На чтение: ≈ 14 мин.Не проходит дня, чтобы в прессе не появилось сообщения об очередном педофиле. И хотя два года назад создано подразделение по борьбе с преступлениями против половой неприкосновенности, лучше не стало, по данным Следственного комитета России, ежедневно подвергаются насилию 11-12 детей.
Преступление без наказания- Принято считать, что процент педофилов, если иметь в виду людей с психическими расстройствами, примерно одинаков во все времена, – считает кандидат психологических наук Евгений Четаров. – И больше их не стало. Но можно говорить о некоей социальной педофилии как болезни общества. Происходит маргинализация населения, алкоголь снимает нравственные ограничения, и преступник действует не из-за «болезненной тяги», а потому, что с ребенком справиться легче. Тема раздута, но больше информации о преступлениях, чем о наказаниях, причем о наказании чаще говорится в контексте его легкости. Норм поведения обществом не установлено, и деградирующие граждане воспринимают сигналы, тем более что за это ничего не будет. Легкость наказания – удовольствие, доступное не всем. В конце сентября прошлого года Центральный суд Новосибирска не усмотрел состава преступления в действиях бывшего начальника отдела областного ГУ МВД Андрея Литвинова. Активисты общественной организации «Новосибирск против педофилов» организовали электронную переписку с полковником, представившись подростком. На свидание полковник захватил чипсы, презервативы, средство для потенции и клизму. Расследование длилось почти год, обе экспертизы показали, что мальчик неполовозрелый. Полковник вину признавал до последних заседаний суда, а потом вдруг заявил, что собирался на встрече объяснить подростку, как нехорошо общаться с незнакомцами. Суд поверил.Столь же абсурдным, но диаметрально противоположным, оказалось решение суда по делу 25-летнего омича Антона Бойченко, получившего 14 лет колонии. Мужчину, предлагавшего нечто невнятное, 8-летняя девочка помнила смутно, но, как выяснилось в суде, сотрудники полиции сначала показали ей фото Антона и лишь потом провели опознание. Пятеро молодых людей, причем исключительно положительных, в компании которых он находился, подтверждают его алиби. Тем не менее Верховный суд оставил приговор без изменений. Антон в маленьком городишке Барабинске чужой, приезжий, а найти настоящего преступника на станции, где сходятся все сибирские пути, почти нереально. Позже всплыл еще один эпизод, зимний, когда в туалет школы №48 забрался неизвестный мужчина, тоже чего-то хотевший от девочек. Худенький и невысокий Антон совсем не похож на крупного мужчину лет сорока, которого описывали они и дежурившая в тот день техничка. – И у Антона, и у его невесты в дежурной части неоднократно интересовались, точно ли, что он не местный, нет родственников в Барабинске, – говорит Елена Бойченко, мать Антона. – Оперативникам нужно было кого-то найти под данное преступление, и Антон удачно им подошел. Наша жизнь превратилась в ад, не пережила трагедии бабушка. Полиции и следователям в погоне за показателями абсолютно наплевать на то, что они поломали жизнь целой семьи. Педофилов у нас не выявляют, а назначают. Несерьезные намеренияСлова Елены о «назначении» педофилов, как ни странно, подтвердил… Следственный комитет России, хотя и сам того не желал. Трехлетнюю Вику, похищенную прямо из детского сада, искал весь Томск. Только волонтеров было около 4 тысяч – десятая часть горожан. 19 августа обнаружили ее тело со следами надругательств, а 22 уже сообщили о поимке убийцы. Правда, убийца был найден повешенным. – Это 37-летний мужчина, житель Томска, жил неподалеку, работал таксистом, – рассказывал глава Следственного комитета по Томской области Владимир Литвиненко. – Мы не сомневаемся, что это убийца и насильник, его причастность к преступлению подтвердила генетическая экспертиза.На следующий же день эти слова были опровергнуты на сайте Следственного комитета РФ: «Прозвучавшие на пресс-конференции высказывания руководителя Следственного управления СК России по Томской области о результатах расследования уголовного дела и последовавшие за ними публикации об однозначных выводах о виновности конкретного лица являются преждевременными и могут создать впечатление у общественности, что «убийство ребенка скоропалительно повесили на мертвого, лишь бы отчитаться» о раскрытии преступления. …По распоряжению председателя СК России уголовное дело передано в центральный аппарат СК России и его расследование поручено одному из самых опытных следователей Главного следственного управления СК России. Это свидетельствует о серьезном намерении следствия не только установить всех виновных, скрупулезно изучить все причины и условия, способствовавшие совершению преступлений, а также привлечь к уголовной ответственности сотрудников детского сада, допустивших халатность…»Надо полагать, что прежде «намерения следствия» были не столь серьезны? Видимо, такой же несерьезностью объясняется и смерть 7-летнего Коли Кукина, жителя Омской области, в октябре 2013-го. Искали тело избитого и изнасилованного мальчика долго, пока отец, Максим Калинин, не признался. И не только в недавнем убийстве сына, но и в гибели его односельчанки 9-летней Полины Назаровой еще в 2009 году, закопанной в огороде. Сейчас на предмет «общения» с еще одной давно пропавшей девочкой, правда, горожанкой, отрабатывается тот же Калинин. Мне кажется почему-то, что он признается и, возможно, настоящий преступник останется на свободе.