На чтение: ≈ 5 мин.Конем номер один был белоснежный Палладий. На нем маршал Георгий Жуков принимал Парад Победы. Лошадь сдающего звали Ирис. Палладий и Ирис имели солидный стаж проведения парадов с конца тридцатых годов. Чистокровные арабские жеребцы выделялись своей статью среди других служивых четвероногих. Палладий был весь белый от гривы до копыт. Ирис – чернее ночи, за исключением природных белых «носочков» на задних ногах. Перед парадом на передние ноги ему подвязывали белые полоски для симметрии. Непосредственно на параде у лошадей работы было на 10 минут: Ирис выезжал вместе с Палладием из Спасской башни Кремля, потом белый конь немного отставал и перед Мавзолеем они встречались. Затем парой объезжали манежным галопом все войска и здоровались. Подготовка же к параду длилась по нескольку месяцев.
Лошадям держать строй гораздо труднее, поскольку у них разные характеры, темпераменты, возраст. Их специально вывозили на аэродром и приучали к шуму низко летящих самолетов, чтобы не пугались на параде пролетающей эскадрильи.
Кроме маршалов Жукова, Василевского и Говорова, на Палладии никто не мог ездить. Только комполка, тренер и коневод. К тому же полк подчинялся непосредственно Берии, и никто не стремился нарушить это правило. Ведь даже за уплывшую информацию о дневном рационе коня можно было «собирать теплые вещи».
Другим плюсом своего высокого положения были отдельные денники, где ночевали кони. Солдатские же кони стояли в общей конюшне. На этом, пожалуй, все плюсы священных коней и заканчивались. Разве что овса и сена давали в два раза больше, чем обычным донским лошадкам. Палладий был лошадью неизбалованной, с замечательным характером. «Спокойный, уравновешенный, рыцарский, – вспоминает о нем конюх Николай Морозов. – Если малоопытный офицер упадет с Палладия при прохождении полосы препятствий, то конь просто станет рядом и будет ждать ездока. Ирис – полная противоположность: вспыльчивый, горячий, своенравный».
Конь у Морозова был в идеальной чистоте. Однажды Палладий запачкал шерсть и вместо идеально белоснежного стал белый с желтыми кругляшами на коленях. Товарищи посоветовали Морозову почистить углем. Николай попробовал, и получилось очень хорошо. Тогда конюх взял и вымазал углем Палладия с головы до копыт. Потом все это стер, смыл и так хорошо получилось, что на проверке было видно – конь в отличном состоянии, и коневоду дали отпуск 10 дней. А когда вернулся, то посадили под арест на те же десять суток за то же самое. Оказывается, не все мельчайшие частицы угля удалось счистить, и когда конь запотел, то уголь поплыл по всему телу черными полосками.
Морозову, кстати, так и не довелось встретиться с главным ездоком своего коня Георгием Жуковым, хотя Василия Сталина и Семена Буденного видел на конных соревнованиях.
В последний парад, состоявшийся осенью 1950 года, случилось ЧП. Конница после парада въехала во двор п-образного дома, где ей сделали место для привязи. И надо же было случиться, что с крыши упало строительное железо прямо под ноги коням. Те взбесились и, пообрывав веревки, ринулись прочь той же дорогой, что и пришли на постой. И это обезумевшее стадо на полном ходу врезается в колонну демонстрантов. Особый отдел потом заслушал показания конников и провел следственный эксперимент, скинув под ноги лошадям с крыши железо. Лошади опять понеслись. Гроза миновала.
После этого парада кавалерийский полк распустили, а лошадей попристраивали кого куда. Кто-то стал актером в Госкино, кто-то вернулся в родной колхоз. Судьба Палладия Николаю неведома. Сам же он после неудачной попытки устроиться с московскую милицию вернулся под Ярославль, где и проработал все оставшееся время на заводе имени Менделеева пожарным инспектором и художником-оформителем. Знакомые и друзья так и не знали, кем приходилось работать Николаю Морозову. У Николая Михайловича даже нет ни одной фотографии своего Палладия. Ни из журналов, ни из книг, ни тем более оригинальных, поскольку в те времена фотоаппарата в части не было.
Выбор читателей
Комментарии