Каждый университет – это микровселенная со своими традициями. Ян ФИГЕЛЬ, еврокомиссар по общему и профессиональному образованию, культуре и многоязычию

Вряд ли кто станет отрицать, что главное событие ушедшего лета – встреча «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. В ее рамках обсуждались и проблемы образования, причем, что особенно важно, многие темы впервые были подняты именно Россией. На встрече министров образования «Группы восьми» мне довелось пообщаться с еврокомиссаром по общему и профессиональному образованию, культуре и многоязычию Яном Фигелем. Оказалось, что господин Фигель сам родом из Словакии, неплохо знает русский язык и весьма осведомлен о тех процессах, которые идут в российской системе образования. Наш разговор в основном шел об интеграции России в Болонский процесс, о том, как при этом сохранить самобытность российских университетов, и, разумеется, о тех проблемах и рисках, которые могут возникнуть при переходе на двухуровневую систему образования.

– Россия должна занять достойное место в мировом образовательном сообществе, формируемом четырьмя крупными «блоками поставщиков специалистов», включающими Европу, американский континент, Австралию и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Цель Болонского процесса состоит в создании общеевропейского пространства высшего образования. Это позволит нам объединить свои силы и более успешно конкурировать с остальными блоками, – заявил господин Фигель. – Россия уже приступила к осуществлению болонской реформы, но ей необходимо прилагать больше усилий для того, чтобы выйти на уровень остальных 44 государств, уже включенных в процесс. Помимо достижения целей Болонского процесса российским университетам также было бы полезно пересмотреть свои системы финансирования и управления. Однако интеграция в сфере высшего образования не предполагает утраты характерных особенностей. Отнюдь. Каждый университет представляет собой микровселенную со своими собственными традициями, обычаями и ценностями, и мы хотим беречь и хранить их. Каждый университет имеет свое социальное предназначение, и в складывающихся сегодня интеллектуально ориентированных сообществах это предназначение включает в себя решение проблем и использование возможностей, предлагаемых реальным миром. Участие России в Болонском процессе только укрепит статус ее университетов, делая их более конкурентоспособными и позволяя им реализовать свои достоинства, обусловленные историческим наследием.

– Господин Фигель, подразумевает ли присоединение к Болонскому процессу необходимость внедрения всеми российскими вузами двух-уровневой системы подготовки (степени бакалавра и магистра)? Означает ли это, что теперь вузы должны отказаться от подготовки специалистов?

– Участие в Болонском процессе предполагает внедрение двухуровневой структуры образования во всей образовательной системе. Многие считают, что это приведет к снижению качества образовательных программ, в действительности же все наоборот. Начать с того, что Болонский процесс, кроме прочего, требует более жесткого контроля качества в сфере высшего образования. Во-вторых, двухуровневая структура образования не насаждается сверху, что обеспечивает университетам и студентам определенную гибкость и свободу действия: страны-участницы имеют право самостоятельно адаптировать свои учебные программы к требованиям данной структуры. И, наконец, определенные профессии, например врача, могут потребовать более длительных программ обучения. При этом неплохой альтернативой для студентов становится получение промежуточной степени, такой как степень бакалавра гуманитарных наук, которая позволила бы им изменить выбранное направление обучения или найти подходящую работу.

– Господин Фигель, нас, разумеется, больше всего интересуют проблемы педагогического образования. В чем, на ваш взгляд, специфика подготовки педагогов в Европейском союзе?

– Повышение качества педагогического образования – одна из первоочередных задач Европейского союза. В Европе профессия педагога ассоциируется с множеством проблем, например, многие учителя приближаются к пенсионному возрасту. До 2015 г. потребность в новых педагогических кадрах достигнет 1 миллиона при общем числе учителей, составляющем шесть миллионов. В то же время характер педагогической деятельности претерпевает изменения. Сегодня задача учителей состоит в том, чтобы привить студентам навыки самостоятельного обучения, чтобы они могли самостоятельно организовывать свой собственный процесс образования на протяжении всей жизни. А для этого требуются принципиально новые дидактические методы. Учителя все больше и больше превращаются в организаторов учебного пространства, помогая учащимся решать, в каком направлении они хотят продолжить свое обучение, и ориентироваться в многообразии доступной в современном мире информации.

Недавно группой экспертов по педагогической подготовке была разработана система Единых европейских принципов определения педагогической компетенции и квалификации. Помимо прочего эти принципы требуют, чтобы все учителя имели диплом о высшем образовании и для каждого из трех уровней высшего образования (бакалавр, магистр и кандидат) были разработаны свои программы повышения педагогической квалификации. Эксперты также рекомендуют организовать процесс проведения исследований таким образом, чтобы все учителя смогли принять в нем участие и составить свое мнение о том, какие методы и подходы к организации обучения являются наиболее эффективными. При этом повышение квалификации должно быть предусмотрено для всех учителей на протяжении их педагогической карьеры.

– Несмотря на то что присоединение России к Болонскому процессу началось еще в 2003 году, до сих пор только дипломы Московского государственного университета признаются и ценятся в Европе. Возможно ли, что в ближайшем будущем в ЕС будут котироваться дипломы других российских вузов?

