На чтение: ≈ 10 мин.В Московском государственном гуманитарно-экономическом университете – базовом учреждении инклюзивного высшего образования столицы – прошёл круглый стол на тему “Организация обучения лиц с ограниченными возможностями здоровья”.
Впрочем, речь шла не только о том, как учить детей с ОВЗ. Изрядная часть мероприятия была посвящена итогам ЕГЭ-2015. По словам руководителя Рособрнадзора Сергея Кравцова, в этом году единый госэкзамен по всей стране сдавали 4270 инвалидов. Из них заявления в 267 вузов подали 2614 человек, а студентами стали в итоге 1835 абитуриента. Налицо рост количества высокобалльников среди лиц с ОВЗ – с 1035 человек в 2014 году до 1710 человек в 2015-м. Сто баллов набрали 35 человек (в прошлом году таковых было лишь 25).
– Благодаря тому, что в течение года мы серьезно занимались этой темой, изучали проблемы ребят с ОВЗ, опрашивали специалистов, директоров коррекционных школ, педагогов-практиков и самих инвалидов, нам удалось в значительной степени учесть их пожелания, – сказал Сергей Кравцов. – Это говорит о том, что подобные встречи имеют большое практическое значение, поскольку на них звучит конструктивная критика и анализ реальной ситуации в образовании.
Заместитель директора Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Минобрнауки РФ Ирина Терехина сообщила, что всего в стране обучается 481587 детей с теми или иными проблемами здоровья. Из них 212167 человек находится в 1660 отдельных образовательных организациях, 110295 – в отдельных классах обычных школ с адаптированным общеобразовательным программами, а 159125 детей учатся в инклюзивных классах. За последние три года количество детей с ОВЗ и инвалидностью, обучающихся инклюзивно, увеличилось на 15,5% – с 137673 детей в 2012/2013 учебном году до 159125 в 2014/2015 учебном году. Однако за тот же период количество коррекционных школ уменьшилось на 3,9% – с 1728 в 2012/2013 учебном году до 1660 в 2014/2015.
Правда, коррекционных классов при общеобразовательных школах стало больше на 3,5% (с 12985 до 13443), но тут уже не вполне понятно, хорошо это или плохо. По мнению целого ряда специалистов, инклюзия в том виде, в каком нам её предлагают, устраивает далеко не всех, а перевод особых детей, многие из которых нуждаются в таком же особом подходе, из специализированных школ в коррекционные классы обычных школ – тенденция, мягко говоря, сомнительная. Детей с серьёзными проблемами должны обучать профессионалы-дефектологи, а не стремительно переученные школьные учителя. И инфраструктура для этого должна быть создана совсем иная, и учебные пособия с дидактическими материалами тоже. А проблемы с этим есть даже в тех коррекционных школах, которые ещё сохранились, хотя для них, казалось бы, созданы все условия.
Тем не менее, как отметил первый заместитель председателя Комитета по образованию Госдумы Олег Смолин, на данный момент мы действительно приблизились к реализации принципа равных возможностей при сдаче ЕГЭ для детей-инвалидов. И те изменения, которые были внесены в документы, регламенты, КИМы, методики, учебники и тому подобное, в самом деле, значительно помогли людям с ОВЗ почувствовать себя более комфортно на экзамене и при поступлении в вузы.
– Но я бы всё-таки отметил ряд проблем, с которыми ещё предстоит поработать, – сказал депутат. – Во-первых, хорошо, конечно, что для незрячих детей за последние годы было создано немало материалов, учебников, тестов, проверочных работ, выполненных шрифтом Брайля. Однако не стоит забывать, что, помимо детей полностью незрячих есть дети слабовидящие, у которых особые потребности. К ним нужен другой подход, другие тексты, другие методики. Во-вторых, хочу напомнить, что ещё далеко не все вузы России готовы обучать детей с ОВЗ. В некоторых просто отказываются принимать документы, заявляя, что их здания и помещения не приспособлены для этого, кроме того, у них нет опыта обучения особых категорий студентов по целому ряду специальностей. Это серьёзная проблема, но она решаема, следовательно, её нужно решать. Наконец, в-третьих, стоит отметить, что сейчас студентам с ОВЗ сравнительно нетрудно получить образование в рамках бакалавриата и специалитета, однако на этапе магистратуры всё куда сложнее. Нужны квоты!
