search
main
0

Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Российское учительство потеряло защитника. Власть – открытого и честного оппонента. «Учительская газета» – критика, советчика и генератора идей. Он часто звонил и предлагал подумать над какой-то идеей, при этом говорил: «Если есть желание, то давай вместе помозгуем». Он никого не боялся.

Имел мужество говорить и президенту, и председателю правительства то, что думает. Это не многим дано. Стержня не хватает. Для него главным были не амбиции, не почести, а интересы учительства. Когда дело касалось их защиты, он умел становиться жестким. В любой ситуации не сдаваться – было его кредо. И если на предложения профсоюза следовал отказ правительства или закон, который был инициирован профсоюзом, не набирал необходимого количества голосов в Думе, он начинал все сначала. Он часто и резко критиковал правительство, но позиция его была всегда аргументирована и подкреплена четкими расчетами. Он не любил лозунгов и не был популистом, но стал поистине народным политиком. Единственное, что он не сумел побороть – это свою болезнь. Практически никто, кроме родных, не знал, как трудно ему приходилось в последние годы, через какие процедуры он постоянно проходил и сколько раз, наверное, закрадывалась мысль, которая гложет каждого из живущих: сколько мне отпущено? Но одно дело, когда ты здоров, и совсем другое, когда тебя уже коснулась по чьей-то воле болезнь, которая рано или поздно все равно к тебе вернется. Он не хотел сдаваться, не умел сдаваться – и это его держало. Последний пленум центрального комитета профсоюза стоил ему нескольких месяцев жизни. Кто знает, может быть, если бы он дал тогда себе послабление, поручил все выстраданное, не раз продуманное высказать кому-то другому, любому из своих заместителей, то выиграл бы у смерти еще немного времени. Но мне кажется, что он чувствовал, что отпущенное ему на этой земле время заканчивается, и поэтому торопился сказать своим коллегам то, что только он мог сказать, и сказать так, как только он мог. Он начал доклад, а потом сбился с ритма и стал задыхаться, говорить было все труднее, а остановиться значило признаться в своем поражении. И он, пересиливая боль, раздражение, тягостное ощущение бессилия, продолжал говорить. В зале не было слышно ни единого шороха, ни единого звука. И все-таки ему хватило мужества и в этот раз: он попросил сделать перерыв. Придя в себя, сумел досказать то, что считал насущным. Это было его публичное завещание своим коллегам…

…Когда-то давно, вернувшись из Англии, я написал большую статью о положении дел в британских профсоюзах. Тэтчер почти уничтожила профсоюзное движение, а где не смогла до конца расправиться, постаралась раздробить союзы. В Великобритании учительских профсоюзов стало несколько, но они перестали быть серьезной политической и социальной силой. Тогда я написал статью «В Англии профсоюзы умерли. В России живы. Пока». На следующий день раздался звонок от Владимира Михайловича, мы не были с ним тогда еще знакомы. «И не надейся – мы не умрем! Сейчас как раз то время, когда нам нужно становиться сильными», – сказал он мне. Только-только распался Союз, обретала независимость Россия. Не могу сказать, что мы сразу стали друзьями, что я принял идеи профсоюза и стал его сторонником. В те годы я был категорическим противником учительских забастовок, но когда понял, что новой власти нет никакого дела до житья-бытья простых педагогов, что на глазах рушатся научные школы в ведущих вузах, что в аспирантуру больше никто не рвется, что мало-мальски значимые ученые перебираются на Запад, что в научно-исследовательских институтах появляются представители американских фирм и на корню скупают сотрудников целых лабораторий, что зарплата не выдается месяцами, а стратегические отрасли, наполняющие бюджет, приватизируются за копейки новыми демократами или успевшими поменять цвет убеждений старыми коммунистами, я стал поддерживать со страниц нашей газеты забастовочное движение, потому что начал верить: только так можно заставить власть прислушаться к нуждам интеллигенции, тех, на ком и держится Россия.

…Наступит новый день, и придет новый лидер профсоюза. Ему будет очень трудно. Потому что стать таким ведущим российского учительства, как Яковлев, не каждому под силу. Володи же больше не будет с нами никогда. Остаются лишь память и долги наши: что нам предстоит сделать, чего он не успел. И еще. Благодаря ему я всегда буду помнить, что уныние, как бы больно и тяжело тебе ни было, каким бы безысходным ни казался твой путь, сокращает отпущенное тебе время. Надо жить. До последнего мгновения надо жить…

Оценить:
Читайте также
Комментарии

Реклама на сайте