Перспективны ли наши перспективные модели?

Продолжение. Начало в №16-18

А вот Чехов, год 1893‑й, всего лишь 128 лет назад: «В обществе, где презирают истинное противоречие, царят риторика, ханжество слова или пошлое краснобайство».

Что касается меня лично, то в моем понимании ученических сочинений многое определила статья Л.Н.Толстого «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят», написанная в 1862 году, опять же всего лишь 159 лет назад.

Вера в творческие силы детей, в их способность почувствовать «прелесть запечатления словом художественных подробностей», убежденность в том, что детское творчество невозможно без свободы, необходимость идти от детей, от них самих, их впечатлений, увиденного и пережитого ими – все это старое толстовское только и сможет спасти наши сочинения.

Вообще когда читаешь сегодня старых русских методистов, поражаешься, как современно, злободневно они звучат. К тому же новых методик обучения сочинению, то есть ныне написанных на основе собственного учительского опыта не существует. Есть только доморощенные советы, как писать сочинения по экзаменационным заданиям.

Вот, скажем, книга А.О.Алферова «Родной язык в средней школе». У меня 3‑е издание 1916 года. Ну совсем молодая книга – почти сто лет. Но это «старье» не издают и не переиздают – только себя огромными тиражами в помощь сдающим экзамен.

Алферов пишет, что школа может породить ученика, который «научается говорить о чем угодно, не вдумываясь в вопрос, а просто прилично и шаблонно нанизывая фразы одна на другую». Анализируя лучший опыт постановки сочинений в Германии, Франции, Америке, Алферов размышляет о том, какой может быть русская школа сочинений: «Разделяя с германской школой примеры разумной выдержки, не забывая вместе с французской школой примеры разумной выдержки, не забывая вместе с французской школой ясности и особой точности в последовательном изложении, соблюдая экономию сил подобно американской, она вместе с тем уже по-своему обратится к ребенку и юноше в его человеческом целом и без тяжелых немецких классификаций, без выдвижения на первое место отчеканенного литературного стиля, как во Франции, без излишнего утилитаризма Америки; она обратится к подрастающему человеку во всем объеме его естественных, все усложняющихся духовных запросов». Каково сказано!

Самое сильное и благотворное воздействие оказала на меня Мария Александровна Рыбникова, которую в одной книжке лягнули, написав, что она приспособилась к режиму. Сейчас мы будем говорить только о сочинениях по жизненным впечатлениям. «Ученик может овладеть хорошим изложением только тогда, когда процесс письма перестанет быть только формальным заданием, когда ему захочется писать, так сказать, для себя, чтобы передать свои мысли и переживания. А наша задача заключается в том, чтобы научить наших учащихся думать с пером в руках». И еще: «Дети недостаточно внимательно воспринимают жизненные впечатления. Надо сделать их более чуткими, зрелыми».

В том-то и главная беда современных сочинений, даже о «времени и о себе» – учеников отсекают и от времени, и от себя.

Моя статья в журнале «Русский язык в школе» была написана о сочинениях пятиклассников. В своей книге «Живой, как жизнь» Корней Чуковский привел цитату из книги Рыбниковой, которой я заканчиваю статью: «открывать глаза и окрылять сознание – вот задача школьных уроков, и язык должен служить этим задачам в максимальной степени».

Тут самое время возвратиться к нашим родным осинам.

За подготовку учеников к ЕГЭ по русскому языку я был награжден дважды. Первый раз – грамотой нашего округа в первый же год ЕГЭ. Потом, через пару лет, уже городской грамотой, которую мне, как и всем остальным учителям русского языка и литературы, приглашенным в институт усовершенствования учителей, вручали вместе с тысячерублевым купоном на приобретение косметики. В институте я проработал десять лет. Помню, что у нас висел призыв: «Наша цель – коммунизм». (В Грузии мне рассказывали, что слова эти были помещены на заборе артиллерийского полигона.) И вот на втором этаже мне стало плохо: там висел новый призыв: «Наша цель – ЕГЭ!».

ЕГЭ не может быть целью, так же как компьютерная томография может быть целью главного врача, если ее нет у него в больнице или поликлинике, но не может быть целью медицины, цель которой – вылечить, вернуть к жизни, способствовать здоровому образу жизни.

Институт, который разрабатывает задания экзамена, называется ФИПИ – Федеральный институт педагогических измерений. Измерений. А ЕГЭ – это измерение уровня знаний каждого из учеников. Если хотите, это термометр, монометр, УЗИ, рентген, компьютерный томограф, анализ крови.

Я написал об этом в газету. Но оказалось, что я ошибся. ЕГЭ стал целью жизни. Целью для ученика и его родителей, потому что от этих экзаменов зависит поступление в вуз и поступление на бюджет в вузе. Это цель для школы, потому что от этого зависит рейтинг школы, а от рейтинга – набор учащихся, конкурс в школу.

Но как все начиналось, я очень хорошо помню. Ребятам говорили: «Принципиально ничего не меняется. Будете хорошо учиться – и у вас не будет никаких проблем на экзамене. Ну посмотрите перед экзаменом два-три варианта, посмотрите, как все это решается. Вот и все». Какие два-три варианта, когда пособие по подготовке к ЕГЭ по русскому языку, одно из многих, включает в себя 36 вариантов! Почему так получилось? Не знаю. Но допускаю, что подготовка к ЕГЭ по русскому языку стала обширным бизнесом.

