На чтение: ≈ 21 мин.Портреты бывают разные. Бывают “соло”, а бывают и групповые. Это когда тех, что запечатлены на фото, водой не разольешь. Как две супружеские пары сельских педагогов Самойленко и Мазневых. Потому что делают они общее дело, которое одиночке просто не под силу. Вот уже десять лет длится затеянное ими кругосветное путешествие деревенских ребятишек, туристов и краеведов из клуба “Пилигрим”.
Подъезжая к Пензе, услышала, как кто-то рядом со мной словно выдохнул в серенькое, влажное от дождя окно поезда: “Велика Россия… Легко в ней сгинуть, да нелегко проявиться”.
Поим… Кто его знает? Кто о нем слышал? Высокое место в степи, где поили в реке Вороне коней. Вот отсюда “по-им”. А еще раньше, до семнадцатого века, когда тут кочевали мордовские племена, они на своем языке произнесли “поим”, то есть “осина”. Недалеко Тарханы – родина Лермонтова… Рядом бывший Чембар – родина Белинского… Наведываясь туда, гости не проезжали и мимо Поима.
Итак, сначала о Самойленко. Об Александре Ивановне. Из уважения к древности ее рода, который упоминается в документах начала восемнадцатого века! Может быть, воспоминания дедов и бабушек – хороших сапожников и валяльщиков (валенки они изготовляли) – и вызвали в ней первоначальный интерес к истории. Трое ее дядей пели на церковном клиросе – семья дружная, на единых нравственных началах. Александра Ивановна 35 лет преподавала в местной школе и собирала материалы о поимчанах. Открывался музей, основанный Павлом Константиновичем Балдиным, также учителем местной школы, в комнатке сельской библиотеки. А за тридцать лет настолько оброс экспонатами, что в 1994 году ему передали двухэтажное кирпичное здание!
Вообще это редкость, когда учитель сельской школы занимается серьезной научной работой. А польза не только родной школе и односельчанам – стране! В 1995 году Александра Ивановна блестяще выступила на Всероссийской научной конференции “Российская провинция ХVIII-ХХ веков: реалии культурной жизни”. Получила одобрение академика С. Шмидта. А в ноябре 1996 года ее пригласили на Международный форум в Румынию. Пример – как далеко и в наше трудное время может шагнуть из родного дома деревенский учитель! Если, конечно, захочет. Это главное условие. А, во-вторых, если у него есть поддержка, верные друзья-единомышленники. А среди них и муж, и супруги Мазневы.
В своей книге о родном селе (считай, учебнике) Александра Ивановна использовала и те материалы, что были собраны совместной экспедицией Пензенского государственного краеведческого музея и клуба “Пилигрим”, которым руководит Юрий Васильевич Мазнев. Он же научный сотрудник местного музея. С 1998 по 2000 год школьники и ученый В. Ставицкий исследовали на территории области 25 древних поселений, большинство из которых открыли сами! По фрагментам керамики, кварцитовым наконечникам было определено, что этим стоянкам времен неолита восемь тысяч лет! Вот кто, оказывается, первые поселенцы в здешних местах.
Вы что думаете: директор Дома детского творчества сидит в своем кабинете при костюме и галстуке и бумажки подписывает? Ошибаетесь! Вячеслав Трофимович Самойленко умеет делать все все, чему учатся в кружках Дома поимские ребятишки. Лапти и корзины… Да какие корзины – их как кастрюли использовать можно! Горшки лепит! Камины ставит! Речных рыб разводит – в бассейне собственного изготовления, прямо внутри дома! Фонтан с питьевой водой устроил – экономный, зря воду не льет! И даже, извините, теплый туалет для ребятишек, что вообще редкость для села. Кроме того, Вячеслав Трофимович – живописец! И… последний кузнец на селе.
