Наталья Яковлева, Омск: Миссионерство осталось там, где люди живут бедно.

«Власть не уважает учителя». А есть за что? Разве педагоги устраивают коллективные протесты против реформ образования, коверкающих детские души? Нет, даже на собственную зарплату они жалуются обычно анонимно.

После трагедии в 263-й московской школе образовательные учреждения начали \”вооружаться\”. В столичных школах собираются поставить турникеты и рамки металлоискателей. В Омске пока устраивают охранно-пропускные комплексы, в которых главная деталь – турникет. В течение полутора лет надеются подключить к охранно-пропускной системе не менее 60 процентов городских школ. Я тоже за безопасность, но мучают вопросы… Не логичнее ли начинать не с вооружения, а с воспитания

Но воспитание – процесс гораздо более сложный, чем установка турникетов. Тем более что учителям некогда воспитывать детей – они, как не раз писано, занимаются отчетами и подготовкой к ЕГЭ. Правда, смущает меня возмущение педагогов новым законодательством, обязывающим их отрабатывать 36 часов в неделю при ставке 18.То есть теперь к тем трем часам в день, во время которых они проводят уроки, должны еще три часа заниматься внеурочной деятельностью. Желательно в школе, хотя можно и на семинар съездить или по домам детей пройтись. Педагоги крайне недовольны, ведь работа у них такая, что требует релаксации, уединения! Я не придумываю, просто обобщаю жалобы учителей – устные и письменные. Они не готовы общаться с детьми, уж тем более с их родителями, по 6 часов в день. Возможно, потому что слишком заняты репетиторством? Мне кажется, из 20 тысяч учителей Омской области можно поименно назвать тех, которые помогают ребенку бесплатно во внеурочное время.

Все правильно – за воспитание учителям не платят. Им вообще платят мало – постоянная жалоба, набившая уже оскомину. По официальным данным, в Москве средняя зарплата педагога 70 тысяч рублей, в Омске – 30. Понятно, что средняя – не реальная. Но, уважаемые педагоги, взгляните вокруг, кому из бюджетников платят больше? Вы знаете, сколько получает школьная техничка? По данным Омского обкома Профсоюза работников образования, установлены следующие ставки: заведующий библиотекой – 4180 рублей, лаборант – 3300 рублей, секретарь-машинистка – 2900 рублей. В начале месяца мне в полной растерянности позвонил Александр Витальевич Рахно, учитель года России-2004, недавно ставший директором Петропавловской средней школы Муромцевского района. Выдалась у него возможность поощрить технических работников из стимулирующего фонда. Расписал им по 10 процентов от оклада. Но документы у него в роно не приняли, потому что «область» за это по головке не погладит: надо учителям натягивать среднюю зарплату в 30 тысяч. Тут не до техничек.

А учительское миссионерство сейчас большой дефицит. Хотя я, учительская дочка, знаю, оно точно было. Моя мама во времена «дикого капитализма», когда денег не платили вовсе, уехала из Омска, став директором маленькой сельской школы. И почти сразу в доме поселились четверо ребятишек. Их привез в чужую деревню отец, чтобы уберечь от кредиторов жены-бизнесменши. Недолго продержался – сначала запил с горя, потом загулял где-то. Ну не отдавать же детей в детдом? Мама взяла их в надежде, что бизнесменша когда-нибудь вернется. На последние сбережения купила козу – хотела поить молоком четверых чужих да двоих своих. Коза оказалась козлом. Но поскольку кормить всю ораву как-то было надо, она, до обморока боявшаяся крови, трясясь и плача, пошла резать животину. Мяса как раз хватило до возвращения из небытия многодетных родителей.

Не так давно это было – всего-то лет 15 назад. А нынче, когда министр образования Омской области Сергей Алексеев после убийства первоклассника собственным отцом поручил учителям в течение часа выяснфть, почему школьник не явился на уроки, среди них поднялся глухой ропот: «Опять на нас все повесили». Мне, например, наша классная позвонила на 15-й день отсутствия ребенка в школе. Это потому, что у меня глаза такие добрые, или потому, что учителям за это не платят?

Впрочем, худо-бедно платят – 1000 рублей за классное руководство в городской школе. То бишь за какую-никакую работу по воспитанию. Недавно ко мне приезжала директор школы из дальнего района Омской области. Школа малокомплектная, и за то же самое учителя получают по крайней мере в два раза меньше – по количеству душ. Но они этими самыми душами интересуются! Ни одного ребенка, стоящего на учете в ИДН, и даже не курит никто. На областных конкурсах сочинений побеждают, вопреки всеобщему педагогическому стону, что дети совсем разучились писать и читать. А они учат и писать, и читать. Музей организовали, кружки, концерты для взрослых проводят. Потому что у них там учителя, получая свои 15-17 тысяч, богачи. Остальные сельчане живых денег не видят, нет там никаких предприятий, живут натуральным хозяйством. Совестно им – такие «деньжищи»-то надо отрабатывать! И ведь не жалуются. Спрашиваю: «Как же вы в такую даль в 30-градусный мороз?» А директор отвечает: «Ой, мы так хорошо расположены – всего-то полтора километра пешком до станции!»

Миссионерство осталось там, где люди живут бедно, а педагогическая гвардия, как правило, старая, не перестроившаяся на коммерческие рельсы, по привычке чувствует свою ответственность за все село. Только чем ближе к цивилизации, тем его меньше… И тем больше возмущений – анонимных, разумеется: «Власть не уважает учителя». А есть за что? Разве педагоги устраивают коллективные протесты против реформ образования, коверкающих детские души? Пишут письма в правительство, объявляют голодовки? Нет, даже на собственную зарплату жалуются обычно анонимно. Власть объявила, что образование – это услуга, и учителей это вполне устроило: можно делать только то, за что платят. Тогда зачем миссионерство?