Новые технологии образования: опыт разных стран

​В течение двух лет МГППУ принимал участие в реализации международного проекта «Цифровые технологии в образовании», который финансировал Фонд Мари Кюри. Проект был выполнен на базе кафедры ЮНЕСКО «Культурно-историческая психология детства» МГППУ. Главным героем проекта стал студент факультета информационных технологий Артур Казаков, у которого ДЦП, но который согласился принять участие в этом проекте и представил свою выпускную квалификационную работу – фильм, который он снял о себе, своей судьбе, своей жизни и о своей любви.

Помимо МГППУ, который представлял в этом проекте Россию, в нем участвовали еще университеты шести стран: Германии, Греции, Великобритании, Индии, Бразилии, Голландии. Основная идея проекта заключалась в том, чтобы каждая исследовательская группа могла приехать в другую страну, в другой университет, посмотреть, как идут исследования, что там делают. Основной целью проекта было исследование того, как различные виды информационных технологий влияют на самые разные аспекты жизнедеятельности современных детей, подростков и студентов. Каждая страна, каждый университет собирал небольшую исследовательскую группу, которая проводила исследование на базе своих учащихся, и затем по результатам этого исследования была подготовлена глава, эти главы вошли в книгу, которая будет издана в январе 2015 года. Какие открытия были сделаны в рамках этого проекта? Поразителен тот объем материала, который уже собран в международной науке по линии информационных технологий. Огромное количество исследований, которые проведены, огромное количество работ, которые защищены и которые защищают, например, в Германии за последние 10 лет такую популярность приобрели исследования различных аспектов применения цифровых технологий, что появилось отдельное направление «Теория ИКТ», по которому защищают работы, идет набор в университеты. Второе, что обращает на себя внимание, – это то, что когда очень многие коллеги говорят о цифровых технологиях, они ведут речь о некоей метасреде, о метапространстве, которое возникает между пользователем и тем девайсом, той технологией, которые человек использует. Для того чтобы описать это метапространство, они используют большое количество терминов, некоторые у нас приживаются, например термин «мультизадачность», появился и прижился у нас термин «интерактивность», есть и такие термины, как «мультиграмотность», «мультимодальность», «цифровая грамотность». Через этот специфический аппарат описывают новые среды. На примере нашего проекта было видно, что в международной науке сегодня поощряется междисциплинарный подход к исследованиям цифровых технологий, например, все исследовательские группы, включая нашу, состояли из разных специалистов. В немецкой группе был известный антрополог Кристоф Вульф, который занимается исследованиями эмоций у разных народов, у него много книг, он интересуется использованием ИКТ в разных культурах; специалист по использованию информационных технологий, психолог. В бразильской группе были лингвист профессор Фернандо Либерале, школьные учителя, психологи, антропологи, в греческой группе – философ, психологи, антропологи. Этот междисциплинарный подход очень важен, потому что все наши коллеги говорили так: для нас важно, чтобы у нас были разные взгляды, чтобы мы могли посмотреть на проблему, исследовать ее с разных сторон, чтобы это не было однобоким взглядом. Еще один момент, который обращает на себя внимание, это то, что в центре внимания большинства исследований, посвященных влиянию ИКТ на процессы обучения, оказывается то, что они называют образовательными практиками, они их подробно описывают, смотрят, что там надо конкретно поменять. Немецкие коллеги представили очень интересное исследование, посвященное тому, как ведет себя человек в процессе компьютерной игры. Им было интересно, как двигается тело, какова специфика моторики движения, как меняется выражение лица, даже мимические морщины. Они представили подробнейшее описание, по сути, их интересует изучение соответствий и несоответствий, которые существуют между реальной средой и метасредой, они изучают поведение ребенка, подростка, взрослого в реальной среде (например, то, как человек реально играет в теннис) и сопоставляют с тем, как он это делает, если он играет в виртуальном пространстве. Греческая группа изучала фильмы, которые молодые люди снимали и выкладывали на Yotube. Члены группы никогда не видели тех, кто снимал эти фильмы, непосредственно работали с тем, что было снято и выложено. Эти фильмы очень интересны, они были сняты на самые злободневные темы, например, об экономическом кризисе в Греции, политической ситуации. Сами по себе они были невероятно интересными, там практически не было никакого текста, даже закадрового, только видеоряд и музыка, греческие специалисты специально выбирали такие фильмы из выложенных. Греческая группа описывала подробнейшим образом каждую секунду этого фильма, и получился такой своеобразный текст на текст, потому что они рассматривали фильм как текст, а дальше сопоставляли эти два текста. В результате получилось очень интересное исследование. Бразильские коллеги изучали изменения, которые происходят в классе в связи с введением различных технологий. Дело в том, что до сих пор ввиду сложной ситуации в Бразилии далеко не все школы оснащены какими-то видами оборудования, поэтому их особенно интересует то, как меняется взаимодействие между учениками, между учителем и учениками в классе, как только появляются какие-то новые виды этих технологий, скажем, как влияет появление интерактивной доски по сравнению с обычной доской для мела. Если попытаться каким-то образом обобщить, о чем все эти исследования, про что пишут наши коллеги, то получается, что все они в том или ином контексте изучают социальные практики. С одной стороны, меняются высшие