Вячеслав Трофимович, в отличие от супруги, книг не пишет. Он сам по себе ходячая энциклопедия местных поимских ремесел! Хотя специально рукодельной культуре не учился. Всегда схватывал знания на лету, на глазок. Часто на досуге видел он, как его товарищ в кузне работает. Поглядывал на его дело за разговором. А когда инструмент Ксенофонта Петровича к нему по наследству перешел, пылиться ему не дал – созвал в Доме творчества группу подростков и теперь сам их кузнечному делу обучает. Устроили они у себя в Доме камин, а к нему выковали из бросового металлолома совок, щипцы, кочергу, подставку для дров, решетку… Многое уже умеют. А также тяпки делают, а потом продают их населению – по тридцать рублей за штуку.
Да, насчет металлолома… Когда стали поимские дети народными умельцами, теперь даже мимо консервной банки на улице не пройдут. И знаете, что они из этих банок мастерят? Гоночные электрические машинки!.. А как-то подобрали ведерко никому не нужной металлической стружки, сварили ее, и получился удобный верстак, вроде маленькой наковальни. А с каким еще материалом могут работать сегодня наши бедные российские дома детского творчества? По большей части только с тем, что иные взрослые дяди по бесхозяйственности на помойку выбрасывают.
Но пора рассказать и о лаптях… Я о тех липовых лаптях, что сплел Вячеслав Трофимович для друга своего Юрия Васильевича Мазнева, педагога дополнительного образования. Эти желтые крестьянские лапти, между прочим, провели Юрия Васильевича от Владивостока до Пензы!
Самойленко знает Мазнева с детства. Самого Вячеслава Трофимовича привела в Поим война четырехлетним мальчиком, оглушенным бесконечными бомбежками. А Юра был сыном и внуком местных сапожников. Но завидовали поимские мальчишки Славе. Тот был удачливым охотником, рыбаком, знавшим степь, леса и реки лучше их всех, самостоятельным. Да еще и научил свою ручную галку Галю разговаривать.
Учил ли кто краеведению их? Пожалуй, специально никто. Послевоенная жизнь, шестидесятые годы, на которые пришлась их молодость, были в России голодными. Особенно в деревне. Израненные войной отцы, надорвавшиеся матери умирали рано, на руках молодых оставались младшие сестры и братья. Но молодость без романтики – рано увядшая молодость. Им всем хотелось героизма, сравнимого разве что с военным. Забавно сейчас вспоминать Вячеславу Трофимовичу, что до увлечения музейной работой его юная супруга занималась мужской – осваивала сельскохозяйственную технику и вместе с мальчишками-школьниками пахала землю, чтобы учеников было чем кормить…
Но вот росла слава музея – гостями Поима становились все чаще иностранцы. А для них, местных, поехать за границу да еще с группой школьников было практически невозможно. Вот тут опять появился в Поиме бывалый путешественник, старший инструктор горного туризма и военный человек запаса Мазнев.
Я познакомилась с Мазневым в Поиме пять лет назад. И дети организованного им клуба “Пилигрим” меня при встрече, признаться, озадачили. То было время, когда многим в их Белинском районе по пять месяцев не платили зарплату. Да что в районе! По всей России. А они объявили мне, что собираются на велосипедах… в Грецию.
Правда, к 1996 году подготовка у них, краеведов-туристов, была уже достаточная. Проехали на велосипедах полторы тысячи километров. Но одно дело странствовать с научными целями в пойме рек Вороны и Большого Чембара или в соседней области, и совсем другое – в неведомой дали, не владея ни одним иностранным языком да к тому же почти без денег.
