Первые сто строк

Мне пора писать мемуары. Например, о человеке, который является для меня примером интеллигентности, блистательности ума, тонкого чувства юмора и энергичности, несмотря на свои семьдесят пять лет. Я говорю о Геннадии Алексеевиче Ягодине. Когда он был министром, я работал в “Комсомольской правде”. Это было горбачевское время перестройки – время романтических порывов и страстной веры в скорые демократические перемены. Геннадий Алексеевич часто заходил в “Комсомолку”, с удовольствием принимал участие в наших “круглых столах” и дискуссиях, отвечал на вопросы читателей во время “Прямых линий”. Именно тогда я понял сущность однажды сказанного кем-то из великих о настоящих ученых: их мозг забывает столько информации в день, сколько мы с вами, обычные люди, усваиваем. Заслуга Ягодина была в том, что он не только был фонтанирующим источником идей, что он спокойно делился этими идеями с окружающими, но и знал, как эти идеи реализовать, и для этого набрал команду, которая понимала его с полуслова и была предана ему, как Богу. Ягодину многое удалось сделать; он был, как казалось, любимым министром Горбачева, но однажды утром вдруг стало известно, что его отправили на пенсию, не сказав ему ни слова. Я напечатал маленькую заметку в “Комсомолке” о том, что это конец перестройки, и что Павлов, тогдашний председатель правительства, должен был хотя бы соблюсти приличия при увольнении, а Горбачев не согласиться с предложением правительства об отставке Ягодина. В то время еще реагировали на выступления прессы! На следующий день ТАСС распространил заявление пресс-службы премьер-министра о том, что считает чуть ли не антисоветской деятельностью маленькую заметку редактора отдела науки, школ и студентов “КП” и что она является не чем иным, как призывом к студенческим забастовкам. Не буду рассказывать все об этой истории, скажу только, что Ягодина оставили…
За время моей работы в “Учительской” сменилось четыре министра. Эдуард Дмитриевич Днепров был романтиком-революционером. Он хотел изменить все и сразу. Выступал у нас в газете с удовольствием. Его беда заключалась в том, что идеи, которые он высказывал, некому было реализовывать. Его команда оказалась маломощной, она погрязла в бюрократических играх. Мы не были с Днепровым друзьями, но хорошо понимали друг друга и остались в нормальных деловых отношениях до сих пор. Днепрова сменил Евгений Викторович Ткаченко. Говорили, что его поставил Ельцин, устав от бесконечного реформаторства Днепрова. С ним тоже складывались нормальные отношения. Но только до тех пор, пока мы не напечатали статью о том, что министр должен отвечать за свои поступки и брать ответственность за все, что происходит в министерстве. Поводом послужил скандал с финансовой стороной международных проектов министерства. После Ткаченко был Владимир Георгиевич Кинелев. Тот славился потрясающей памятью (мог часами, не переставая, читать наизусть стихи), умел к месту использовать цитаты великих древних и современных философов и ученых; очень нравился женщинам, работающим в системе образования, у него была внешность американского героя-любовника: высокий, широкие плечи, приветливая улыбка, уложенная волосок к волоску прическа. С ним мне всегда было интересно разговаривать, вернее, слушать его, часто он не давал собеседнику и слова сказать. Я многому у него научился, прежде всего тому, как расположить к себе людей, независимо от того, нравятся тебе они или нет. Именно при Кинелеве заговорили о реформе. Две команды разработали две концепции. С одной стороны оказался Кинелев с Днепровым, с другой – его заместитель Александр Тихонов с Ярославом Кузьминовым. Мы поддержали вторую команду. Кинелев на меня обиделся, посчитав это предательством. Вскоре правительство тоже приняло вторую программу. Министр ушел, став директором Института ЮНЕСКО в Москве. Сменившему его Тихонову не пришлось долго сидеть в министерском кресле. Сменилось правительство, сменили и недавно назначенного министра. Но именно с Тихоновым мы начали колонку “Говорят, что…”, которая вот уже четыре года выходит каждую неделю. Владимира Михайловича Филиппова назначили министром накануне очередного финала конкурса “Учитель года”. Это было его первое публичное испытание. Он выдержал его, хотя, как потом признался, нелегко ему пришлось.
Нынешний министр нормально реагирует как на похвалы, так и критику. Впрочем, часто замечает, что конструктивной критики деятельности министерства все еще не хватает. Что он собирается делать в будущем? Не буду отвечать за него. Посмотрите первую страницу этого номера и вы все поймете.