Мы знаем, чей флаг над Рейхстагом

Школьные учебники истории многих западных стран однобоко, а то и откровенно лживо трактуют итоги Великой Отечественной войны

Прав Пушкин: «Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как неблагодарна». Надо признать, Запад никогда не любил Россию. Точнее, чем Николай Данилевский, мне не сказать, а потому процитирую уже не поэта, а великого историка: «Запад не признает нас своими… Европа видит поэтому в Руси и в славянстве не чуждое только, но и враждебное начало. Как ни рыхл и ни мягок оказался верхний, наружный, выветрившийся и обратившийся в глину слой, все же Европа понимает, или, точнее сказать, инстинктивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твердое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить, – которое, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, претворить в свою кровь и плоть, – которое имеет и силу, и притязание жить своею независимою, самобытною жизнью… Европе трудно – чтобы не сказать невозможно – перенести это». Написано в 1869 году, а как свежо зазвучало и в первой четверти XXI века!

Мы долгое время думали, что нас не любят за советское прошлое. Мы ошибались. Нас во все времена не любили уже потому, что мы есть – огромные, непокоренные, самостоятельные, самобытные, противоречивые, выбирающие свой, русский, путь. (На Западе нас всегда называли русскими независимо от национальностей, населяющих Россию, Советский Союз и снова Россию.) Помните Тютчева: «Умом Россию не понять, // Аршином общим не измерить: // У ней особенная стать // – В Россию можно только верить».

Россия с ее особой статью во все эпохи была не нужна как самостоятельный игрок в мировой истории. И игнорировать нас нельзя, и под себя переделать не получается. Запад это всегда раздражало и раздражает, если не бесит.

Даже во времена холодной войны не было такого хамского стремления растоптать судьбоносную роль СССР в Великой Отечественной войне, как в нашем веке тоталитаризма либеральных ценностей. Западные историки и политологи новейшего времени хотят если не украсть у нас (что невозможно, флаг-то над Рейхстагом в мае 1945‑го реял не чей-нибудь, а наш – советский, красный), то как минимум отодвинуть в тень, а то и вовсе не заметить Победу советского народа в Великой Отечественной войне.

Что и как пишут о Второй мировой и о роли в ней советского народа школьные учебники истории разных стран?

Как ни странно, наиболее адекватно (скажем так) итоги Второй мировой войны трактуют учебники Германии. (Оно и понятно. Вторая мировая война – родовая травма Германии, до сих пор не замолившей свои грехи.) Правда, Вторая мировая как самостоятельная тема (а не в ритме перечислительной интонации) в немецких учебниках истории появилась лишь в конце 60‑х годов. То есть более чем через 20 лет после ее окончания. Когда вместе с разрушенной системой жизнеобеспечения государства возродилась и немецкая система образования. И когда сформировалась союзническая, согласованная с американцами, точка зрения на роль каждого – СССР, США, Великобритании, Франции – в победе над нацистской Германией.

Уточним. «Немецкая система образования» – понятие условное. Как таковой единой национальной системы школьного обучения в Германии нет. 16 федеральных земель – 16 министерств образования. С собственными учебными планами, оригинальной точкой зрения на тот или иной исторический факт, тот или иной период истории, местечковым подходом к трактовке конкретных исторических личностей…

Единственное, что объединяет программы всех федеральных земель в освещении Второй мировой войны, – признание и безоговорочное осуждение нацистского геноцида.

«…подход, принятый в немецких учебниках истории сегодня, – это пацифизм, стремление к миру и европейская интеграция при осуждении агрессии и избавлении от нацистского прошлого, – пишет в своем сравнительном исследовании учебников истории Великобритании и Германии профессор Стерлингского университета (Шотландия) Холгер Неринг. – Тем самым проводится четкая граница между прошлым и настоящим. Это служит посланием другим народам о том, что немцы – нация, которой можно доверять».

Неринг ссылается на книгу профессора Я.Сойсал «Идентичность и транснационализация в немецких учебниках», в которой социолог пишет, что из-за «удушающего национализма и милитаризма прошлого Германия не имела иного выбора, кроме как опереться на свою идентичность, чтобы в перспективе вой­ти в интегрированную Европу». То есть гармонично вписаться в гуманитарный контекст послевоенных законов и международных актов.

Попутно замечу, что в школах Германии нет единой национальной программы и по литературе. Каждая федеральная земля «читает» то, что считает наиболее актуальным в данное время. Но есть авторы, которые из года в год попадают в списки для обязательного чтения практически во всех регионах. Это основоположник немецкой классической литературы Готхольд Эфраим Лессинг («Натан Мудрый»), Иоганн Вольфганг Гете («Фауст»), Эрих Мария Ремарк («На Западном фронте без перемен»), Эрнест Хемингуэй («Старик и море»), Франц Кафка («Превращение»). Как видите, в этом «шорт-листе» нет книг о Второй мировой войне, а могли бы быть. Напомню лишь несколько громких имен, осудивших в своих произведениях преступления нацистов: Генрих Бёлль, Гюнтер Грасс, Свен Хассель, Альфред Андерш, Дитер Нолль…

Разве что роман Герта Ледига «Сожженные дотла. Смерть приходит с небес» был совсем недавно включен в программу для рекомендованного чтения в нескольких федеральных землях, после того как эту книгу признали в Германии бестселлером. «Окопная правда по-немецки! Беспощадная мясорубка 1942 года глазами простых солдат вермахта. Жесточайшая бойня за безымянную высоту под Ленинградом…» – написано в предисловии к книге.