Конечно, пензенцы помогали им чем могли: выделили семь трехскоростных велосипедов областного завода. Дали немного валюты. Провожала в поход девятерых детей и двух взрослых нынешний первый замминистра образования Пензенской области Тамара Петровна Почивалова… Понимали, что возрождается еще одна забытая традиция поимчан – паломничество по святым местам. Ведь было время – кое-кто из них и до Иерусалима пешком добирался! В селе, кстати, помнили, что одна купчиха отсылала на святой таинственный полуостров Афон, что в Греции, богатые дары в один из монастырей, и теперь хотели эти дары повидать…
И все же меня, да и не только меня, всех, пожалуй, интересовало: а что, разве нельзя было найти другую форму экспедиции, более светскую? И, во-вторых, почему с верующим учителем Юрием Васильевичем вдруг засобирался в дорогу атеист Вячеслав Трофимович? На это Самойленко только руками развел, отвечая: “Да как же без меня?! Если уж пропадать, так всем вместе!” Да и о своей вере Юрий Васильевич говорил мне сдержанно, как бы даже оправдываясь, будто был виноват: “В церковь я нечасто хожу… Только на великие праздники”.
Впрочем, в том, что выбрали форму паломничества, был и свой тонкий крестьянский расчет, сознались. Как же без этого? Умные люди им объяснили: если ты паломник, тебе за визу при пересечении границы платить поменьше. Им вообще визу дали бесплатно. Да и когда отправляешься в дальние страны с пустым карманом, гораздо проще останавливаться в гостеприимных монастырских гостиницах – только имей рекомендательные письма от кого надо. Такими письмами, они, конечно, запаслись. И благословение получили. Тоже – от кого надо.
И очень всем вдруг в Поиме стало интересно: оказывается, есть и на Афоне, в Греции, кусочек русской земли, посмотреть на нее захотелось, какая!
На поезде добрались до Новороссийска, и тут впервые некоторые ребята искупались в море. За первыми радостями – трудности: билет на паром до берегов Греции стоил сто долларов! За них обеспечивали каютой с кондиционером и ванной – плыть-то три дня и две ночи! А у них и денег таких нет… Но за более скромную сумму им разрешили пожить трое суток на палубе под навесом. А трудности вновь и вновь вставали на пути. Ведь иной раз даже кипяток на пароме приходилось выпрашивать.
А когда прибыли в обжигающую, гористую Грецию, поняли, что и удача им снова сопутствует! Благословение, что ли, сказывалось?.. Не в том смысле, конечно, что манна на них с небес падала. Сейчас вспоминают с улыбкой, что первыми словами, произнесенными Юрием Васильевичем, были: “Ребята! Мы в капиталистическом мире!..” То есть отныне сами себе предоставлены. “На нас, взрослых, сразу такая легла ответственность!”…
По карте, которой тоже запаслись загодя, нашли в Фессалониках департамент, выдававший разрешение посетить Афон. Нашли его – а дорога все в гору! – русского языка там никто не знает, и переводчика у них нет! Вышли на улицу, мальчишки приуныли. И вдруг их окликнули прохожие: россияне сами нашлись, выходцы из Грузии. Эти чужие люди, а в принципе “свои”, соотечественники, и помогли оформить документы.
С этого момента у них было ровно два дня, чтобы осмотреть Афон. А до него, между прочим, два дня пути даже на велосипедах – чуть ли не пол-Греции проехать надо! И они поняли, что все два дня проведут в дороге!.. И опять везение! Когда сели на корабль, оказалось, что с ними едет игумен единственного русского монастыря на Афоне – святого целителя Пантелеимона. Игумен и продлил им пребывание на полуострове. И опять препятствие: нельзя детям до восемнадцати лет ночевать на святой горе! Но игумен и эту проблему снял: вместо двух дней разрешил провести на Афоне четыре! Стали они его гостями.
Да не просто гостить в таком необычным месте! Святых мощей за тысячелетие накопилось тут столько, что пилигримовцы подряд три часа к ним прикладывались! Аж устали. И к голове самого Пантелеимона, оправленной в серебро, и к стопе Анны, матушки Богородицы, тоже на серебро как бы вставшей… Ведь Афон считается ее “уделом”, землей, которой она лично покровительствует. Немного таких мест на свете белом.
