Нормотворчество по мотивам «Двадцать лет спустя». Закон «Об образовании» для каждого в сетевом столетии

В 1992 году был принят Закон «Об образовании», который в течение 20 лет определял социально-правовое поле возможностей и ограничений развития системы образования в Российской Федерации. По оценкам независимых экспертов этот закон был отнесен к числу наиболее прогрессивных законов в сфере образовательного законодательства.

Следствием этого закона, претерпевшего ряд редакционных изменений за истекший период, стало развитие разнообразия системы образования, наиболее концентрированно выразившееся в стратегии проектирования вариативного образования, обеспечивающего выбор индивидуальных образовательных траекторий Каждого Человека; дифференциации и индивидуализации образования, появлении различных форм образования (государственное, негосударственное, семейное, экстернат ), расширении программ профильного обучения.

Барьером на пути роста разнообразия системы образования, воплощения в реальность ценностной установки на «Образование для Каждого» явилось превращение тезиса о приоритетности образования в государственной политике в декларацию, что стало одной из весомых причин появления таких деструктивных тенденций, как падение качества и социального престижа образования, нарастания социального неравенства, проведения социальных реформ и создания федеральных программ развития образования без адекватной оценки мотивации различных социальных слоев населения страны, а также без адекватного освещения этих реформ в СМИ.

В результате многие позитивные эффекты организационно-экономической и социокультурной модернизации образования последних десяти лет разбивались о сопромат массового сознания, в том числе о грустную практику политических баталий с ориентацией на мифотворчество, поиск черной кошки в темной комнате, особенно когда ее там нет.

Внесенный правительством в Госдуму закон «Об образовании» является идеологическим воплощением установки на образование для Каждого в новый исторический период, который многие эксперты называют сетевым столетием.

Широкий спектр статей этого закона основывается на идеологии понимания образования как общественного блага. В новом законе образование выступает как ключевой институт социализации и профессионализации, обеспечивающий рост конкурентоспособности личности, общества и государства в информационную эпоху, эпоху социальных и интеллектуальных сетей.

В проекте закона четко просматривается вектор на сетевую организацию системы образования, развитие мобильного образования в мобильном мире. Именно фиксация в разных статьях закона норм, расширяющих «сетевое образование», позволяет в значительной степени обеспечить гарантию на получение качественного «образования для каждого», компенсирующую социальное и региональное неравенство, а также реально способствующую превращению образования в социальный лифт, а не в социальный колодец.

Благодаря Интернету, различным информационно-коммуникационным технологиям, о которых и нельзя было помыслить 20 лет назад, уходят в прошлое представления о «центре» и «периферии», расширяется репертуар вариативных программ по поддержке инновационного поведения и росту управленческой компетентности руководителей различных, в том числе автономных образовательных организаций. Тем самым новый закон дает исторический шанс уменьшить социальную напряженность в обществе через развитие образования как сетевого ресурса расширенного воспроизводства человеческого, социального и интеллектуального капитала.

В законе с разной степенью детализации проступает понимание того, что управление образованием в сетевом столетии представляет собой управление рисками социализации и профессионализации, в том числе рисками информационной социализации подрастающих поколений.

Вместе с тем в развернувшихся дискуссиях возникает реальная опасность обсуждения этого закона преимущественно через призму экономических фильтров в традиционной логике экономического детерминизма почти в стилистике Михаила Булгакова: «хороший народ – россияне, но только бюджетный вопрос их испортил». При всей важности экономического стимулирования образования следует помнить, что в диалектике социальной природы не существует закона о «переходе экономического количества в образовательное качество». Акцентирование внимания только на тех или иных «финансовых» нормах в законе об образовании, как и в государственной программе развития образования, может повлечь за собой явную недооценку различных социальных и ментальных эффектов образования, связанных с информационной эпохой и так называемым цифровым разрывом между поколениями, разрывом, который может обернуться распадом связи времен.

При дальнейшем обсуждении в обеих палатах парламента как закона об образовании, так и государственной программы развития образования было бы целесообразно обратить особое внимание на риски, связанные с информационной социализацией детей и подростков, а также на социальные установки, отражающие модели успеха подрастающих поколений в восприятии и поведении социальных групп.

К числу рисков информационной социализации относятся различные феномены, прямо или косвенно связанные с потенциальным антропологическим скачком детей цифрового поколения:

• феномен «информационной акселерации», приводящий к резкому дисбалансу интеллектуального и личностного взросления детей;

• феномен «обратимости жизни», смешения виртуального и реального миров, приводящий в ряде случаев к росту подростковых суицидов;

• феномены информационных неврозов, интернет-зависимости, приводящие к выпадению детей из социальной жизни.

Все эти феномены требуют более четкого введения в закон об образовании норм, касающихся психологического и физического здоровья детей. В законе также необходимо предусмотреть нормы психолого-педагогической экспертизы игровой продукции, в том числе компьютерных игр, нередко провоцирующих рост установок агрессивного поведения детей.

Хотелось бы также, чтобы как в законе, так и в программе были предложены нормы и проекты, касающиеся мониторинга психологической безопасности различных образовательных технологий.

В госпрограмме развития образования следует учесть:

• необходимость преодоления риска отставания в области овладения информационными технологиями педагогов и руководителей учреждений дошкольного и школьного образования от дошкольников и младших школьников;

• необходима более четкая ценностная ориентация закона и программы образования на формирование гражданской идентичности, «чувства общей судьбы», потеря которых может повлечь за собой усиление установок политического сепаратизма в российском обществе;

• в законе и программе следует усилить акценты на создании механизмов, стимулирующих рост профессиональной и социальной компетентности управленческих кадров, в том числе появление, образно говоря, «школы директора школы»;

• миной замедленного действия в госпрограмме все более становится риск «вузоцентризма», приводящий к комплексу неполноценности у родителей и молодежи, сделавшей выбор в пользу начального и среднего профессионального образования, нужда и потребность государства в котором нарастают с каждым днем. Подобная ситуация может привести к дальнейшему ослаблению трудового потенциала страны при подготовке профессиональных кадров.

В целом новый закон об образовании, как и государственная программа развития образования, выражают установку на успешную социализацию и профессионализацию КАЖДОГО в гражданском открытом обществе, тем самым способствуют развитию и «образования каждого», и «образования для всех». Исходя из позиции эволюционного оптимизма можно надеяться, что как новый закон, так и госпрограмма образования в ходе дальнейшего обсуждения в парламенте позволят прийти к желанной стратегии накопления согласия в нашей стране и воплотить в жизнь мечту об образовании, которое ведет за собой развитие общества, а не плетется в хвосте социально-экономических трансформаций России.