Гопники на службе ОтечествуВ помощь государству расплодились общества добровольных борцов с педофилами. В каждом городе – «дозоры», «охотники». Схема действий, впрочем, одинакова – «ловят на живца». Заводят поддельную страничку в одной из соцсетей, представляясь девочкой или мальчиком, начинают оживленно переписываться с желающими, пытаясь узнать о них побольше – возраст, профессию, религию, хобби. На свидание приходят толпой, наказывая потенциального преступника унижением – мажут краской, заставляют нырять в лужи и валяться в мусоре. Все это снимается на видео и больше похоже на жестокое развлечение. Впрочем, как объяснил Михаил Костин, развлечение вынужденное, попытки сдать «подопытного» в полицию ни к чему не привели: переписка не является составом преступления, к тому же ее подлинность достаточно трудно доказать. – Провокация не лучший метод борьбы, она толкает людей на преступление! – считает Евгений Четаров. – Возможно, человек никогда не стал бы делать того, что само идет в руки. Два омича, создавая в прошлом году общество «Ради Будущего», уверяли, что провоцировать и подставлять не собираются. Искали молодых адекватных людей для работы по борьбе с «педофилией, эксбиционистами и коррупцией», что само по себе не говорит о большой грамотности борцов. Рвались в бой, организовывали дебаты… Нынче разговаривать не захотели, разве что один из них, Павел, пожаловался:- Работать некому. Парни, которые к нам приходили, хотели не очищать город от нечисти, а красоваться перед камерой…Прав юрист Илья Разумов, утверждающий, что охотники – те же гопники, только сумевшие прикрыться идеологией. До сих пор ни один «борец» не понес наказания как минимум за хулиганские действия. Мужчин-учителей они уже напугали, и это серьезная причина того, что работать в школы их идет все меньше. Так считает Геннадий Федик, председатель общественной организации «Учителя Бурятии», отстаивающей права педагогов. Сам он уволился именно поэтому, понял, что может случиться всякое, когда оказался неугоден властям. Мимо цели Общественники борются показательно, но совсем не с теми… Закрывая опасные сайты, они делают, наверное, нужное дело. Непонятно только, зачем в таком случае существует отдел «К», который занимается преступлениями в Интернете. Впрочем, Интернет в России давно назначен игрушкой дьявола и растлителем детей. Отрезать его – и проблема решится сама собой! Но 70 процентов преступлений педофильного характера происходит в нищих деревнях, где нет компьютеров, работы и денег, вдосталь только самогона. Проанализировав судебную практику уголовных дел, прокуратура Омской области пришла к выводу, что главный фактор роста преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних – социальное положение. Большинство жертв из неблагополучных семей. Насильники тоже не отличаются успешностью в жизни. Почти в 20 процентах случаев это родные люди – отчимы, папы, братья, в половине – знакомые родителей, читай – собутыльники. 34 процента были ранее судимы, из них 15 – именно за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности. Отменен административный надзор за ранее привлеченными к уголовной ответственности, забыто слово «профилактика».- Доказать сексуальное насилие в семье почти невозможно – оно остается на совести мамы, которая держится за мужа, друга, боясь остаться одна с детьми, – рассказывает специалист отдела опеки управления образования одного из районов области. – Односельчане, увы, чаще всего и слышат плохо, и видят неважно – им здесь жить. Павел Астахов, Уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ, уверяет, что в России проблемами детства занимаются 17 организаций. Только где они? Мы физически не в состоянии обследовать все неблагополучные дома. Что делается в благополучных, и вовсе не знаем. Корни педоистерии, вероятно, одинаковы в любой стране. Но в России она стала уже чем-то вроде национальной идеи. И ведь не случайно закон о химической кастрации по желанию осужденных был принят в феврале 2012 года, в самый разгар президентской кампании. Это усилило дискуссию, и длиться она будет вечно, умело подогреваемая бездействием властей. А ведь решение проблемы просто и утопично – не «сбивать» симптомы, а лечить общество, дать людям работу и надежду… Только зачем? Сейчас, на волне разгоревшегося патриотизма, самое время принять закон о «кастрации» психической. Часть населения, увлеченная пьянкой, не поймет, другая, занятая выживанием, не обратит внимания. А часть, подхватившая термин «либерасты», обрадуется: что педофилия, что гомосексуализм, что либерализм – все какие-то отклонения. Наталья ЯКОВЛЕВА, Омск
Выбор читателей
Комментарии