С монахами, которых было в монастыре сорок, и постились, прибавляя к скромной кашке фрукты и варенье. Монахи же стали их гидами… Два дня только восходили на вершину горы, где бил целебный источник – на такой-то высоте!.. Жара, пот в три ручья. Но как не подняться на пик, с которого, как им рассказывали, осматривала свои владения Богородица – единственная женщина, которой не запрещено тут бывать?!
Уже на материке, возле древнего города Дион, где ведутся раскопки, взошли и на гору языческих небожителей – Олимп, высота которой почти три километра. Вели дневник, много фотографировали…
Проехав на велосипедах горы Греции, вошли в Румынию, потом в Болгарию. И вдруг открылось, что повсюду, где они проезжали, находились люди, которые, чуть заслышав русскую речь, торопились выказать им свою радость, объяснить знаками и подарками, как много думают они о судьбе современной России, и как болит у них душа о ее благополучии!..
В Румынии дети посетили старообрядческое село Русская Слава, где с семнадцатого века живут выходцы из России, предки которых бежали от преследований сподвижников Петра. Липоване. Тоже ходили некогда в лаптях липовых. Они не забыли русский язык! Издают газету и литературу, в школах преподают – на русском! Правда, с украинским акцентом. Мужчины тут не стригут бороды, а все жители ходят в одеждах семнадцатого века! Некоторые даже с работы отпросились, чтобы посмотреть на наших паломников. То-то они переполох навели своим неожиданным визитом!
Путешествие длилось ровно сорок дней. Но, может быть, вы полагаете, что “Пилигрим” ограничился этим велосипедным пробегом? Нет. Кругосветное путешествие только начиналось. Потому что в “Пилигриме” любят путешествия все сто человек школьников, учителей и родителей, а в паломнические поездки всех взять просто невозможно. На следующий год состоялся велосипедный поход по следам Суворова – по Италии, Швейцарии и Австрии! И затем, что ни год, то: “В гости к Пушкину”, “На родину Есенина”, восхождение на Эльбрус, экологическая экспедиция на Байкал, “По дорогам воинов-земляков” в Крыму… В одной только акции “Археолог” в 1998-2000 годах участвовали 68 детей от десяти до шестнадцати лет!
И тут во мне шевельнулась подслушанная в поезде мысль: “Легко затеряться в России, нелегко проявиться”. Только за чтением дневников Юрия Васильевича она отодвигалась все дальше. Столько радушных людей встретил Мазнев на пути от берегов Тихого океана до дома! А ведь наше телевидение и многие газеты давно рисуют нам совсем иной образ россиянина – равнодушного, тупого обывателя или агрессивного преступника. Есть, конечно, и такие. Только почему-то ни один не встретился Мазневу во время почти полугодового путешествия! Хотя вез он и дорогую видеокамеру, и деньги…
Двигаться?.. Подвижничество?.. Подвиг?.. Я поняла: все последние десять лет он выводил этих сельских детей “в свет”, “в люди”. Как его предки – своих ребятишек. Они не стали гипсовыми копиями ни Вячеслава Трофимовича, ни Александры Ивановны, ни супругов Мазневых. Каждый, окончив Поимскую школу, пошел своим путем. Но свет в них тогда уже был. Важный свет большого, масштабного мира, которому они нужны и который их ждет, как никого другого. Потому что среди поимских нет ни одного испорченного ребенка, наркомана или пустого трепача-пьяницы. Ведь пьют и колются от тоски и безделья, когда внутри человека темнота и нет дверей и окон, через которые мог бы литься в душу свет… А эти, в Поиме, живые, и они движутся. Мир крутится у них перед глазами. Но не как в калейдоскопе, когда ты не можешь стать участником увиденного. Нет, скорее как у древних: дайте мне точку опоры, и я заставлю сдвинуться землю. Этой точкой опоры для них взрослые сделали родной Поим.
Не случайно поэтому, когда я уезжала из села, карта мира представлялась мне иной: Поим в центре, а вокруг него все остальное…
Ирина РЕПЬЕВА
Пензенская область
Выбор читателей
Комментарии