– В данном случае речь идет отдельно о признании диплома и о его ценности. Что касается первого, то с начала 1990-х годов российские университеты начали участвовать в международных проектах, например, в рамках программы Tempus – для усовершенствования учебных программ, обеспечивающих получение таких дипломов, которые признавались бы не только в России, но и в ЕС. Например, Сибирская аэрокосмическая академия в Красноярске заключила соглашение о выдаче единых дипломов с университетами Равенсбурга (Дания), Эйндховена (Нидерланды) и Йоенсуу (Финляндия); Воронежский университет создал совместную программу обучения с университетами Тулона (Франция), Овьедо (Испания), Пейсли (Великобритания) и Вероны (Италия); университеты Санкт-Петербурга, Москвы и Екатеринбурга в настоящее время планируют внедрение европейских степеней магистра совместно с их европейскими партнерами, что также подразумевает выдачу двойных дипломов. Вообще, оставляя в стороне программы с присвоением двойных степеней, необходимо отметить, что образовательные программы должны быть сопоставимы – только тогда предусмотренные дипломы могут официально признаваться на территории всего Европейского союза. А это потребует внедрения европейской системы перезачета кредитов (ECTS). Коротко говоря, признание со стороны ЕС начинается с процедур внутри самой страны.

Что же касается репутации российских университетов, то, мне кажется, здесь не существует особой проблемы. Очень многие российские университеты традиционно пользуются высокой репутацией на Западе. Я даже не стану перечислять их, так как список окажется слишком длинным.

– Какие новые программы для российских студентов будут введены в ближайшее время? Есть ли среди них какие-то бесплатные?

– Программа Erasmus Mun-dus, в рамках которой европейские университеты объединяются для организации совместных программ с присуждением степеней европейских магистров, рассчитана на привлечение наиболее одаренных аспирантов со всего мира. Около 100 российских студентов прошли процедуры отбора для обучения в рамках стипендиальных программ Erasmus Mundus. Что касается студентов, в следующем году Европейская комиссия запускает новую программу студенческих обменов для приграничных государств, включая Россию. Мы планируем проводить ежегодный конкурсный отбор с присуждением около 1000 стипендий. Обе эти студенческие программы организуются бесплатно.

– Как относятся граждане Европейского союза к возросшей мобильности российских студентов и российских специалистов? Не приведет ли это к социальным взрывам, возмущениям, вызванным тем, что рабочие места, изначально предназначенные для граждан ЕС, будут отдаваться россиянам?

– Развитие отношений между людьми на индивидуальном уровне, в особенности в среде молодежи, является одним из приоритетов политики Евросоюза в отношении его соседей. Нам необходимо расширять связи и развивать взаимопонимание. Благодаря функционированию специальных программ Европейский союз ежегодно принимает около 500 российских студентов и университетских преподавателей; эта цифра достаточно невелика по сравнению с общим количеством студенческого населения в ЕС, достигающим 13 миллионов. Лишь малая часть студентов предпочитает остаться, в то время как большинство выпускников возвращаются домой к своим семьям и друзьям. Российские студенты, которые все же пожелали остаться в Евросоюзе, не оказывают значительного влияния на местный рынок труда. С другой стороны, те, кто после обучения в ЕС решает вернуться в Россию, получают громадное конкурентное преимущество на местном рынке труда. Поэтому я считаю, что это взаимовыгодная ситуация без каких-либо социальных рисков.

– Вы родом из Словакии, не могли бы вы рассказать нам об опыте словацких вузов в рамках присоединения к Болонскому процессу?

– Судя по данным официального аналитического отчета (2005 г.) о результатах участия в Болонском процессе, Словакия добилась существенных достижений по ключевым аспектам болонской реформы, однако по-прежнему требуются улучшения в системе контроля качества.

Национальное законодательство, принятое в 2002 году, заложило основу для проведения реформы. Однако работодатели не слишком охотно принимали студентов после «усеченного» курса с получением степени бакалавра, так что для многих выпускников с дипломами бакалавров поиск работы превратился в серьезную проблему. Потребовались значительные усилия и долгие дискуссии для того, чтобы убедить деловое сообщество изменить традиционные взгляды. В настоящее время особое внимание уделяется совершенствованию обучающих программ с расчетом на то, что выпускники приобретут необходимые навыки, соответствующие требованиям рынка труда, – и, таким образом, получат больше возможностей для трудоустройства.

Я хотел бы подчеркнуть, что повышение осведомленности и предоставление информации являются ключевыми факторами для успешного проведения болонских реформ. При поддержке комиссии была организована «Национальная группа поддержки Болонского процесса», которая включает в себя профессоров и экспертов, консультирующих по таким вопросам, как внедрение Европейской системы перезачета кредитов и контроль качества. Их совместная работа со словацкими вузами во многом способствовала прогрессу, достигнутому на данный момент.

– Какие конкретные результаты дала встреча министров образования стран «Большой восьмерки»? Будут ли они способствовать интеграции России в европейское сообщество?

– Мои коллеги, участвовавшие во встрече министров, сумели достичь существенных договоренностей по ряду ключевых вопросов. Многие наши страны сталкиваются с демографическими проблемами, поэтому особенно остро воспринималась потребность в обеспечении особой роли сферы образования в процессе успешной интеграции иммигрантов – в плане обеспечения возможностей для трудоустройства в соответствии с фактическим уровнем их квалификации, повышения их лингвистической культуры и улучшения навыков межкультурного общения.

Наиболее привлекательными для дальнейшей практической разработки кажутся мне такие аспекты, как обеспечение прозрачности и фактическое признание полученных квалификаций. Принимавшие нас российские партнеры и другие страны, не входящие в состав Евросоюза, проявили активный интерес к ряду европейских процессов, включая Болонский процесс и внедрение предложенной Общеевропейской системы квалификаций. Несмотря на то что эти программы создаются на базе Европейского союза, они представляют собой внешне ориентированные инструменты, не ограничиваемые законодательной базой ЕС. Они могут быть легко адаптированы для организации дальнейшего сотрудничества с нашими партнерами по «Большой восьмерке» за пределами Евросоюза и могут способствовать вовлечению России в более масштабные партнерские отношения с Европой.