Мы видим, чем заполнены в книжных магазинах полки педагогических отделов. Мы знаем тиражи этих книг. Но факт остается фактом. Предмет и экзамен по предмету стали расходиться. Уроки литературы и подготовка к ЕГЭ – это разные миры.

4 февраля в газете «Московский комсомолец» появилась статья «Государственный репетитор». Депутаты Госдумы озаботились проблемами родителей, которым приходилось платить деньги педагогам за подготовку к ОГЭ и ЕГЭ. (Обратите внимание: озаботило не преподавание в школе, а стоимость репетиторов. Все годы, что я работал в школе в эпоху ЕГЭ, я готовил к этому экзамену по русскому языку на своих уроках – правда, мне добавили один урок в неделю, – и все сдавали довольно прилично.)

Парламентарий Иван Сухарев предложил правительству создать систему государственного репетиторства. В рамках проекта каждый школьник сможет получить сертификат на оплату дополнительных занятий на сумму 60000 и 100000 рублей для подготовки к ОГЭ и ЕГЭ; бесплатную подготовку к экзаменам планируется осуществлять на единой электронной платформе.

Вы спросите, почему только мне добавили урок. Потому что русский язык – единственный предмет, который сдают все и результаты экзамена по которому учитываются во всех вузах. У нас в школе были медицинские классы, в которых готовили к поступлению в медвузы. Биологию и химию, которые нужно было сдавать для поступления в институт, вели учителя школы и преподаватели из медвуза, которых оплачивали родители.
Процитирую два места из этой газетной статьи.

«Моя дочь, отличница, одна из лучших учениц в классе, – говорит мама одиннадцатиклассницы Татьяна. – Однако без дополнительных занятий с репетитором никакой уверенности в получении высоких баллов за ЕГЭ даже нет. Задания на экзамене очень специфические, а чтобы поступить в хороший вуз, баллы должны быть от 85, а часто и выше.

Как показывает опыт, школьной подготовки для этого недостаточно. Для поступления на желаемую специальность дочери нужно сдать три экзамена – по русскому языку, профильной математике и физике, по всем этим предметам она занимается с репетитором. Стоимость услуг хорошего педагога по ЕГЭ в столице сейчас в среднем составляет 3,5 тысячи рублей за 1,5‑часовое занятие».

Председатель Всероссийского общества защиты прав потребителей в сфере образования Виктор Панин: «Главная проблема в том, что большинство наших школ и учителей перестали давать детям нормальное образование и полноценно готовить к экзаменам. В последнее время школа превратилась в место контроля, многие выпускники не знают элементарных вещей.

Несмотря на то что ЕГЭ часто не соответствует школьной программе и вообще не проверяет знания, хороший заинтересованный педагог может подготовить к нему лучше любого репетитора. Именно эти проблемы – с качеством современного школьного образования, с нехваткой талантливых педагогов – и надо решать».
И прежде всего мы должны ответить на вопрос, какие задачи стоят перед школьным экзаменом, перед ЕГЭ. На мой взгляд, их три.

Первая задача – дать возможность школьнику из Хабаровска поступить в Московский университет, не приезжая в Москву на сдачу экзаменов. Эта задача в основном решена. Мне одна журналистка как-то сказала: «Только не критикуйте при мне ЕГЭ. Если бы не этот экзамен, так бы я и сидела в своей глуши, и не поступила бы в МГУ на факультет журналистики, и не стала бы работать в престижной газете».

Вторая задача – создать единую объективную систему оценивания знаний школьников. Ее не было. Как председатель московской медальной комиссии по перепроверке школьных сочинений, я это очень хорошо знаю. У меня нет цифр за мои пять лет, но вот данные по Москве за 1957 год. Представлены 3863 сочинения. Признаны правильно оцененными в школе 2900. Подлежали снижению оценок 963. Из них: с «5» на «4» – 670; с «5» до «3» – 75; с «4» до «3» – 218. (Я работал в медальных комиссиях и в другие годы. Тенденция была та же.

Росло количество списанных работ. Самое забавное, когда я прочитал сочинение, списанное полностью из моей статьи, причем оценено это сочинение было четверкой.) Бесспорно, определенные успехи в этом направлении есть. В том числе и потому, что значительную часть экзаменационных вопросов проверяет компьютер. Но жалоб на необъективную проверку много.

Третья задача, конечно, самая главная – способствовать тому, чтобы экзамен влиял на повышение уровня образования и на качество знаний учащихся. Ответить на этот вопрос мне трудно. Бесспорно, ученики, которые занимаются в профильных школах и классах, сдают экзамены по выбору лучше, но влияют ли на это «лучше» требования экзамена, я не знаю. ЕГЭ по русскому языку уровень грамотности и культуры речи, на мой взгляд, не повышает. Диктанты дают более полное представление о грамотности, чем задания ЕГЭ по русскому языку.
Что касается ЕГЭ по литературе, тот тут можно говорить о катастрофе.

В 12‑м номере «Нового мира» за 2014 год и 3‑м номере за 2015 год были опубликованы две статьи о ЕГЭ по литературе, которые, на мой взгляд, имеют значение знаковое, принципиальное для школы. Статьи эти можно найти в Интернете. Впервые ЕГЭ по литературе, а может быть, и вообще ЕГЭ был подвергнут строгому научному анализу, в данном случае с точки зрения литературоведения, способов разработки заданий процедур проверки.

Лев АЙЗЕРМАН

Продолжение следует