Ностальгия

Шпаликова трудно представить старым. Геннадий Шпаликов много писал об осени, тонко чувствуя все ее оттенки, мазки, полутона…

На фотографиях тех лет – молодое лицо, улыбка. Тонкий шарфик на шее, кепка, поднятый воротник Кто знал о его творческих кризисах, неладах с женой, бегстве в неуютное одинокое Переделкино, о том, что перечеркнуло его желание жить?

Называлось место: Плес.

Начиналась осень.

Кто меня сюда занес,

Одного забросил?..

Меняют люди адреса,

Переезжают, расстаются,

Но лишь осенние леса

На белом свете остаются.

Он и себя считал частью осени:

А я – осенняя трава,

Летящие по ветру листья,

Но мысль об этом не нова,

Принадлежит к разряду истин…

Поэты, рожденные осенью, – поэты истинные. Как редко они бывают счастливыми в своей жизни, чаще всего недолгой! Геннадий Шпаликов прожил 37 лет. Он ушел 1 ноября 1974 года, в глухую пору предзимья.

Мне вдруг вспомнилось стихотворение из детства, не помню чье: «Ох, уж эти мальчики с гитарами! / Где без них увидите перрон? / Невозможно их представить старыми, / Медленно входящими в вагон…» Шпаликова, действительно, трудно представить старым. Он жил молодо. Сочинял стихи, писал сценарии, гулял по Москве. Врал, устраивал розыгрыши, засиживался в веселых компаниях. Голодал, занимал деньги. Любил, ссорился, расставался. Растил дочку.

Родился он до войны, в 37-м, 6 сентября, когда шаги осени еще осторожны и светлы, когда в нагретом воздухе кружатся первые листья и блестит на солнце летучая паутина… Потом – лихолетье, суворовское училище. Первые стихи, выросшие, как и все стихи на свете, из одиночества и тоски:

По несчастью или счастью,

Истина проста:

Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем, –

Ни тебе, ни мне.

Учеба, успехи, ранняя известность, быстро обернувшаяся невниманием и небрежностью. Шпаликов так и не научился жить в реальном мире, в котором человек, и особенно творческий человек, весьма редко получает доброе слово и поддержку. Все поэты – дети, они не могут без нежности, защиты и понимания.

Чужие люди отворят

Чужие двери с недоверьем,

А мы отрежем и отмерим

И каждый вздох, и чуждый взгляд…

Незадолго до смерти Геннадий Шпаликов написал сценарий «Девочка Надя, чего тебе надо?», в котором его героиня кончает жизнь самоубийством. Это было предсказание, предупреждение, неуслышанный крик о помощи. Было еще такое стихотворение:

Хоронят писателей мертвых,

Живые идут в коридор.

Живые людей распростертых

Выносят на каменный двор.

Ровесники друга выносят,

Суровость на лицах храня,

А это – выносят, выносят, –

Ребята выносят меня!

Ровесники, не умирайте.

На фотографиях тех лет – молодое лицо, улыбка. Тонкий шарфик на шее, кепка, поднятый воротник… Кто знал о его творческих кризисах, неладах с женой, бегстве в неуютное одинокое Переделкино, о том, что перечеркнуло его желание жить?

Желанье вечное гнетет

Травой хотя бы сохраниться –

Она весною прорастет

И к жизни присоединится.