психические функции, с другой стороны, меняются социальные практики. Их в первую очередь интересуют именно эти социальные практики: что меняется в классе, что меняется дома (например, девочка идет разговаривать по скайпу и красится). Нашей же исследовательской группе, поскольку мы все же работаем в культурно-исторической традиции научной школы, было интересно посмотреть не просто на изменение социальной практики, а на то, как меняются ее участники, собственно, за счет чего они меняются. Мы говорим: «Да, действительно, практики меняются, да, действительно, меняются участники этой практики, они становятся другими, они по-другому взаимодействуют, но за счет чего?» То есть нас интересовало, как новые средства, будь то мобильный телефон, планшет или что-то другое, влияют на развитие этих участников, что конкретно происходит с ними. Мы говорим о новом детстве; ребенок новый, но он новый за счет чего? За счет изменения среды. По сути, цифровые технологии – это то, что по существу меняет социальную ситуацию развития новых детей. Первый вопрос, который мы поставили перед собой с теоретической и методологической точки зрения, был связан с идеей опосредования. Опосредование – это такой своеобразный лейбл, который висит на культурно-исторической теории, какой-то постулат идеи Л.С.Выготского об орудиях и знаках. Статья одного из профессоров, который в немецкой группе принимал участие в проекте, называется «Цифровые технологии как вызов культурно-исторической научной школе». Он пишет, что основные постулаты этого постулата об опосредовании были сформулированы относительно той эпохи, когда разделение на орудия и знаки было более или менее понятно. Здесь – орудия, там – знаки. Когда же мы говорим о цифровых технологиях, то получается, что это что-то такое интересное, что сочетает в себе характеристики и орудий, и знаков. При определенных обстоятельствах на первый план выходит либо одна сторона – орудийная, или другая – знаковая. Безумно интересно поймать, в какой момент происходит этот переход, когда мы имеем дело с орудийными характеристиками, а когда на первый план выходят знаковые характеристики. Нам хотелось попробовать это как-то продемонстрировать в нашем исследовании. На первой встрече с коллегами мы сказали, что нам интересно посмотреть не просто социальную практику, а то, как специфические средства опосредования влияют на запуск процессов рефлексии. В первой дискуссии на этот счет коллеги сказали, что посмотреть на это нельзя, потому что непонятно, как это можно сделать. Вы что, сказали они, будете все это описывать, а как вы это сможете измерить? Мы предприняли такую попытку (может быть, она отчасти получилась, может быть, отчасти нет, есть много над чем работать), попытались на примере фильма студента Артура Казакова показать, как информационные технологии могут стать средством, которое запускает процессы рефлексии. Артур Казаков поступил к нам в университет (у него ДЦП), он снял фильм о своей судьбе, о том, как он впервые встретился со своей будущей женой. Что нам было тут интересно? В отличие от греческой группы мы посмотрели на фильм не как на конечный продукт, нечто уже готовое и заснятое, а как на процесс съемок, то есть смотрели, как снимался этот фильм, кто принимал участие в съемках, кто был вовлечен в этот процесс, как происходило взаимодействие между Артуром, его одногруппниками, всеми теми, кто в этом участвовал. Мы попытались разделить процесс съемок на несколько стадий: подготовка к съемкам, собственно съемки, дискуссия, стадия рефлексивной коммуникации и стадия переосмысления. На первых стадиях, когда фильм только-только готовился, затем, когда его начали снимать, технологии выступали как средство записи, средство фиксации реальности, причем средство очень интересное, которое позволяло удерживать пространственно-временные процессуальные характеристики самого действия, что очень интересно. То есть фильм – это все-таки не фотография, а видео. Здесь была интересна орудийная сторона, все важно было записать. А затем уже на стадии дискуссии, которую мы назвали рефлексивной коммуникацией, на первый план выходили знаковые характеристики, потому что происходило изменение функционального значения этого средства: из средства записывания, фиксации реальности оно превращалось в своеобразное зеркало. Ребята смотрели те кусочки фильма, которые записали, начинали их обсуждать, то есть фактически это было такое зеркало, которое становилось предметом их обсуждения, предметом их дискуссии. Уже с этой точки зрения мы можем говорить о том, что в данном случае эти знаковые характеристики направлены на высшие психологические процессы, они выходили на первый план, и мы пытались их каким-то образом анализировать. Мы сделали некоторые выводы относительно этого исследования. Во-первых, для его участников применяемые технологии выступают и как орудия, и как знаки. Это очень интересный момент. С одной стороны, как орудия они направлены на внешние события, на свойственные признаки ситуации, с другой стороны, они направлены на высшие психологические функции, причем опосредуют эти функции и мобилизуют на управление этой ситуацией, что, конечно, очень интересно. Выступая функцией знака, технологии создают предпосылки для развития коммуникации, понимания, взаимного понимания, что в свою очередь запускает рефлексивные процессы. Если мы посмотрим на технологии как на специфический инструмент опосредования действий участников социальной ситуации, то получится, что мы откроем для себя новые возможности для проектирования новых систем обучения. То есть если мы отодвинем от себя традиционный взгляд, что что-то заведомо опасно, плохо, посмотрим на те возможности, которые открывают технологии, то, возможно, сможем прийти к какому-то новому типу построения обучающих систем. Ольга РУБЦОВА, кандидат психологических наук, доцент кафедры возрастной психологии МГППУ