим, все стараемся успеть, везде побывать, ничего не пропустить. Мы все под стрессом. Как его снять? Засунуть голову в стиральную машину и покричать? Мы разучились останавливаться даже для того, чтобы дух перевести. И мы не умеем оглядываться назад.Время прощания приходит в самый неподходящий момент, подрезая нас на бегу, на повороте к тому желанному, необходимому, нужному, как глоток воды в жаркий полдень. Но за поворотом все та же дорога, по которой мы бежим. Бежали.

Мы теряем одно чувство за другим. Слишком обременительно, чтобы все пять чувств работали вместе и сразу. Мы слушаем, но не слышим. Смотрим, но не видим. Прикасаемся, но не ощущаем. Еда потеряла вкус. Дискотеки длятся до первой крови. Запахи перестали быть, чем они были. Мы не помним, как пахнет чужое тело или просыпающаяся березовая роща в конце марта. Гарь, паленая резина, расплавленный асфальт, хлорка, гниль и плесень – вот наши запахи. Мы стали такими не по чьей-то злой воле. Мы подчинились обстоятельствам, растворились в потоке, нас снесло с берега, за который мы не сильно и держались. И назад не вернуться. Потому что нас уже нет. Мы – это не мы. Из нас – мы перерезали себе вены – уходит человеческое. К чему мы так стремились. Даже тогда, когда казалось, что будущего нет. Чем гордились, не всегда понимая, какое наследство нам досталось.Мы больше не общаемся напрямую друг с другом. Нас заменили машины. Они незаметно перестали быть посредниками между нами. Разговор потерял смысл. Слово больше не звучит. У него исчез голос. Тридцать знаков на дисплее – цена нежности…Нам становится страшно, когда мы влюбляемся. Мы не знаем, что с этим делать, как справиться, что сказать и как посмотреть. Новых людей воспринимаем как крушение прежней жизни. Боимся тепла и нежности. Взглянув на кого-то ласково, мучаем себя, что совершили преступление. Мы боимся свободного падения. Оно для нас катастрофа. Нас поразило отчуждение. Не только от результатов своего труда, как писал Маркс, все еще самый читаемый автор в мире. Нас убивает отчуждение друг от друга. Отчуждение от самого себя. Мы не приобретаем новые смыслы, мы теряем и те немногие, что у нас были. Вместо любви рождается ненависть, безмерная, как мир, и печаль, не менее огромная, чем ненависть.  Спастись можно, только разрешив себе любить. Только разговаривая – молча. Молчанию вдвоем тоже надо учиться. Это самый сложный диалог. Когда возникает то неуловимое, не требующее слов, что рождается само собой, – во взгляде, интонации, паузах, то самое чувство, что слышишь, как свистит ветер, когда смотришь на искусно нарисованную тушью ветку сливы…Остаться самим собой еще можно. Надо отважиться и вернуть свой путь. Я где-то читал: «Все, что может приключиться с человеком от рождения до смерти, предрешено им самим, поэтому всякое неведение – уловка, всякая случайная встреча – свидание, всякое унижение – раскаяние, всякий крах – тайное торжество, всякая смерть – самоубийство, то есть все наши несчастья – добровольны». Чтобы оттолкнуться и полететь в свободном падении, забыв про силу тяжести, надо быть не только смелым, свободным, но еще и способным вспомнить, что ничего не стоит столько, сколько ощущение покоя и нежности, когда наконец поймаешь чуть настороженный, насмешливый и безразличный взгляд, когда держишь в своих ладонях чуть подрагивающие пальцы и тонешь в нездешних зрачках, то падая, то взлетая, теряя ощущение времени и пространства, прошлого и будущего, задыхаясь от восторга, что мир все еще существует и ты не потерялся в нем, и ты это ты……Помните? «Мать говорит Христу: – Ты мой сын или мой Бог? Ты прибит к кресту. Как я пойду домой? Как ступлю на порог, не поняв, не решив: ты мой сын или Бог? То есть мертв или жив?» Мир дарован нам свыше, но каждый строит свой мир. Мы не плод чужого воображения и не заблудившиеся случайно прохожие на страницах книги судеб. Мы сами должны прожить свою жизнь. И постичь чужую азбуку. Даже если не научимся читать по ней, то хотя бы поймем, что свобода – это мера существования. Твоя личная и чужая. Помните, что говорит распятый на кресте в ответ? «Мертвый или живой, разницы, жено, нет. Сын или Бог, я твой». Самое важное в этой жизни – чувствовать, что ты чей-то…