Олег Смолин добавил, что формулировка “ограниченные возможности здоровья” вовсе не обязательно подразумевает ограничение интеллектуальных способностей. Поэтому, создавая для инвалидов комфортные условия, в частности, разрабатывая задания ЕГЭ и ОГЭ, не нужно пытаться делать ребятам послабления в плане упрощения и облегчения вопросов и задач. Подобный подход в определённой степени оскорбляет их, намекая на некую интеллектуальную неспособность выполнить то, что предназначено для всех. Что, безусловно, не так.
Заслуженный учитель РФ, член-корреспондент РАО, директор московского Центра образования №109 Евгений Ямбург рассказал о том, что документы, в которых перечислены различные категории лиц с ОВЗ, действительно, реально помогают этим людям, защищают их права. Но только им. А что делать детям, которые нуждаются в помощи, но не попадают ни под одну категорию из тех, что упомянуты в документах?
– В нашем центре образования обучаются очень многие дети, имеющие определённые патологии, порой весьма серьёзные, – сказал педагог. – В частности, ребята с тяжёлой формой онкологии, находящиеся на гемодиализе. Как это ни странно, они не попадают под определение “лиц с ОВЗ”. Слабослышащие, слабовидящие, парализованные, слабоумные попадают, они – нет. Думаю, это серьёзный пробел в законодательстве. Кроме того, бывают и абсурдные ситуации: например, мы ведём обучение детей, которые находятся в больницах, лежат в палатах. Но очень странно бывает, когда к нам приходят проверяющие и начинают требовать, чтобы для этих детей были созданы точно такие же условия, как и для их здоровых сверстников. “Если в расписании есть урок физкультуры, значит, будьте любезны, обеспечьте детям спортзал!” Но какой в больнице спортзал?
Немало проблем, говорит Ямбург, возникает из-за того, что больные дети иногда бывают вынуждены в течение года переезжать на лечение из одного субъекта РФ в другой. Но финансирование, которое полагается им по закону, почему-то идёт только по их месту жительства. По идее, деньги должны следовать за человеком, но этого либо не происходит, либо процесс растягивается на долгие месяцы. В Москве эту проблему решили так: мэр столицы Сергей Собянин распорядился, чтобы всех детей с ОВЗ, прибывающих сюда из других регионов, учили и лечили за счёт местного бюджета. Но это Москва. А как же провинция?
В провинции, увы, совсем другая ситуация. Как заявила директор школы-интерната им. И.Е. Егорова Новокуйбышевска Самарской области Елена Попова, вряд ли все мы можем брать на вооружение опыт Евгения Александровича и его центра образования в плане организации процесса обучения детей-инвалидов.
– Это единичный, штучный опыт, и мы все должны понимать, что таких условий, как у Ямбурга, у нас не будет никогда, – заявила Алена Валентиновна. – А потому мы должны думать, как помочь друг другу. Понятное дело, если отпустить ситуацию, то лидеры (школы, у которых очень хорошее финансирование, отличная материальная база и великолепные кадры) моментально убегут вперёд, и мы их никогда не догоним. Но именно их результаты нам постоянно будут демонстрировать, и нас будут под них подгонять. Мне кажется, выход в другом. На одной из паралимпиад, я помню, на старте бегун-инвалид упал, и его соперники, вместо того, чтобы помчаться дальше, вернулись, взяли его под руки и вместе пошли к финишу. Нам обязательно нужно держаться вместе!
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии