Мы выбрали нелегкий путь. Сет ЧАКЛИН, профессор:

– Я считаю проект «Строим школу будущего» увлекательным, так как на протяжении последних десяти лет занимаюсь этой проблематикой и в своей работе придерживаюсь тех традиций, которые были разработаны Давыдовым. Поэтому могу сказать, что интересно следить за тем, как те идеи, которые казались исключительно научными, претворяются в практику. Одна уникальная особенность этого проекта, на мой взгляд, – это очень серьезная политическая поддержка московской школьной системы, которая разрабатывает модель «Школы будущего». Второй уникальный момент, как мне кажется, – очевидна серьезная заинтересованность в том, чтобы использовать те научные наработки, которые существуют и появляются в ходе реализации проекта, в массовой школе и массовой практике. Большинство тех, кто участвует в проекте «Школа будущего», представляют школьный мир.

Я думаю, все дело в том, что ситуация в России и в Москве существенно отличается от ситуации во всем остальном мире. В принципе во всем мире, кроме России и Москвы, представители школьного мира чувствуют, что, когда в дело вмешиваются ученые, наступает катастрофа. Это означает, что нам сегодня нужны новые способы работы, чтобы объединить научные знания и школьную практику. Невозможно сразу в деталях объяснить эти идеи, но их суть заключается в том, что отдельным ученым или отдельным школьным экспертам невозможно разработать те пакеты рекомендаций, которые потом можно реализовать по отдельности теми или иными школами.

Мне было очень приятно услышать от участников конференции «Московская школа будущего», что в Москве большое внимание уделяется подготовке учителей. Кроме того, много говорили о способности отдельного учителя работать в новой школе и способности решать стоящие перед ним новые задачи. Я убежден, что нельзя такую ответственность возлагать на плечи одного человека, обязывать его работать и проектировать, реализовывать все новые идеи без какой-то поддержки. Поэтому, когда мы говорим об инфраструктуре, нам нужно больше всего задуматься о том, какие именно элементы этой структуры будут создаваться для того, чтобы дать поддержку учителям. Этому нужно уделить приоритетное внимание, а уже потом говорить об ответственности индивидуального учителя.

Одна треть учителей – выпускников вузов, как мне рассказывали в Москве, не в состоянии работать с педагогическим содержанием. Поэтому перед нами стоит проблема, как развивать содержательные знания и как научить учителя применять эти знания в повседневной деятельности в школе. Наверное, кому-то может показаться, что ученому довольно просто выступать перед педагогами и рассказывать им, как нужно правильно работать. Но на самом деле, должен сказать, этой работой я сам занимаюсь на протяжении последних пяти лет, работал и работаю с учителями в Швеции и Дании.

Наши идеи заключаются в том, чтобы не создавать какие-то отдельные учебные курсы, а работать вместе с учителями и искать решение тех проблем, с которыми они сталкиваются. Совершенно очевидно, что если мы будем придерживаться такого подхода, то процесс, безусловно, будет очень медленным. Но если есть подлинная политическая поддержка, то будет значительно проще создавать коллективные системы поддержки для учителей, а не создавать какой-то единый план, а потом спускать его сверху вниз и возлагать большую ответственность за его выполнение на плечи учителей.

Вторая идея, которую я разработал в соавторстве, называется «Концепция радикально-локального обучения и образования». Эта идея, естественно, отталкивается от соображений и инициатив Давыдова и заключается в том, как увязать педагогическое содержание с ежедневными потребностями и с ежедневной жизнью детей. Участники конференции говорили о том, насколько разнообразна, различна школа в России и в Москве. Идея радикально-локального обучения как раз и предполагает отсутствие противоречия между развитием знания и содержания и этим пониманием разнообразия учеников. Задача как раз и заключается в том, как увязать разнообразие учеников с развитием знания и содержания.

Многие вопросы, которые сегодня активно обсуждают участники московского эксперимента «Строим Школу будущего», – те же самые вопросы, которые активно обсуждаются в Дании. Когда говорят о необходимости создания новой системы подготовки учителей или о системе образования, основанной на компетенциях, разговор идет об одном и том же и в Дании, и в Европе. Но могу сказать, что в Москве и в России я вижу уникальную возможность сотрудничества между научным и педагогическим сообществом. Уверен, что путь, по которому мы пойдем, занимаясь разработкой модели «Школы будущего», будет нелегким, многие наверняка почувствуют разочарование, но благородная цель все равно будет достигнута.