Но вернемся к школьным учебникам по истории. После объединения Германии (1989‑1990 гг.) многие федеральные программы переверстали свои учебные планы. Темное прошлое осталось в прошлом по принципу «Кто прошлое помянет, тому глаз вон!». Акцент сделан на послевоенной истории с перспективой «на светлое будущее».

Вторая мировая война, конечно, не забыта вовсе и занимает свое скромное место в хронологии событий от каменного века до наших дней. Теме Второй мировой уделено примерно семь-восемь процентов изучаемого материала по истории ХХ века. Немного. Но и в этой малости красной нитью проходит мысль о том, «как простые немцы оказались вовлечены в эту войну на уничтожение и как они обрели способность преодолеть это наследие после 1945 года».

Ни слова о Курской дуге, о блокаде Ленинграда, о решающем поражении немцев под Сталинградом, об операции «Багратион», о 23‑дневном штурме Берлина, ни подробностей пакта о капитуляции Германии… Зато методично, рефреном с настойчивостью ударов колокола (как, например, в популярном учебном пособии некоего Йенса Эггерта) подчеркивается роль союзников – США, Великобритании, Франции и в последнюю очередь Советского Союза.

Ни слова о концлагерях. Ни пол­-слова о глобальной цели нацистов превратить население планеты в рабов нацистской Германии.

Уроки Второй мировой войны преподносятся как «национальное искупление грехов».

Минорные ноты коллективного покаяния исчезли. Появились мажорные аккорды здравиц в честь мирных жителей немецких городов, выдержавших бомбардировки союзников. «Всеми возможными способами подчеркивается мирная природа политической культуры Германии», – пишет Неринг. Проведена жесткая грань между нацистским вчера и пацифистским сегодня.

Немцы хотят забыть кошмар прошлого, что по-человечески понятно, но что недопустимо в истории как науке о прошлом.

А что же англичане? Понимание всего у британцев идет от их ментальности: есть мы и есть остальные. Мы лучшие. Мы избранные. Мы сливки мира. Величие прежде всего… Ну и так далее.

Англичане чуть ли не до вчерашнего дня были уверены, что именно они во главе с Черчиллем выиграли Вторую мировую войну. Не совсем так?! Да, чуть не забыли! Американцы немного помогли… Советский Союз? А где это?

А если серьезно… Известный переворот в умах авторов школьных учебников истории произвела книга Г.Лионса «Российская версия Второй мировой войны», в которой автор попытался посмотреть на самую страшную войну в истории человечества «глазами русского». В этой книге много документов и альтернативных источников информации, о которых «и не подозревали» записные британские историки.
Тем не менее… «Более чем за 100 лет преподавания истории там сформировался отчетливый англоцентристский, националистический и консервативный дух, – делает вывод социолог Неринг. – Плеть обухом не перешибить. Если говорить конкретно, то в этих учебниках Великобритания по-прежнему играет главную роль в войне как «одно из основных союзных государств» наряду с другими. Читателям говорят, что в 1940‑1941 гг. «Великобритания стояла одна, но стояла твердо под руководством Уинстона Черчилля», подавая пример всему миру».

Главный вывод французских школьных учебников истории: решающим моментом в победе над нацистской Германией было открытие второго фронта. Мол, победа ковалась в Вашингтоне, а не в Москве. Сражения в Северной Африке и на побережье Тихого океана ставятся выше, чем Сталинградская битва. (Справедливости ради, отметим, что в Париже имя «Сталинград» носят площадь, бульвар и станция метро. В Лионе – антикварный рынок. В Брюсселе – проспект и отель, а в Болонье – центральная улица города.)

Тем не менее французский школьник уверен, что последний осиновый кол в могилу германского нацизма вбили американцы, а не русские

Для нас символ Победы – красное знамя над Рейхстагом, а для американца (и школьника, и студента, и взрослого) – полосато-звездный флаг на острове Иводзима, символизирующий победу американцев над японцами 26 марта 1945 года. Военным действиям против Японии в учебниках США уделяют намного больше внимания, чем противостоянию Германии.

Из советских военачальников в американских учебниках упоминается лишь Сталин. Цифры жертв ВОВ, которые приводят американские историки, значительно разнятся с оценками советских историков. Правда, уточняется, что СССР понес самые крупные потери. Как ответит американский школьник на вопрос, кто взял Берлин? Самый-самый продвинутый, отличник из отличников, скажет, что в столицу Третьего рейха одновременно с двух концов – с запада и востока – вошли американские и советские войска. А вот обычный школьник менее «деликатен». Он уверен, что Берлин взяли американцы. Только американцы, и никто другой.

В итальянских учебниках о Сталинградской битве две строки. И, разумеется, ни слова, что в этой битве на Волге была разгромлена не только армия под командованием Фридриха фон Паулюса, но и восьмая итальянская армия в количестве 300 тысяч солдат.

Японские учебники «обижены» на то, что СССР якобы нарушил Пакт о нейтралитете, хотя он был заблаговременно нами денонсирован. И что 600 тысяч пленных японцев отбывали срок в Сибири. А чего вы хотели?!

Увы, история всегда была заложницей политиков.

У нас хотят украсть нашу Победу. Не получится! Она у нас в сердцах.

Мы точно знаем, чей флаг развивался над Рейхстагом.

Этого уже не изменить, не переписать.

Арсений РЫКОВ